Война. Чужими руками - Николай Стариков

Мятеж в столице Венгрии стартовал 23 октября 1956 года с классики «оранжевой революции» – студенческих демонстраций. Требования «социализма с человеческим лицом», «больше демократии», «гуманного социализма» и тому подобные красивые лозунги не должны нас сбивать с толку. Сначала людей всегда собирают под умеренными и «правильными» лозунгами. Ведь если вы напишете на транспарантах чистую правду о том, что собираетесь живьем сжигать коммунистов, а работников госбезопасности подвешивать за ноги на деревьях, то собрать массовый митинг у вас вряд ли получится по вполне понятным причинам. Венгерские события 1956 года будут отмечены страшными зверствами и поистине нечеловеческой жестокостью, которая нам будет вполне ясна, если мы не будем забывать, что значительная часть «мирных демонстрантов» относительно недавно воевала под знаменами СС. Но все это будет через несколько дней, а сначала лозунги вполне мирные: «Больше демократии!»

Любопытно, что события в Венгрии стали своеобразным трамплином для карьеры сразу двух советских государственных деятелей. Послом СССР в Будапеште в то время был Ю.В. Андропов, который слал в Москву совершенно верные оценки происходящего. Его взгляды разделял и другой будущий председатель КГБ – В.А. Крючков, который в 1955 году прибыл в Будапешт в качестве третьего секретаря советского посольства. Первые акты агрессии в отношении наших солдат были зафиксированы уже летом 1956 года: в общежитии советских офицеров ночью камнями были разбиты окна, на ж. д. переезде группу солдат закидали из проезжающего поезда. Пошли угрозы и телефонные звонки, началась финальная подготовка мятежа, о чем Андропов неустанно сообщал в Москву[125].

Одним из главных требований бурлящей венгерской общественности было возвращение в партию и в политику Имре Надя. Перед глазами у венгерского и советского руководства были события в Польше, где беспорядки очень быстро превратились в вооруженный мятеж. Как остановить такое развитие событий? Назначить того, кто гарантирует мирное решение проблем, кто устраивает и Москву, и местных демонстрантов. Такая фигура есть – это Имре Надь. Тут самое время дать небольшую биографическую справку, так как роль именно этого человека в организации будущего кровопролития сложно переоценить. Он сделал все от него зависящее, но только не для предотвращения трагедии, а для того, чтобы она произошла. Чтобы крови пролилось как можно больше, чтобы не было возможности мирного решения проблемы.

Родился Имре Надь в Австро-Венгрии в 1896 году. Воевал в Первую мировую, в 1916 году попал в русский плен. В 1917 году стал большевиком и вступил в Красную армию[126]. Из его автобиографии, написанной для Коминтерна, стало ясно, что Имре Надь был чекистом, в 1920–1921 гг. служил в Особом отделе ВЧК 5-й Армии[127]. В 1921 году он вернулся в Венгрию, но вскоре снова уехал в Союз: направился на работу в Коминтерн и Институт сельского хозяйства АН СССР. В 1930 году Имре Иосифович Надь получил псевдоним «Володя» и стал тайным осведомителем «органов». В 1938 году, в самый разгар ежовских репрессий, был арестован, но всего лишь через четыре дня вышел на свободу. НКВД помог своему ценному сотруднику[128]. С 1941 до ноября 1944-го Имре Надь был не на фронте, а в спокойной студии московского радио, которое вело пропаганду на венгерском языке[129]. В ноябре 1944 года вернулся на Родину[130]. В 1945 году возглавил Министерство внутренних дел и начал зачищать Венгрию от «буржуазных элементов», далее стал министром продовольствия в кабинете премьера-однофамильца Ференца Надя. У честолюбца никак не налаживалась карьера – вот суть происходившего, вот смысл дальнейших действий Имре Надя. В 1949 году он пошел на то, чтобы обвинить главу венгерских коммунистов Ракоши в отклонении от линии Ленина – Сталина. Однако итогом такого демарша стало исключение Надя из ЦК партии и снятие его со всех постов. После покаяния в 1950 году Имре Надь был восстановлен в должности министра сельского хозяйства. Есть все основания считать, что не слова раскаяния, а вмешательство КГБ, защитившего своего агента, снова спасло его карьеру. Сельским венгерским хозяйством неудачник Надь и руководил до 1953 года, когда после смерти Сталина из хрущевской Москвы попросили уйти в отставку сталиниста М. Ракоши, совмещавшего посты лидера партии и главы правительства. Именно тогда Имре Надь стал премьером, фактически на этот пост его назначил Хрущев[131]. «Реформаторы» в Советском Союзе продвигали и в других странах такие же кадры, готовые топтать память Сталина. Главой правительства Имре Надь был до апреля 1955 года, когда он пал жертвой очередного раунда борьбы за власть. На апрельском пленуме его работу подвергли такой критике, что он получил не только отставку и исключение из рядов ВПТ, но и сердечный приступ.

