Ясеневый турнир - Игорь Носовский

Волнение нарастало, когда на ристалище появился граф Бертиран. Высокий, властный, несомненно, один из претендентов на победу в турнире. Молодой виконт почувствовал, как вспотели его ладони. Конечно, ему хотелось, чтобы воин с гербом его отца выиграл, но такой симпатией и уважением он проникся к Торру Бертирану, что в душе теперь поселилось сомнение. Доспехи графа с оливковым отливом радовали глаз. На нём был золотистый плащ, а вооружён граф был боевым молотом, на основании которого виднелись золотистые насечки.

Этот бой закончился, не успев начаться. За считанные мгновения владетель Рэйнэбора обезоружил ничего не успевшего сделать Быка и заставил его сдаться. Это был самый быстрый поединок, победу в котором заслуженно получил Торр Бертиран, могучий воин. Дядя Турин поклонился под неодобрительный гул толпы, поднял меч и покинул ристалище.

Он плюхнулся на стул рядом с Альвером, отложил в сторону меч и стянул шлем.

– Да, так бывает, это всего лишь турнир, – пожал плечами Турин Эмельгем, и в голосе его не слышалось ни единой ноты сожаления. – В конце концов, вряд ли меня можно упрекать за проигрыш самому Торру Бертирану. Он первый претендент на победу, а я лишь брат не пожелавшего приехать графа.

– Но ты отстаивал честь Тиринбора! – воскликнул Альвер, к горлу которого подступила обида, после того, как восхищение исчезло. – Отец отправил тебя сюда не для того, чтобы ты проиграл в первые же мгновения. Что скажут люди?

– Ты ещё многого не понимаешь, юный Альвер, – улыбнулся Бык, и усы его дёрнулись. – Не только я, но и многие приехали в Ясеневый Город вовсе не за победой.

Дит Элторн, кастелян Сизого Дола, с сочувствием поглядел на Альвера, но говорить ничего не стал, ибо в гневе Турин Эмельгем мог быть ужасным.

Следующий бой для Альвера проходил как будто в тумане. Младший сын князя Фогота, барон Балистан, крепко сбитый, с широкими плечами и столь же широкой шеей, разделал под орех виконта Раймона Легилля, младшего сына князя Онора. До завершения первого дня испытаний оставался один единственный бой, и проходил он уже в сумерках, ибо солнце в месяце Преддверия уходит за горизонт слишком рано.

Альвер Эмельгем всё же этого боя ждал чуть ли не больше остальных. Прославленный князь Аюдвин Амильтон, великий мореплаватель, завоеватель и первооткрыватель, дождался наконец своего часа. Другие князья съезжались в его владения – Дорхем, лишь для того, чтобы пожать ему руку и высказаться о его величии. Сотни легенд окружали этого таинственного человека, – говорили, что он одинаково дружит как с магами, так и со священниками. Поговаривали также, что князь Амильтон – самый богатый человек в Эндердале, а ещё ходили слухи о его дружбе с Молодыми Богами, хозяевами таинственной империи Иригард. Что из этого было правдой, Альвер не знал, хотя и предпочитал верить во всё перечисленное.

Людвин Амильтон вышел на ристалище в потертых бриджах и в самом обыкновенном камзоле, какие носили моряки ещё десяток лет назад. На ногах его были высокие ботфорты, в руке он сжимал фехтовальную шпагу. Ни доспехов, ни щита князь Дорхема не носил. Альвер Эмельгем подметил, что Аюдвин Амильтон был обладателем весьма заурядной внешности – тёмные кудрявые волосы, маленький вздёрнутый нос, три глубокие морщины на лбу. На вид ему было лет тридцать пять, но в груди Людвин Амильтон был довольно широк, да и ростом превосходил всякого, кто выходил в тот день на арену.

В рёве и овациях никто не заметил появления на ристалище княжеского соперника – графа Флобба. Владетель графства Утвиль, что в Глэндэле, был облачен в кольчугу тройной вязки, с башенным щитом в руках и булавой на вооружении. На гербе графа красовались два бегущих на восток зайца.

– Никак замок оборонять собрались, граф? – усмехнулся Аюдвин Амильтон, и по толпе пронёсся дикий хохот.

Кристор Флобб проглотил укол, настраиваясь на бой с именитым соперником.

– Ваше высокопревосходительство, – обращаясь к князю, проговорил распорядитель Эккс, – не будет ли благоразумно с вашей стороны облачиться хотя бы в кожаные доспехи? Оружие на турнире заточено на славу, и нам не хотелось бы…

– Вам не хотелось бы лицезреть мёртвого князя на арене, – договорил за него Аюдвин Амильтон. – Но можете быть покойны. Любые доспехи стесняют меня, лишая возможности совершать манёвры. Я отдаю отчёт своим поступкам. Давайте уже начинать, солнце почти село.

