Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие (СИ) - Булаев Вадим

— Зато вспомнить приятно, — похитительница Фёдора уже обошла инспекторов и ускорялась к калитке, стараясь держаться так, чтобы подруга с палкой оказывалась между ней и напарниками. — Переговоры окончены. С похитителями их не ведут! Или пробуйте освобождать, или отстаньте! Я буду сражаться.

— Ну ё... — безнадёжно вырвалось у Серёги вместо финального аккорда.

Чем ещё пронять обеих бунтарок — он не представлял.

Женщин, что называется, переклинило до той степени, когда возражать им бесполезно. Аргументы они не воспринимают, логику игнорируют, рассудок без сожалений меняют на сиюминутное потакание собственным желаниям.

На ум почему-то упорно шло сравнение с баранами, методично и тупо бьющими головой стену.

Драться же с борцуньями за бабье счастье не хотелось.

— Тоха, — нерешительно обратился Сергей к напарнику. — Твоё мнение?

— Э-э-э... Не знаю, — вернул тот обратно право принятия решения, по ходу извлекая сигареты с зажигалкой. — Про такое Карпович не предупреждал. Мордобой — это в полицию.

Намёк инспектор схватил на лету.

— Он же его отпустил? По всему, дальнейшая судьба Фёдора предоставлена самому Фёдору. Пусть сам и разбирается. Заявление о похищении я не получал, а...

— Да хрен с ним! — оборвал невнятные самооправдания призрак. — Будем считать, что искупает ударным трудом прошлые прегрешения. Запишем как исправительные работы... Лана! У тебя термос совсем пустой, или хоть что-то осталось?

***

Они сидели на кухне и пили чай.

Какая-то нудная драма, — позёвывая, сказал Серёга. — Заговоры, дрязги, нашёптывания, взаимные обидки, месть спустя десятилетия... Со стороны послушать, не вникая — в одних фамилиях запутаешься. Гашковы, Трухины, Жижины, Охольские — радует, что схему связей (**) рисовать не пришлось!

— Пасть захлопни, — грубовато оборвал Швец. — Это для тебя нудно, а для участников — история длиной в жизнь. Её в пять минут не втиснешь. Помнишь, в школе биографии учили? Поэтов или римских императоров?

— Помню.

— Там на великого человека отводилось, в среднем, двадцать строк. Редко — страница. И ты в эту страницу хочешь втиснуть огромную вереницу событий того времени? Тогда уж можно вообще упростить до «родился, жил, умер» ... Вникай, Серёжа, вникай. Из таких вот, неприметных эпизодиков и складывается биография. Твоя в том числе. Если не дошло, повторяю: события, о которых, как ты говоришь, нудел домовой, происходили на протяжении с 1919 по этот год. С перерывами, правда, но прикинь зазорчик!

В таком ракурсе эпопея Гашковых-Охольских смахивала на мыльную оперу с затянутым сюжетом, и Иванов, отхлебнув чаю, выбросил её из головы как отработанный материал, напоследок заметив:

— Про то, что Карпович артефактик в могиле проморгал, помалкивай. Иначе сгноит за уязвлённое самолюбие.

— Однозначно, — Антон поднял вверх указательный палец, поворачиваясь в сторону кладовой. — У тебя там... имелось на крайний случай. Угостишь? Дамы в термосе только пустоту оставили, да и ту трижды выжали. А как врали! Пригубили, расслабились… Они нам с тобой ещё и фору дадут в этом деле.

— Легко, — подмигнул хозяин квартиры. — Пока Машки нет, найду.

Едва он встал с табурета, из-за холодильника выпорхнула довольная, почти трезвая кицунэ со смартфоном в руке.

— Мальчики! Лана с Фёдором в гости зовут. Поехали! Будет много вкусного и жидкого.

Новость взбодрила друзей, а Швец, не сдерживаясь, проорал:

— Ура! Едем! Заодно поговорим, как правильно закрылки с лонжеронами подрезать, чтобы никто никуда не улетел!

(*) Ронин — деклассированный воин феодального периода Японии (1185–1868), потерявший покровительство своего сюзерена, либо не сумевший уберечь его от смерти.

(**) Схема связей — лист формата, как правило, А3, на который полицейскими наносится условная схема связей (родственных, дружеских и т.д.) и взаимоотношений потерпевшего или разыскиваемого преступника.

