Охотники на людей - Андрей Русанов

***

Кот перевернулся животом вверх, с зевком потянулся и неожиданно легонько укусил Алекса за руку, затем, схватив ее двумя передними лапами, начать теребить задними, не выпуская когтей.

— Ах ты! – Александр отдернул руку и через секунду поднял, развернув в воздухе котяру к себе спиной, – что за бандит!

— Он у нас хороший, – заступилась за кота Татьяна.

Я подкинул в камин очередную порцию дров, придвинув чашку с остывшим чаем поближе к огню. Алекс снова положил кота себе на колени, но тот из вредности не стал долго сидеть и, улучив удобный момент, демонстративно задрав хвост, дал деру. Алекс вздохнул, сделал глубокий глоток чая и продолжил.

Чай располагает к беседе.

***

Со временем Город – а именно такое имя приобрели руины бывшей столицы – был поделен на четыре зоны влияния, между которыми установился, как говорят, вооруженный до зубов нейтралитет. Три зоны контролировали банды, одну, самую большую, военные.

Город жил слухами, сплетнями и историями, что передавались из уст в уста. Они приходили с новичками или рождались в трущобах. Среди всех слухов особое место, как всегда, отводилось военным. Поговаривали, будто они контролируют то ли хранилища национального резерва, то ли военные продовольственные склады; кто‑то уверял, что лично видел охраняемые танками поля и коровники за городом. Так или иначе, все сходились к одной мысли: у военных были самые большие, пожалуй, даже неисчерпаемые запасы всего – от еды и воды до горючего и одежды. Были и такие, что сомневались, ссылаясь на то, что сейчас нет веры словам. Но все же большинство верило – люди всегда верят в то, что им жизненно необходимо. Проверить же слухи было невозможно – из тех смельчаков, кто ушел к военным или даже просто за пределы Города, не вернулся ни один. Так что, если кто что и знал, то тайну эту уносил с собой.

Со временем поселения «внешнего мира» начали обрастать тайнами и загадками: иногда люди там бесследно пропадали десятками. Бывало и так, что ночью жители просто–напросто покидали опасную зону. Город постепенно уменьшался, а группировки заново делили между собой территорию и проливали кровь. Люди гибли и исчезали каждый день.

Не знаю, кто и когда это придумал, но идея, безусловно, оказалась очень правильной и получила всеобщее одобрение на одной из сходок. Так вот, было решено создать объединенные команды рабов и вооруженных огнестрельным оружием надзирателей. В команды входили представители всех правящих группировок, причем их было запрещено трогать абсолютно всем под страхом немедленной расправы. Эти группы занимались тем, что извлекали из‑под завалов останки людей или просто собирали трупы на улицах, затем свозили их в одно место на границе города, где после ряда процедур сжигали. Группы снабжались обыкновенными деревенскими телегами, с той лишь разницей, что приводились они в движение рабами. Естественно, группы же занимались «изыманием ценностей у мертвецов». Под эту категорию попадало все – от ручных часов и сохранившихся вещей до зубных коронок, мостов, колец и сережек. Витали слухи, что со свежих мертвецов снимают еще и мясо, а людей, уличенных в краже «изъятого материала» сжигают заживо вместе с останками. Вся добыча делилась поровну между группировками. военные не принимали участия в этой акции, но и не препятствовали перемещению «мясников», как их окрестили в народе.

Попасть одному туда, где проводили работы «мясники», было порой очень опасно, поэтому их старались обходить стороной. Эти команды никогда не работали ночью и очень редко забредали в отдаленные пограничные районы.

К слову, покинутые и пограничные районы все же не пустовали, точнее – пустовали не всегда. Иногда по ночам там были видны огни костров и слышались звуки выстрелов, говорившие о том, что есть еще на свете безумцы и храбрецы. Те места пользовались дурной славой, говорили, будто они населены призраками и чудовищами. Те отчаянные смельчаки, что рисковали пойти туда, исчезали безвозвратно. В конечном счете, их не осталось совсем.

Говорят, нет дыма без огня.

***

Хотя нам хотелось слушать и слушать Алекса, пришло время обработать его раны. Татьяна принесла кастрюлю с прокипяченными кусочками ткани и целебный отвар. Процедура была недолгой, но болезненной, после нее Алекс нуждался в отдыхе. Пока он приходил в себя, мы молча занимались работой по дому. Разговаривать не хотелось. Все мы были под впечатлением от рассказа.

Александр проснулся часа через четыре. Мы перекусили и продолжили беседу, удобно расположившись у камина, к которому я загодя натаскал побольше дров.

***

За редким исключением, людям приходилось жить в антисанитарных условиях. Грязная вода, горы мусора, нечистоты на улице, голод, соседство с разлагающейся плотью, паразитами и всевозможной живностью. Бывшая столица государства, находившегося в самом центре Европы, стала похожа на небольшой средневековый городишко. Постепенно начались эпидемии. Болезни со временем стали носить массовый характер. Скудное питание, ужасная грязь, отсутствие лекарств. И, сами понимаете, чем дальше, тем все становилось хуже и хуже.

Как‑то ночью я нашел умиравшего старика. Тот успел рассказать, что в серебрянке есть случаи то ли холеры, то ли дизентерии, а партизанский район – эпицентр туберкулеза. Оказалось, старик – бывший доктор, ходил от человека к человеку, пытался помочь, а его порезали. Думаю, искали таблетки. Нелюди…

Весной, если верить календарю, а не погоде, в Город пришла чума.

Повсюду бродили или лежали больные. Покрытые язвами, гниющие заживо, они являли собой ужасное зрелище. Сотнями умирали, на каждом углу просили помощи… Лечить их было нечем, да и некому. Это уже потом меня один зек бывший научил меня многим премудростям выживания – много позже. Я спасся тем, что закрылся в своем подвале, совсем не появлялся снаружи и таблетки глотал пачками.

Это бедствие было хуже любых войн и конфликтов, что вспыхивали тогда на каждом шагу. Это была кара Божья. Те, кто выжил тогда, поговаривали, что беду наслали ведьмы – вот до чего дошло. И снова начали убивать и расправы с каждым разом становились все более жестокими. Не смотрели на возраст, на пол. Не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков. Стоило кому‑либо указать рукой на любого, назвав его колдуном, как толпа сразу же приходила в какое‑то безумие и буквально раздирала жертву на куски. Тела сжигали, и в конце концов в каждом квартале образовался маленький крематорий, работавший сутками. Как бы плохо людям ни было, они понимали, что очередной умерший от чумы – источник заразы, а значит зла. Общество без оглядки неслось в прошлое, даже не пытаясь остановиться.

Город стал ужасной безвыходной ловушкой. Казалось, все его жители либо больны, либо безумны. Люди пытались бежать, но никто не знает, удалось ли это хоть кому‑нибудь. Говорили, что военные выставили вооруженные патрули и уничтожают всех, кто пытается выйти из города. Это было похоже на правду.

Из четырех зон влияния осталось две: военные и пережившие чуму члены бывших банд, слившиеся в одну группировку. И, хотя чума проредила ряды и тех и других, военным досталось меньше – видимо, лекарства у них все же водились. Однажды пролетел слух, что военные захватили власть в свои руки, но полной уверенности не было – ведь банды никуда не делись. Простых людей практически не осталось. Лишь иногда ночью можно было увидеть, как отшельники, будто призраки, бродили по успевшим порасти травой руинам в поисках хоть какой‑нибудь добычи, пополняя ей свой небогатый скарб, который находился тут же, при них, во всевозможных сумках, рюкзаках и даже магазинных тележках.

***

— Ребята, простите, мне еще сложно собраться с мыслями, – Алекс извиняющимся взглядом посмотрел на нас. – Боль отвлекает, мысли немного путаются, поэтому могу повторяться.

— Ничего, – прошептал Мих.

Татьяна задумчиво гладила вернувшегося с улицы кота.

Мы сидели молча, глядя на языки пламени. Я не сразу понял, что Алекс снова заговорил, и «очнулся» уже внутри повествования.

***

… Люди все шли и шли в город. Вначале людской поток казался бесконечным и разношерстным, но затем практически пересох. Через несколько месяцев в город вообще добирались лишь считанные единицы. Они были либо везунчиками, либо серьезными бойцами, прошедшими сквозь ад, либо просто сумасшедшими – их число неуклонно росло. Остальные, видимо, либо пропадали в пути, либо считали нужным держаться от этого места подальше. Впрочем, это всего лишь мои догадки.

Психи – тогда я воспринимал их только так –рассказывали о странных вещах, о непонятных и необъяснимых местах. Аномальные зоны, параллельные миры, бесчисленные переходы между измерениями – будто в фантастических книгах. И как доказывали свою правоту! Только ради того, чтоб их послушать, стоило посетить очередную сходку – теперь туда раз в неделю стягивались почти все оставшиеся в живых, кроме бандитов и военных. И те и другие давным–давно перестали обращать на нас внимание, лишь изредка устраивали налеты и массовые обыски для выявления кротов.