История Алан на западе - Бернард Бахрах

Армориканские конники уже считались выдающимися задолго до XII века. Регино Прюмский в Х в., Гермольд Нигеллус и Низард в IX в., Григорий Турский в VI в. сообщают сведения о бретонских конниках.

Фактическое отсутствие подобных сведений в VI и VIII веках — это, по-видимому, не более чем результат сравнительного недостатка точных сообщений за этот период и решительного отделения Британии от поздних меровингов и ранних каролингов, на истории которых сосредоточивались источники.

Для того, чтобы найти истоки происхождения армориканского рыцарства, следует, видимо, обратиться к аланам, которые ассимилировались бретонским обществом к началу VI века или раньше.

Между прочим, именно этот период был указан Стефаном Ландаффским и подтвержден Жоффреем Монмутским, как время развития армориканской кавалерии.

Как уже отмечалось, военная тактика алан имела общие черты с тактикой гуннов, которые «вступали в бой, выстроив войско клином, создавая дикий шум своим криком. Поскольку они легко снаряжены и способны к быстрому движению и неожиданному действию, они вдруг предумышленно разделяются на отдельные группы и атакуют беспорядочным, но стремительным натиском, устраивая страшное кровопролитие; и из-за своей необычной быстроты движения… они воюют с помощью метательных снарядов на расстоянии… они галопом преодолевают разделяющие их с врагом пространства и воюют мечом лицом к лицу».

Аланы тоже, бросаясь в атаку, поднимали резкий устрашающий шум и тоже использовали конную фалангу. Подобно гуннам, аланы презирали пеший бой и, как уже было упомянуто, даже считали унизительным для себя передвигаться пешком. Исидор Севильский отмечает, что аланы, по существу, представляли собой бесполезных без своих коней воинов, Аланы со своей военной тактикой были маневренным войском, однако те аланы, которые населяли Арморику, использовали не свойственные гуннам латы как для своей защиты, так и для защиты своих лошадей.

Таким образом, эти аланские конники, описание которых в точности взято из записей Аммиана Марцеллина и нескольких более поздних комментаторов, рассказывающих о военных традициях алан, — напоминают армориканских конников в сообщениях Гермольда Нигеллуса в первой половине IX столетия. Бретонцы у Гермольда воюют на конях. Как сами воины, так и кони защищены доспехами, воины мечут копья в своих врагов. Видимо, о наиболее интересной детали свидетельствует повествование Х в., сделанное Регино Прюмским о том, что бретонцы воюют как венгерская кавалерия. Бретонцы не доводят атаку до конца, а поворачивают своих коней в сторону после каждой атаки. И отличаются от венгров только тем, что последние стреляют из лука, в то время как бретонцы мечут копья. Венгры, как будет отмечено дальше, не спешивались, чтобы вести бой.

Наиболее существенно, однако, то, что аланский элемент в бретонском обществе имел такое продолжительное военное влияние; более чем четыре века спустя после первого поселения алан в Арморике алано-бретонские конники еще сильно походили на своих степных собратьев, чтобы навести на мысль о таком сравнении, по крайней мере, одного из современников.

В поисках истоков армориканского рыцарства стоит выделить 2 пункта. Это, прежде всего, наблюдения Регино, касающиеся сходства военной тактики бретонцев и венгров, означающие, что влияние степных народов на тактику бретонцев было явное. В конце V века аланы Арморики ассимилировались своими соседями, не знавшими верховой езды. Второй пункт предполагает, что если Регино был прав относительно степной тактики бретонцев, тогда эта тактика могла быть перенята только у алан, поскольку в раннесредневековой Армо рике других степных народов среди поселенцев не было.

Аланы не любили воевать пешим порядком и, по крайней мере, два других степных народа, гунны и сарматы, разделяли эту нелюбовь.

Они воздерживались от пеших военных действий из-за технических трудностей. Говорят, у гуннов была неподходящая обувь, а сарматы, обремененные тяжелыми доспехами, без коня были не способны к маневру. Можно сказать, что сходство между аланами и гуннами или сарматами состоит только в неподходящей обуви или тяжелых доспехах. Однако любой вывод, касающийся этого вопроса, может иметь только предположительный характер. Ясно, однако, что аланы были против пешего боя либо по техническим причинам, либо из идеологических соображений.