Возвращение в большую политику «демократа» Имре Надя и было одним из требований демонстрантов в столице Венгрии. И Хрущев решил с этим согласиться. 23 октября 1956 года в 14.00 проходит заседание венгерского правительства, где принимается решение назначить премьером Имре Надя, чтобы сдержать нарастающие события[132]. Его кандидатура кажется разумным компромиссом: он и «реформатор», он и антисталинист, одновременно с этим и агент советских спецслужб. Кажется, что это назначение умерит страсти, но в действительности именно Имре Надь зальет кровью родную Венгрию. Пока коммунисты заседают и выбирают Надя, а студенты своими манифестациями создают нужные для переворота декорации, в Будапеште начинаются хорошо подготовленные нападения на полицейские управления и казармы. Цель – захват оружия. Однако хочется заметить, что этого оружия очень быстро становится много, что говорит о том, что оно было припасено заранее.

Вообще, события в Будапеште в 1956 году – это «спрессованные» события в Киеве в 2014 году. Уже днем 23 октября «на улицах и площадях города появились грузовые автомобили, из которых всем желающим раздавались автоматы и винтовки»[133]. Вот так запросто. Не стесняясь, всем желающим. Еще ничего не произошло, столкновений не было даже в помине, а оружие уже раздают на улицах Будапешта. Любопытно сравнить это с февралем 2014 года в Киеве. Ситуации очень похожи – разница лишь в деталях: в Будапеште оружие начали раздавать в первый же день мятежа, в Киеве – через несколько недель после начала его активной фазы. Бывший командующий внутренними войсками Украины Станислав Шуляк заявил украинскому следствию во время видеодопроса: «20 февраля… в районе улицы Заньковецкой постами наблюдения был установлен факт выдачи огнестрельного оружия из багажника машины «Жигули» пятой или седьмой модели… По внешним признакам – автоматов «Калашникова»[134].

Классическая провокация разыгрывается вечером 23 октября 1956 года у Радиоцентра Венгрии, где толпа осаждает здание, требуя дать эфир для зачитывания своих требований. Внутрь для переговоров с администрацией Радиоцентра заходит группа студентов. Тут же в стоящей снаружи толпе «вдруг» появляется слух, что делегацию внутри избили. Провокаторы вбрасывают не только слух, но и идею идти внутрь здания – спасать своих. Толпа сначала ломится во двор. Ее пытаются уговорить. В ответ раздаются автоматные выстрелы. Подчеркиваю – стрельбу на поражение первыми открывают «мирные демонстранты»! Вот как офицер-очевидец описывает происходившее вокруг Радиоцентра: «Первый убитый среди нас – майор госбезопасности Мадьяр. Он вышел за ворота и пытался уговорить толпу разойтись. Он не вынимал пистолета из кобуры. Кто-то из толпы застрелил его. Когда его, беднягу, втащили во двор, офицеры решили проверить обойму его пистолета, чтобы удостовериться, все ли патроны на месте, стрелял ли майор или нет. Обойма оказалась нетронутой»[135].

В 21.00 «мирные демонстранты» открывают плотный огонь по зданию Радиоцентра. Директор Венгерского радио Валерия Бенке, ведшая переговоры с пытающимися ворваться манифестантами, прекращает их после того, как трое сотрудников госбезопасности, показавшиеся в окне, мгновенно оказываются ранены в голову. Работает снайпер. «Здание Радио подверглось осаде по всем правилам военного искусства; на крышах домов, находящихся на другой стороне, были созданы огневые точки. Стреляли с чердаков, из-за труб, а потом и из окон. Спустя некоторое время в нас начали стрелять и с крыши нашего дома…»[136].

Ответный огонь охраной Радиоцентра будет открыт лишь в 0.35, то есть через три часа, после начала обстрела со стороны «мирных демонстрантов». Нельзя не увидеть в происходивших тогда событиях не только прекрасную организацию «стихийных протестов», но и предательские действия в самой верхушке силовых структур Венгрии. В центре столицы несколько часов идет перестрелка, тем не менее никакого подкрепления так и не прибывает. В итоге, когда кончаются патроны, защитники Радиоцентра сдаются. Кому-то было очень нужно, чтобы в эфир пошли подрывные радиопередачи (а телевидения тогда еще не было!).