Непристойное предложение - Жаклин Бэрд

Глазурированный фарфор раскрашивается не сразу. Сначала керамическая эмаль наносится на слой глины, насаженный на прокладочные листы, потом декоратор смачивает эти листы водой, осторожно отделяет прокладки и помещает на фарфор, все время разглаживая, чтобы не осталось пузырьков и вздутий.

Для всего этого нужен опыт и сноровка. Кэти пришлось покорпеть, но вот наконец из-под ее рук вышел отличный экземпляр. Завороженными глазами смотрела она на свое творение после вторичного обжига. Глиняный слой растаял, а эмаль навеки сплавилась с глазурью.

Вторую неделю она проработала с женщиной, тонкой кисточкой наносящей эмаль, как правило золотую, на носики и ободки чайной посуды, установленной на поворотном круге. После чего изделия отправлялись на третий, последний обжиг.

Работа в цехах доставляла Кэти истинное наслаждение, руки ее стали проворными, тонкая работа отлично подготовила к тому, чем она жаждала заняться, – декоративному дизайну. Да и персонал фабрики стал относиться к ней с уважением, что тоже было немаловажно.

Кэти взглянула на часики. О, да она опаздывает! Схватила чашку, блюдце, отнесла все в маленькую кухоньку. Включила воду, ополоснула посуду и поставила в сушку. Потом подхватила черный кожаный портфель. У двери Кэти приостановилась: сегодня первая встреча с советом правления, своего рода вступительный экзамен, значит, надо хорошо выглядеть. Кэти посмотрела в зеркало на стене прихожей.

То, что она в нем увидела, вполне ее удовлетворило. Золотистые волосы уложены в аккуратный пучок, косметики самый минимум, губы тронуты нежно-розовой помадой, на длинных ресницах чуть-чуть туши. Серый шерстяной жакет в строгом стиле подчеркивает тонкую талию и узкие плечи. Она провела ладонями по бедрам, разглаживая мягкую ткань серой юбки. Что ж, типичный образ современной деловой женщины, решила она и, поправив свободно повязанный бант на блузке, вышла из квартиры.

До здания правления было совсем недалеко. Каблучки черных туфелек весело цокали по асфальту. Мужчины оборачивались ей вслед и восторженными взглядами провожали стройную красавицу, но, поглощенная мыслями о предстоящей встрече, она ничего не замечала. А заметив, пришла бы в ужас. Она считала, что навсегда разделалась с образом Лины Лоренс, но не тут-то было: гибкая походка, прелестное личико, изящные изгибы фигуры так действовали на мужчин, что они застывали на месте с отвисшими челюстями. И совершенно неважно, что на ней было надето – деловой костюм или купальник-бикини.

– Доброе утро, Мэри. – Кэти приостановилась у стола секретарши. – Мой отец и мистер Джеффриз уже поднялись? – Кивком головы она показала на верхний этаж, где располагалась комната правления. – А Джон? – Джон долгие годы служил в их фирме бухгалтером. На Рождество его должны были проводить на пенсию, но он являлся держателем пяти процентов акций компании.

– Как всегда, полна энергии. – Мэри покачала головой. – Ты же не даешь мне слова вставить, Кэти. Да, все уже собрались. Пьют кофе и тебя поджидают.

– Ах ты Боже мой! Я так не хотела появляться последней! – воскликнула девушка.

Повернувшись на каблуках, она вышла из секретарской комнаты и прошла через небольшой холл к лестнице. Слава Богу, на собрании не будет Джейка Грэнтона! Она быстро представила себе его пренебрежительную ухмылку: еще бы, опоздать на первую же ответственную встречу, какое легкомыслие! Боязнь увидеть его снова была настолько велика, что, ужиная накануне с отцом, она поборола себя и спросила, собирается ли Джейк присутствовать на собрании.

Отец рассмеялся.

– Ну что ты! Это птица слишком высокого полета, чтобы тратить свое драгоценное время на столь незначительную компанию, как наша. От наших дивидендов он не разжиреет, ему от этого ни тепло ни холодно. Отец его давно уже умер, и Джейк стал единовластным владельцем банковского дома Грэнтонов. За последние годы банк только и делал, что набирал обороты. Джейк стал влиятельным финансистом, отделения его банка рассыпаны по всему миру. К тому же ты ведь помнишь, что Джейк возглавляет итальянскую компанию и массу времени проводит в Италии.

– Да, помню, – пробормотала Кэти. Лучше бы она не спрашивала о Джейке!

– А вот я не помню, когда видел его в последний раз, на наших собраниях за все четыре года он так ни разу и не появился. Голосует в основном по телефону. Мы с ним иногда созваниваемся. О, кстати, мне надо ему позвонить.

Вспоминая вчерашний разговор, Кэти подошла к тяжелым дубовым дверям и уже взялась за отполированную бронзовую ручку, как в голове выстрелило: а зачем, собственно, отцу понадобилось звонить Джейку? Вчера он ничего не объяснил, а она так обрадовалась, что не увидит на собрании Джейка, что совсем забыла спросить.

Кэти повернула ручку, толкнула массивную дверь, распрямила плечи, мысленно вознесла молитву и вошла в комнату.

С колотящимся сердцем Кэти посмотрела на отца, и тот вдруг отвел глаза. В чем дело? Что-то случилось? Она медленно оглядела комнату. Вот из-за стола ее приветствует юрисконсульт Джеффриз. Она кивает в ответ. Та же процедура с Джоном. Она настороженно переводит взгляд на четвертого присутствующего, темным силуэтом выделяющегося на фоне окна. Из-за слепящего солнца трудно разглядеть его лицо. Но она уже и так знает – это Джейк Грэнтон. Едва удержавшись на ногах, Кэти замерла на месте.

– Доброе утро, Кэти. Рад, что ты наконец соблаговолила явиться. Если позволишь, мы начнем заседание.

– Д-да, д-доброе утро, – выдавила Кэти. Ноги по-прежнему подкашивались. Чтобы не рухнуть прямо у двери, она быстро подошла к огромному овальному столу и плюхнулась в ближайшее кресло. Пытаясь унять дрожь в руках, она крепко стиснула их на коленях.

Словно в тумане она видела, как Джейк небрежной походкой прошел к столу и занял место председательствующего. С их последней встречи, отметила она, его волосы стали еще длиннее, с загорелого строгого лица так и не сошло выражение холодного презрения, навсегда врезавшееся в ее память.

Он не забыл и не простил того вечера, в черных глазах светилась беспощадность, от которой замирало сердце и по спине ползли противные холодные мурашки.

Господи, почему он здесь? И почему сидит во главе стола?

У ее отца было тридцать пять процентов акций компании, у нее тридцать, у Джейка столько же, оставшиеся пять принадлежали Джону. Из этого следует, что место председателя должен занимать отец. В мозгу металось бесчисленное количество вопросов, но не хватало храбрости задать хоть один.

Вся ее уверенность испарилась, едва Джейк пронзил ее взглядом, словно рапирист на помосте.

Со вступительной частью повестки дня было покончено прежде, чем Кэти смогла сообразить, о чем идет речь.