Закрыто на зиму - Хорст Йорн Лиер

Ему удалось поработать около часа, прежде чем состоялся тот самый разговор.

15

Вистинг не разобрал имя звонившего, но понял, что тот работает в оперативном центре полицейского округа Осло.

– Сначала хорошая новость, – сказал мужчина. – Я думаю, мы нашли катафалк, который вы разыскиваете.

Вистинг откинул голову и уставился в точку на потолке.

– А плохая?

– Он полыхает.

Вистинг закрыл глаза. Думал.

– Что еще вы можете рассказать? – спросил он.

– В 12:02 мы получили сообщение от туристов о горящей машине к востоку от Веттаколлен.

Вистинг нахмурил лоб и посмотрел на часы. Сорок восемь минут назад. Веттаколлен всего лишь в нескольких километрах от Центральной больницы. Поездка заняла бы максимум десять минут. Однако прошло несколько часов между пропажей машины и ее поджогом.

Мужчина продолжал:

– На месте и мы, и пожарные. А еще толпа журналистов.

Вистинг открыл браузер, чтобы посмотреть, дошла ли новость до интернет-версий газет. Фотографии пожаров всегда зрелищны, даже после того как пламя потушено.

– Вы уверены, что это наш автомобиль?

– Да. Сообщившие о пожаре видели номерной знак.

Газета «Верденс Ганг» писала о деле под заголовком «КАТАФАЛК В ОГНЕ». Фотография, присланная одним из читателей, предваряла статью. Вистинг присмотрелся. Пожарные сделали свое дело, и полиция оцепила пространство вокруг выгоревшего автомобиля.

Вистинг открыл другую статью, в которой было больше фотографий. Искореженные остатки обгоревшего металла дымились, но повреждения были не такими серьезными, как Вистинг опасался.

– Есть ли свидетели?

– Никого, кто видел что-нибудь, помимо самого пожара.

– Что внутри автомобиля?

– Кабина пуста, но ваш покойник, похоже, по-прежнему лежит позади. Если бы его перевозили в гробу, возможно, больше бы сохранилось. Пластиковый мешок, в котором было тело, расплавился и загорелся.

Вистинг снова закрыл глаза. Ему не нравился вид обгоревших тел. Он видел их столько, что боялся огня больше всего остального. Если бы ему пришлось выбирать между утопленником и сгоревшим, он бы скорее предпочел распухшее бесформенное тело утонувшего в море обуглившимся и расслоившимся останкам жертвы пожара.

– Мы отправим на место техников, – продолжил мужчина из оперативного центра, – но как только это будет возможно, мы перевезем автомобиль и исследуем его здесь. Будем надеяться, судмедэксперты получат труп уже завтра утром.

Вистинг поблагодарил и попросил держать в курсе.

Статья на сайте газеты обновилась, там появились новые фотографии. Фотокорреспондент использовал широкоугольный объектив. Помимо покрытых пеной останков автомобиля фотографу удалось захватить в кадр и пожарных, собирающих свое оборудование, и зрителей, прикрывающих рот и нос в попытке защититься от вонючего дыма, и кусочек ландшафта. Машина стояла на небольшой площадке в конце гравийной дорожки. На заднем плане по-осеннему желтые деревья тянулись к серому небу.

Вистинг пробежал текст по диагонали. В нем говорилось, что ранее объявленный в розыск катафалк найден. Газетчики расспросили пешего туриста, который проходил мимо этого места за полчаса до того, как пожар был обнаружен. Тогда площадка была пуста. Самым большим вопросом оставалось то, где пропадала машина в промежутке между тем как она исчезла, не доехав до Института судмедэкспертизы, и тем, как ее подожгли.

Был еще один вопрос без ответа, который газета не задала. Где водитель?

16

После того как Лине забрала ключи от дома, пошел дождь. Чем ближе она подъезжала к берегу, тем сильнее наползал с моря туман и на лобовом стекле оседали жемчужины влаги. Низкие облака приглушали дневной свет и размывали все, что было вокруг.

Она трижды свернула не туда, прежде чем нашла правильный съезд на гравийную дорожку. Сплошные ухабы и грязные лужи. Другой, более тяжелый автомобиль оставил после себя глубокие наполненные водой следы от колес. Маневрировать было сложно.