В последней работе Уоррен Холистер пишет, что «в каждой важной битве англо-норманнского времени большая часть феодальной кавалерии спешивалась для боя. В битве у Тинчебрая в отчете очевидца от 1108 г. находим, что 96 % армии короля Генри состояла из пехоты, включая самого короля и всех его баронов. В 1119 г. подавляющая часть войска короля Генри в Бремюле представляла собой спешившихся рыцарей и, согласно одному современнику, битва была выиграна именно благодаря атаке плотно выстроившейся пехоты.

В Бург-Ферулде (1124) большинство англо-норманнских рыцарей снова воевало на ногах, а в Норталлертоне (1138) они спешились все до единого… В Линкольне (1141) король и его рыцари снова спешились и воевали, как пехота».

Приспособились ли бретонцы к тактике своих англо-норманнских соседей или предубеждение алан против пешего боя все еще сохранилось? Вероятно, Регино Прюмский не отметил бы сходства в тактике бретонцев и венгров, если бы первые охотно спешивались и воевали на ногах. В англо-норманнскую эпоху бретонские конники принимали участие в двух битвах, относительно которых мы располагаем достаточной информацией, чтобы сравнить примененную в них тактику с тактикой их современников. В Тинчебрае, где 96 % армии Генри воевало пешим порядком, король приказал бретонской коннице вместе с воинами Майна оставаться в седле. В Линкольне, где король и большинство его конников спешились, бретонцы оставались на конях, Бретонские конники отступили у Линкольна и ясно, что они смогли отвести войско, потому что были конными.

Более того, они, будучи верхом, смогли покинуть поле боя. В самом начале VII века Исидор Севильский обращал внимание на то, что аланы, как пехота, были неэффективны. Пять лет спустя Стефан Ландаффский также отмечал, что армориканцы были в 7 раз боеспособнее в седле, нежели на ногах. Эти наблюдения, если они точны, подсказывают, почему бретонцам было приказано оставаться в седле, в то время как их англо-норманнские современники спешивались, предпочитая воевать таким способом. Два примера (Тинчебрай и Линкольн) — это, конечно, мало, но если учесть замечания Исидора, Регино и Стефана, а также относительно небольшое число доступных источников, то это, по-видимому, означает, что бретонцы, воюя, не спешивались, как их англо норманнские современники.

Бейо Тапестри показывает, что к концу XI века норманны и бретонцы были одинаково вооружены. Это говорит о том, что существенных технических различий в оружии и доспехах, которыми можно объяснить различия в тактике норманнов и бретонцев, не было.

Если этот довод достаточно обоснован, чтобы проследить восхождение бретонского рыцарства к аланам, тогда бретонские конные традиции намного древнее и норманнских, и английских, которые происходят от викингов и англо-саксов соответственно. Несколько сотен лет обраще ния с конем, однако, сделали норманнов достаточно умелыми конниками. Но не лучше ли рассматривать бретонцев не как превосходных конников, а как плохих пехотинцев? Поскольку нельзя точно определить технические различия между оружием и доспехами норманнов и бретонцев, то не следует ли предположить и то, что последние питали обычное предубеждение против боя пешим порядком, то есть отношение к пехоте, устоявшееся с V века?

Результатом дополнительного влияния алан на военную тактику в Западной Франции было ложное отступление. Как было упомянуто выше, ложное отступление было хорошо разработанной тактикой степных народов. Арриан, легат Адриана в Каппадокии, отмечал в своем труде Contra Alanos (Против алан), что аланы были находчивы и ловки при использовании ложного отступления; далее он дает очень специфические рекомендации по развертыванию войск, чтобы защититься от этой тактики. Аланы, которые находились на службе у Рима в северной Италии в начале V века, использовали тактику лож ного наступления в войне с готами, В IX веке армориканские конники часто применяли ложное отступление. Регино Прюмский, сравнивавший тактику бретонцев с тактикой венгров, хорошо знал, что венгры были страшны при использовании ложного отступления и он замечал, что бретонцы также использовали этот тактический прием.

В битве при Гастингсе ложное отступление было эффективно использовано норманнами и их бретонскими союзниками. Вильям из Пуатье пишет: «Норманны и их союзники, убедившись, что не смогут преодолеть врага, такого многочисленного и плотно выстроившегося, без серьезных потерь, отступили, симулируя бегство в качестве тактики… Среди варваров наблюдалась радость… несколько тысяч варваров… бросились в погоню за теми, кто, они думали, обратился в бегство. Внезапно норманны, державшие своих коней в узде, отрезали путь врагу и окружили его, и убили их всех до единого».