Активист. Теодор Бун расследует - Джон Гришэм

— Новое шоссе пройдет широкой полосой через всю долину. Начнется вон там, между двух холмов, и пройдет через самый высокий холм. — Правая рука Харди описала широкий полукруг. — Это Меловой холм, по плану его подорвут динамитом. Взорвут и счистят. Все снесут бульдозерами и заасфальтируют. Не знаю, как дед с бабкой это переживут.

— А кто позволит это сделать? — спросил Вуди.

— Спроси у Тео.

— Закон дает государству право забрать любой участок. За деньги, конечно, но все равно, — сказал Тео.

— Погано.

— Да, — невесело согласился Харди.

Они съехали с холма и через несколько минут остановились у крыльца белой усадьбы. Бабушка Харди, миссис Беверли Квинн, ожидала на веранде с блюдом орехового печенья и бокалами воды со льдом. Харди представил приятелей, и бабушка посидела с ними, пока они ели. Дед Харди, по выражению миссис Квинн, «занимался ерундой» в сарае для трактора. О новом шоссе не говорили, боясь даже представить такой кошмар. Тео жевал печенье и покачивался в старом плетеном кресле-качалке, восхищаясь безукоризненно чистым крашеным крыльцом, раскидистыми папоротниками, ухоженными клумбами и белым штакетником, окружавшим двор. Не хотелось думать, как бульдозеры будут все это сносить. Такое казалось вопиюще несправедливым и жестоким.

Доев печенье, мальчики поблагодарили миссис Квинн и побежали к реке. В сарае за домом нашлись разнообразные удочки, катушки лески, спиннинги, рыболовные снасти, футбольные и волейбольные мячи, баскетбольные ракетки, фрисби, две байдарки, четыре каяка и даже клюшки для гольфа.

— Мы здесь не скучаем. — И Харди рассказал, что у него в Страттенберге и его окрестностях одиннадцать двоюродных братьев и сестер, а еще тетушки, дядюшки, старые друзья, которые уже почти родня, и все много времени проводят на семейной ферме.

Мальчики взяли три удочки и катушки с леской, а Харди сунул в рюкзак коробку с крючками. Они покатили по узкой грязной дорожке, петлявшей через густой лесок. Десять минут спустя они, увязая в грязи, остановились на берегу Ред-Крик.

— Лучшее место на всей ферме, — заявил Харди, доставая крючки. — Здесь клюют самые классные окуни.

Тео отстегнул поводок, и Судья прыгнул в воду. Ручей был широк, и вода выплеснулась на камни вдалеке.

— Мы здесь всегда палатки ставим, — сообщил Харди.

— Красиво! — восхитился Тео. — А можно покататься на каяке?

— Позже, — сказал Харди. — Приличные пороги вон за тем поворотом, для байдарки сложновато. Мы их всегда на каяках проходим.

Будучи единственным ребенком в семье и городским жителем, Тео немного завидовал большой семье Харди и его земле, где так весело и интересно. Ферма походила на огромный парк развлечений, только настоящих, а не бутафорских.

Харди стоял на гранитном уступе футах в десяти над водой. Он уже успел дважды забросить удочку в ручей, когда вдруг заметил что-то вдалеке.

— Это еще что? — сказал он, вглядываясь.

— Что? — спросил стоявший неподалеку Вуди.

— Вон, под деревьями у холма. Люди какие-то.

Тео и Вуди взобрались на выступ к Харди, в голосе которого слышалось беспокойство. И было отчего: на другом конце узкой долины, в полумиле от ручья копошились неизвестные люди. Рядом стоял грузовичок.

— Это наша земля, — сказал Харди.

— Что они делают? — спросил Тео.

— Не знаю, но им нельзя здесь находиться, — сказал Харди.

— Эх, бинокли не взяли, — посетовал Вуди.

— Пошли выясним на месте, — предложил Харди, и рыбалка была забыта. Тео не стал бы связываться — мужчины вроде не делали ничего дурного, но он еще не знал, как Квинны дорожат неприкосновенностью своей земли.

Мальчишки вскочили на велосипеды.

— Держитесь за мной, — велел Харди. Мокрый Судья бежал за Тео. Ребята немного проехали по берегу, пересекли ручей по старому пешеходному мостику, слишком узкому для велосипедов, и нажали на педали, приближаясь по глинистой тропе к непрошеным гостям.

Их оказалось четверо — трое помоложе и один постарше, как видно, главный. Пикап у них был большой, вроде сервисного, с открытым кузовом и надписью «Стратегические исследования» на дверцах. Недалеко от грузовика начиналась линия воткнутых в землю колышков с повязанной наверху красной ленточкой.

— Чего вам, ребята? — спросил тот, что постарше.

Харди соскочил с велосипеда и подошел.

— Что вы тут делаете?

— Не твоего ума дело.

— Это как сказать. Здешние земли — собственность нашей семьи. Кто вам дал разрешение тут находиться?