Глава 6 Стреляный

Очередную встречу Фрол Карпович назначил в парке, чему инспекторы только порадовались.

Сентябрьская оттепель, балующая горожан последними погожими деньками и золотой листвой, согласно прогнозам синоптиков, должна была прекратиться вот-вот, уступая первенство дождям, изморози по утрам, слякоти да осеннему насморку.

В помещении сидеть не хотелось, тянуло на воздух, под ласковые солнечные лучики, успеть отдать должное прощальному щебету птиц.

У памятника известному поэту с африканскими корнями друзья долго не могли высмотреть шефа, постоянно отвлекаясь на соблазнительные формы прогуливающихся прелестниц, регулярно останавливающихся ради селфи на фоне красиво увядающих деревьев. Впрочем, высокое начальство предавалось тому же занятию, хотя и с несколько иной точкой зрения.

— Ранее за такие наряды вожжами бы выпороли, — авторитетно заметил боярин, появляясь из боковой аллеи. По обыкновению представительный, в костюме, с лакированным портфелем в правой руке. — Соблазн один.

— Соблазн, — согласился Швец, втайне горячо одобряя современную моду. — Здравствуйте.

От обилия обнажённых ножек работать сотрудникам департамента не хотелось совершенно.

— Но красиво, — вздохнул Серёга, предвидя окончание представления и смену локации с уютного парка на очередную окровавленную квартиру или заштатный посёлок.

— Умеют, мерзавки, — беззлобно буркнул начальник, выбирая свободную скамеечку и грузно устраиваясь на ней. — Присаживайтесь. После на голые телеса облизываться будете.

В последнее оба инспектора не поверили, но спорить не стали.

Из портфеля появился электронный планшет, зазвучал поставленный, командный голос Фрола Карповича:

— Позавчера, в соседнем губернском центре, охранник со складов надавал по шеям трём охальникам. Пьяным дурням вздумалось ночью ломиться к нему в сторожку, чего-нибудь покрасть. Мужик оказался не робкого десятка, да ещё при исполнении. Наряд вызвал, а после сам-один вышел и морды им почистил. Да перестарался от усердия. Когда полиция приехала, двоих из трёх в больничку повезли. Пустяшные раны... Охранника забрали до выяснения, прихватили и его личный ноутбук, чтобы не спёрли. Так вот. В том ноутбуке мой агент покопался от безделья да рассказишко нашёл про то, как богатея убили из специально запрограммированной пушки, спрятанной в машине, а после всё взорвали. Ни концов, ни краёв...

— Недавно в новостях похожее писали, — вклинился Иванов, мигом проведя параллели с мировыми событиями последних месяцев. — Иранского физика-ядерщика вроде как Моссад аналогичным способом устранил.

— Было, — кивнул шеф. — Мой человек тоже этот случай припомнил. Полез читать дальше, а там... — экран планшета активировался, демонстрируя обычный текстовый файл. — Читайте.

Сидевшие слева от руководства напарники повернули головы, всматриваясь в буквы:

«... Двое оперов стояли напротив обезъяноподобного, чёрного голема.

— Дай ствол, — сказал Сергей, протягивая руку к товарищу.

— На, — ответил тот, делясь блестящим, крупным револьвером времён освоения Дикого Запада. — На три... Три!

Забухали выстрелы. Голем остановился, осмотрел куски вырванной из его туловища глины. На нечеловеческой роже отобразилась улыбка. Пули ему не нанесли существенного вреда.

Револьверы бесполезным хламом полетели в грязь.

— Эй, ты! Земляное чучело! — крикнул Сергей. — Чего замер?! Ложись на землю, руки за голову!

Голем, самовосстанавливаясь, пошёл навстречу, переваливаясь на коротковатых ногах...»

Дальше файл обрывался, ограниченный размерами экрана.

Потрясённые инспекторы уставились на Фрола Карповича.

— Это что? — медленно проговаривая слова, с трудом выдавил из себя Антон.

— Кусок. Сценка. И подобных ошмётков у того охранника полно. Без начала и конца. Он их как задумки для побасенок использует. Ваяет, как говаривают всякие борзописцы, в стол. Книжек не печатает, на всякие сайты со своими сказками не лезет. Чудинка у мужика такая, помогает службу коротать. Занимательно иное. Записи этой без малого три года, в свойствах документа отмечено.