Дорога извивалась три четверти километра по густому лесу, затем поднялась на возвышенность, так что Лине могла видеть, как скалы врезаются в море. Из-за тумана ландшафт был серым, с неясными очертаниями.

Автомобильная дорога закончилась на открытой площадке в тридцати метрах от дома. Дальше вела тропа, усыпанная битыми ракушками.

В центре площадки стоял большой серый фургон, обрызганный грязью с обеих сторон. Лине припарковалась перед густым кустом шиповника на другом краю площадки и вышла из автомобиля. Ее встретил соленый запах моря. Девушка втянула воздух.

Дом был таким же, каким она его запомнила. Немного на отшибе, покрашенный красной краской, с покрытой черепицей крышей и зелеными оконными ставнями.

Внизу у моря был причал для купания. Молчаливая чайка стояла на одном из дальних швартовых столбов, обратив клюв в сторону горизонта. Некоторые ступеньки ведущей в воду лестницы сгнили и рассыпались, но все равно этот вид навевал приятные воспоминания о детстве и о летних каникулах в доме дяди Георга.

В паре сотен метров отсюда, на Стейнхолмене, стоял мужчина в черном длиннополом дождевике. Перед глазами он держал бинокль и смотрел на северо-восток. Вероятно, он не заметил, как приехала Лине. Она посмотрела в том же направлении, но не увидела ничего, кроме серого монотонного ландшафта.

Чайка внизу на причале взмыла вверх и заскользила, описывая круги. Ее поддерживали потоки воздуха, так что не было нужды взмахивать крыльями.

Лине выгрузила пакеты со средствами для уборки и едой и понесла их в руках последний отрезок пути до дома. Широкая лестница из дерева вела на просторную деревянную веранду, построенную вдоль южной стены.

На верхней ступеньке лестницы лежала мертвая птица. Лине осторожно тронула ее носком обуви. Крылья раскрылись. Из острого желтого клюва вытекала слизь, и на дереве появилось пятно. Лине оставила птицу в покое и сняла дверной засов.

Ключ с трудом двигался в замке. Прошло много времени с тех пор, как здесь в последний раз появлялись люди, и это сделало замок несговорчивым. В конце концов у нее получилось провернуть ключ. И вот она стояла внутри, в полутьме. Воздух был спертый и затхлый. Тошнотворно пахло плесенью.

Она оставила дверь позади себя открытой и отыскала рубильник, включив свет под потолком. Плафон был заполнен мертвыми мухами и молью и оставил комнату в полутьме.

Она вышла из дома и убрала ставни, чтобы охватить взглядом все, что было внутри.

Мебель в просторной гостиной была завернута в белые простыни. Старая выцветшая мореходная карта Осло-фьорда висела на стене возле трех черно-белых фотографий в рамках. На другой стороне стену закрывали битком забитые от пола до потолка книжные стеллажи. Книги были разложены и так, и эдак, без какой-то очевидной системы. На деревянном полу лежали половики ручной работы.

Большой открытый камин отделял гостиную от прилегающей кухни. За исключением холодного серого пепла и остатков прогоревших поленьев в камине, все казалось опрятным и убранным.

В доме было еще четыре комнаты. Ванная, каморка и две спальни. Одна из них размером не уступала гостиной. Кроме широкой кровати там стоял секретер и высокое кресло с подголовником. Два больших окна выходили к морю. Туман сгустился, и мужчину на Стейнхолмене было не видать.

Лине вернулась на кухню и открыла кран. Холодная вода полилась в глубокий эмалированный чан. Она нашла водонагреватель и включила его. Горячая вода будет только через несколько часов, но Лине могла вскипятить воду в чайнике.

Холодильник был отодвинут от стены, дверца открыта. Лине воткнула вилку в розетку, подвинула холодильник на место и загрузила в него покупки.

Девушка освободила мебель в гостиной от покрывал и реанимировала старый транзистор. Затем она остановилась возле окна и задумалась о Томми, глядя в окно. О теплом взгляде темных глаз, о жилистых руках и крепких объятьях.