Трое мужчин помоложе засмеялись. Крупные, в грязных рубашках, бородатые, они казались людьми не самой легкой жизни, которые не бегут от ссор и драк.

— Ты тут со мной не умничай, — сказал пожилой.

— Как вас зовут? — резко спросил Харди.

— Уиллс, а тебя?

— Харди Квинн. Моя семья владеет этой землей уже сто лет.

— Поздравляем, — насмешливо бросил Уиллс. — Она вот-вот перейдет в собственность государства.

Трое остальных нашли это смешным и снова заржали, незаметно приближаясь к пикапу, где стоял Уиллс — меньше чем в десяти футах от Харди. Тео шагнул вперед:

— Вам задали вопрос. Кто дал вам разрешение заезжать на этот участок?

— Штат! — рявкнул Уиллс.

— Каким образом? У штата пока нет прав на эту землю, — не растерялся Тео.

— Вот умники пошли, — сказал Уиллс своим людям и добавил, обращаясь к Харди и Тео. — Значит, вот что, пацаны: мы здесь занимаемся предварительными обмерами для нового шоссе. У нашей компании контракт со штатом, она нас сюда и прислала. Расслабьтесь, пацаны, и валите по своим делам. Мы тут работаем, никому не мешаем.

— Мне мешаете, потому что находитесь на нашей земле без разрешения, — отрезал Харди.

Тео, будущий адвокат, тут же добавил:

— Это нарушение границ частной собственности, уголовное преступление. Вы можете за это сесть.

Самый невысокий из троих шагнул к Тео:

— Ух ты, какой всезнайка. Телевизора насмотрелся?

— Может, я просто читать умею? — парировал Тео. Коротышка побагровел и сжал кулаки. Вуди встал рядом с Тео, да и Судья далеко не отходил. При всей нелепости ситуации, атмосфера накалялась. Трое тринадцатилетних мальчишек с дворнягой против четырех крепких мужчин!.. Положение было патовое: рабочие уезжать не собирались, мальчики не уходили.

Тео в голову пришла мысль, вскоре обернувшаяся катастрофой. Он вынул сотовый и сказал:

— Я звоню в девятьсот одиннадцать, пусть полиция разбирается.

— А ну, убери телефон! — заорал Уиллс. — Не смей вызывать полицию!

— Я вызову всех, кого сочту нужным, — возмутился Тео. — Кто вы такой, чтобы мне указывать?

— Я сказал, положи телефон!

Коротышка вдруг прыгнул к Тео, схватил его за руку и встряхнул. Телефон выпал в грязь. Коротышка швырнул Тео на землю, пробормотав:

— Дурак мелкий.

Вуди и Харди, опешив, отступили, но Судья, не колеблясь, бросился на коротышку и едва не цапнул его за ногу, прежде чем тот отшвырнул его пинком. Судья хрипло зарычал и снова бросился на обидчика.

— Убери пса! — заорал коротышка.

— Ко мне, Судья! — крикнул Тео, поднимаясь на ноги. Ему страшно хотелось, чтобы Судья был питбулем весом девяносто фунтов, а не дворнягой, которая боится кошек. Однако пес бесстрашно кинулся на обидчика — и снова отлетел, отброшенный пинком. С яростным лаем пес в третий раз рванулся к коротышке.

Как мальчишки вскоре узнали, одного из помощников коротышки звали Ларри. Этот Ларри шагнул вперед и с размаху ударил пса по голове тяжелым деревянным колом для разметки длиной футов пять. Тео закричал. Харди завопил, а Вуди поднял с земли камень. В поднявшейся пыли, грязи, хаосе и ужасе Ларри продолжал бить пса по голове, а коротышка пинал его по ребрам. Вуди бросился вперед, но третий рабочий подставил ему подножку, и Вуди упал на Тео. Харди кричал:

— А ну, положил палку, быстро!

Тео наконец удалось закрыть собой пса, и Ларри от души ударил его по заду. Мужчины смеялись, мальчики плакали, бедняга Судья скулил, истекая кровью.

Мужчины попятились. Тео осторожно поднял обмякшего пса на руки. Шерсть на голове слиплась от крови.

— Скажи мне что-нибудь, — сквозь слезы попросил Тео.

— Вы за это ответите! — заорал Харди мужчинам.

Тео побежал. С Судьей на руках он пронесся мимо велосипеда, понимая, что не сможет держать и руль, и собаку. Харди и Вуди запрыгнули на велосипеды и вскоре нагнали Тео, который бежал как в тумане, с мокрыми от слез щеками, в перепачканной кровью рубашке, прижимая к груди своего пса.

— Вуди, останься с Тео, — сказал Харди. — Я вперед, предупрежу деда.

— Давай, — кивнул Вуди, и Харди вскоре скрылся впереди.

— Тео, он живой? — тихо спросил Харди, держась как можно ближе к Тео.

Тео закусил губу: