Синий луч - Григорий Володин

— Что вы показываете? — спокойно спросил Тропинин, хотя, при виде своей записной книжки почувствовал, как сердце у него заколотилось. — Разрешите посмотреть?

— Хватит валять дурака! — стукнул кулаком Крузе. — Нам все известно!

— Что-то я вас не понимаю.

— Молчать! Мы сгноим вас в подземелье!

— Я уже не раз это слышал, но тех нет, а я… вот, еще жив, — пожал плечами Борис Антонович.

— Это ваша записная книжка?

— Нет.

— Скажите, что за металл «санит»?

— Я не понимаю, о чем вы спрашиваете.

— Мы озолотим вас!

— О чем вы говорите?

— Мы предоставим вам любые лаборатории величайшей металлургической компании Америки! У вас будут доллары. Почет! Слава, черт возьми! Вами сейчас интересуются лучшие люди нашей компании!

— Я могу только показать, как укладывать в стену жилого дома кирпичи. Если это вас очень интересует — пожалуйста.

— Вы круглый идиот! Вам предлагают золото! Золото! А вы цепляетесь за какое-то пустое понятие — родина! Что это за люди? Я вас спрашиваю — на что вы способны?

— Строить дома и… воевать умеем, если приходится.

Крузе с бешеной ненавистью посмотрел на Тропинина, надавил на кнопку сбоку стола. В комнате тотчас появились два служителя.

— В карцер! — приказал Крузе. — В карцер! — закричал он еще раз, когда за русским закрылась тяжелая дверь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

После недельного дождя наступил сумрачный июньский рассвет. Узкие берлинские улицы с далеко выступающими на тротуары карнизами домов, портиками подъездов, колоннадами ворот, выступающими, словно только для того, чтобы навязчиво бросаться в глаза пешеходам, блестели от воды.

Курт Винер, кинув взгляд на одну из многочисленных в Германии колонн в честь победы над Францией в 1870 году, где были прикреплены часы, заторопился. Вот уже почти год работал он переводчиком в бюро по найму рабочей силы на улице Бисмарка. Поздней осенью прошлого года, когда в лагере никого не осталось, он тревожно забеспокоился о своей дальнейшей судьбе. Но волнения его оказались напрасными. Кроме сохранения работы, ему предоставили и хорошую квартиру. Все было бы хорошо, если бы не жена. Последнее время Анна часто находила причины, чтобы поссориться с Куртом. Ему казалось, что в этом виновата сестра жены, живущая в Восточной зоне Берлина. Сестра Анны, Лотта, работала в фабзавкоме и очень нелестно отзывалась о Курте, и все из-за того, что он служил у Шварца, о котором восточные газеты писали как о фашисте. А что делать? Другой работы не было. И Курт продолжал служить.

Крузе, войдя в кабинет, отдернул штору и поморщился. Наступал серый день. Как ему хотелось поехать в Америку, и снова все полетело вверх тормашками. Нужно же было ему сообщать об этом проклятом синем луче! Конечно, он рассчитывал на то, что русский все расскажет, а теперь… Все зависело от выполнения последнего задания компании, а оно было кратким: «Узнать «санит»!» Предписано под личную ответственность Крузе. Вот тебе и поехал в Америку!

И Крузе решил действовать, промедление грозило его дальнейшей карьере. Только что начали поговаривать о повышении, и вдруг этот «санит». Дернуло же его сообщить преждевременно. Думал, что никто не устоит перед ним, слишком много одержал он побед в оккупированной Германии. Почти все тайны немецкой металлургии были в его руках…

В углу за ширмой зазвонил телефон. Крузе подошел.

— Да! — недовольно сказал он и сердито оборвал: — Я жду!

Когда вошел Горчаков, Крузе сидел за столом, дымя сигарой. Он подождал, пока Горчаков усядется, резко заговорил.

— Я не доложил, что вы скрыли от нас поиски немецкой разведкой «санита»… хотя обязан был сделать это!

Горчаков в знак согласия наклонил голову.

— Вы нечестно служили нам.

— Позвольте!.. — перебил Горчаков.

— Знаю! Вы передали нам много секретных данных немецких металлургических компаний. Вы указали немецких агентов, которые работают на наших заводах. Но факт остается фактом, разыскивая «санит», вы надеялись продать этот секрет тем, кто победит! Немцам — при их победе, нам — при нашей?

— Это ваше предположение, — спокойно возразил Горчаков. — При том, уточняю — ничем необоснованное.

— Почему вы так долго скрывались от нас?

— Я боялся, что меня опознают. Через Германию ехали все лагерники, многим из них я хорошо знаком. Мне моя шкура дорога пока.

— Предположим, я верю вам. Верю и молчу. Согласны?

— Что за это я должен сделать?

— Найти «санит».

— Тогда я обойдусь без вас.

— Я сегодня же перестаю молчать.

— Да, понимаю… Мне некуда деваться? Но поймите другое, я искал «санит» в течение пяти лет и, как видите, — Горчаков усмехнулся, — все впустую, если не считать того, что вы передадите меня американскому командованию как немецкого шпиона.

— Хорошо, будем откровенны, — Крузе встал, прошелся по кабинету. — От «санита» зависит ваша… и моя судьба. Его надо найти. © http://kompas.co.ua

— О нем знает Тропинин.

— А, черт возьми! Хватит играться! Вы знаете, что из него ничего не вытянешь!

— Попробуйте сильные средства.

— Молчит.

— Ваши все живы?

— Трех покалечил. Знает, что мы не можем пока его ни удавить, ни расстрелять. Если бы я имел хоть грамм «санита», я сам… — Крузе задохнулся от нахлынувшей на него злобы. — Я сам задушил бы его! — Он вытянул руки, крикнул — Сам!

— По-моему, я на это имею не меньше прав, — насмешливо произнес Горчаков, наблюдая за Крузе.

Тот сжал кулаки, помолчал. Потом вздохнул, подошел к Горчакову.

— Георгий Игнатьевич, поймите меня правильно. — Он положил руку на стол. — Это задание можем выполнить только мы. Вы или я. Больше я никому не доверю, вы понимаете меня? Я не могу поехать в Россию. Даже если попрошусь, меня не отпустят. Понимаете?

— Остаюсь… я? Да? — Горчаков встал, достал из коробки на столе сигару.

— Да, — Крузе посмотрел в глаза Горчакову. — Ваши условия при любом денежном вознаграждении?

— Над этим стоит подумать. — Горчаков отошел к окну, облокотился на подоконник. Вертя в руках незажженную сигару, долго молчал. Потом несколько раз повторил: — Подумать… Подумать…

Крузе напряженно ожидал. Он действительно верил в этого Горчакова. Провести шесть лет в центре немецкой разведки, передавать такие сведения, от которых кружилась голова у многих, и остаться в живых — это даже удачнику Крузе казалось сверхъестественным. Тем более, что Крузе знал: у них в агентуре были двойники, которые, работая в Америке, выясняли агентов компании в Германии.