Неужели ему настолько не дорога его жизнь? Молодой виконт знал, что у князя Амильтона в Эридосе осталась жена и шестилетняя дочка – Мирэн. И пускай Дорхем был самым отдалённым княжеством от Эшторна, Альвер Эмельгем больше всего в жизни мечтал там побывать. Поговаривали, что княжество славится своими грязевыми фонтанами, бьющими из земли на добрых десять футов. Порт Эридоса считался самым крупным во всём Эндердале.

Когда сигнал к началу боя был подан, Аюдвин Амильтон принял совершенно странную для бойца позицию и дал графу Флоббу возможность атаковать. Затронутая честь владетеля Утвиля дала о себе знать, и тот устремился в бой с неистовой яростью. Он желал как можно скорее закончить поединок, и по решительности графа было ясно – жалеть выскочку он не станет. Но первая атака провалилась, и граф провалился вместе с ней, плюхнувшись на брюхо и звеня всем, чем только можно. Аюдвин Амильтон сделал лишь одно ловкое движение и предоставил сопернику возможность подняться.

– Весьма благородно, – раздался голос дяди Турина. – Ну и позёр же этот Амильтон.

– Вот увидите, он станет победителем, – проговорил какой-то вельможа.

– Сомневаюсь, – пожал плечами другой, пожилых лет. – Победит Эрстан Фогот либо Филтон Аегилль. Оба герцога напоминают мне легендарного Отти Бриста, лучшего дуэлянта Эндердаля. Если князь Амильтон так и будет расхаживать в одном камзоле, его снесут на следующем же поединке, как только ему представится более или менее значимый соперник.

Тем временем на ристалище граф Кристор Флобб снова повалился на пузо, а на трибунах появилась очередная оказия к смеху.

– Да он играет с ним! – выкрикнул кто-то.

– Прекратите этот балаган! – доносилось с трибун. – Негоже так издеваться над дворянином.

– Господа, – обратился к публике князь Амильтон. – Этот дворянин вызвался участвовать в турнире. Так дайте же ему возможность показать, на что он способен.

По раскрасневшемуся лицу графа Флобба было видно – теперь он решительно настроен забрать жизнь у обесчестившего его князя. Очередная атака была не столь прямая, однако три удара булавой Людвин Амильтон ловко парировал своей шпагой, после четвёртого он показал, что легко способен поразить противника, чиркнув его по спине.

– Предлагаю вам сдаться, ваше высокородие, – проговорил князь. – Пока мы не зашли слишком далеко.

В ответ на это Кристор Флобб прорычал, словно лев, и снова накинулся на противника. Его гневные удары были неуклюжи и сильны, что давало широкий простор для манёвров ловкому князю. Он будто бы кузнечик прыгал вокруг графа, перемещаясь с одного угла арены на другой. В один прекрасный момент, когда владетелю Дорхема наскучила эта игра, он совершил молниеносный кульбит, и булава графа Флобба повалилась наземь. Из правой кисти, которую прикрывала кольчужная перчатка, хлынула кровь. Людвин Амильтон поднял булаву, смерив её тяжесть в левой руке, и проговорил:

– Сдавайтесь, граф. Прошу вас, я не хочу сегодня крови.

– Когда-нибудь мы с вами ещё встретимся, князь, – сквозь зубы процедил Кристор Флобб, – на ратном ли поле, на пиру ли…

– Это всего лишь турнир, – пожал плечами князь. – Так вы сдаётесь?

– Сдаюсь, – бросив щит, проговорил владетель Утвиля и спешно ретировался.

Первый день турнира окончился именно этим странным и потешным боем. Солнце спряталось за кромки ясеней, в которых утопал замок Тиобальдова Мачеха, вотчина дома Аегилль. Зрители стали расходиться, кто по домам, иные же ринулись в трактиры да на ярмарки, дабы пересказать увиденное своим знакомым и пропустить кружечку-другую. Альвер Эмельгем увидел, что князя Онора уже и след простыл. Члены его Тайного Совета постепенно покидали трибуну один за другим. Знамёна знатных домов, чьи представители выбыли из турнира, спускались с древков, водружённых по кругу арены. Из тридцати двух участников осталась ровно половина, – шестнадцать лучших воинов Эндердаля, назавтра из которых останется только восемь. Завтра же начнутся и бои простолюдинов, в которых будет принимать участие кастелян Элторн. Альвер любил старого воина и хотел поболеть за него, однако дядя Турин наказал не отходить от него ни на шаг, а «Дит и сам справится».