Его сокровище - Эмилия Росси

Он протянул новенький мобильный телефон класса люкс.

Мои глаза расширились.

— Правда? Для меня?

— Конечно. Все необходимые номера уже вбиты. Есть я и Энцо — он работает в ночную смену, охраняя квартиру. Также Ромео, заместитель Босса, и Доменико, его исполнитель. В случае экстренной ситуации, если ты не сможешь связаться со мной или с Боссом, можешь звонить любому из них.

В моих руках телефон был гладким и прохладным.

— Разрешено ли мне звонить другим людям? Например, своей сестре?

— Конечно.

— И… могу ли я пользоваться интернетом и все такое?

Последние пару месяцев у нас с Милой был телефон — старая модель, которую Николай пронес контрабандой. Я оставила его Миле и надеялась, что найду способ связаться с ней, но никак не ожидала, что так просто заполучу телефон.

Его бровь нахмурилась.

— Ты здесь не пленница, София.

Его голос был тихим, и он наклонился так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Ты замужем за Доном. Это дает власть, статус. Понимаешь?

Он заметил мое растерянное выражение и вздохнул.

— Я вижу, что ты еще этого не осознала, но со временем поймешь. Ты привыкнешь к своей роли, и я уверен, что справишься с ней прекрасно.

— Спасибо, — прошептала я.

Это была одна из самых приятных вещей, которые мне когда-либо говорили, хотя конкуренция не была большой. Однако это было еще одним холодным напоминание о том, что я здесь только для исполнения роли.

— Тебе еще что-нибудь нужно? — спросил Анджело.

Я покачала головой.

— Нет, все хорошо, спасибо. Я собираюсь испечь что-нибудь.

Его глаза загорелись.

— Ааа, тирамису?

Улыбка тронула мои губы.

— Я еще не решила.

Было здорово иметь полную свободу действий на кухне, телефон для поиска рецептов и людей, которые хотели попробовать то, что я приготовлю.

— Что ж, с нетерпением жду возможности попробовать твой десерт, — сказал он, подмигнув.

Я вернулась на кухню и несколько минут потратила, чтобы настроить телефон. Возможно, я могла бы купить для него чехол. Я видела несколько симпатичных в Интернете.

Когда все было настроено, я набрала номер Милы. Мы ставили телефон на беззвучный, чтобы никто не нашел его и не наказал нас, поэтому я зажмурилась, молясь, чтобы она ответила.

— Привет?

Мила слегка запыхалась. Услышав ее голос, у меня на глазах выступили слезы.

— Мила, — выдавила я.

— О боже, София! Я ждала и надеялась, что ты позвонишь. Ты в порядке? Я очень по тебе скучаю.

— Я тоже скучаю по тебе, — сказала я, всхлипнув. Я вытащила из-под раковины бумажное полотенце и вытерла слезы.

— В чем дело?

Ее голос был свирепым, и я могла представить выражение ее лица, как появляется маленькая морщинка между ее бровями, когда она нервничает.

— Я просто рада слышать тебя. У меня все порядке, клянусь. У меня новый телефон, так что мы можем разговаривать, когда захотим.

— Черт, я доводила Николая до безумия, беспокоясь о тебе. Как твой муж? Он хорошо с тобой обращается? Ты, ты знаешь… Вы уже сделали это?

Мои щеки покраснели.

— Маттео… ну, не знаю, сбивает с толку? — сказала я, уклоняясь от ее вопроса.

— Не то чтобы у меня большой опыт общения с мужчинами, но его действительно трудно понять. Не думаю, что я ему очень нравлюсь.

Я вытащила из кладовки пакет шоколадной стружки. Весь персонал моего отца был в восторге от моего печенья с шоколадной крошкой, так что для первого раза на новом месте это казалось безопасным. На кухне стоял миксер, а значит, мне не пришлось бы напрягать запястье, замешивая тесто.

Прежде чем Мила ответила, воцарилась тишина.

— Почему ты так думаешь? Он тебя обидел?

— Нет, совсем нет. Но он сказал, что просто хочет, чтобы мы жили как соседи. Большую часть времени его нет, и у нас раздельные комнаты.

Я не собиралась рассказывать ей о своем идиотском недоразумении — о том, как я весь день пряталась в спальне из-за страха быть наказанной. Я выглядела жалко.

Также не собиралась рассказывать о том, как руки Маттео задержались на моей коже в спортзале… или о нашем разговоре на крыше.

Я практически могла слышать хаотичные мысли Милы.

— Хочешь просто жить по соседству?

Я достала яйца и масло из холодильника.

— У меня нет выбора. Возможно, я бы выбрала другую жизнь, но эта неплоха. Маттео … милый.

Я съежилась, уткнувшись лицом в ладони.

— Серьезно? Глава мафии милый?

— Ладно, это неподходящее слово для его описания. Но он не причинял мне боль даже словесно.

Я взглянула на кухонный остров, вспомнив, как Маттео боялся, что я упаду, если он отпустит меня, пока я сижу на столешнице. На секунду мне даже показалось, что между нами возникла какая-то искра.

— Что ты мне не договариваешь? — подозрительно спросила Мила.

— Ничего, — сказала я слишком быстро. — Нечего рассказывать.

— Угу… Итак, что ты сейчас делаешь?

Я вздохнула с облегчением, что она не стала допытывать меня.

— Я подумала, что приготовлю печенье. А потом, возможно, что-нибудь итальянское на ужин.

— Ужин и десерт. Похоже, ты пытаешься произвести впечатление на своего мужа.

Я замолчала, а мои щеки горели.

— София! — ахнула Мила. — Ты так и делаешь. Я знаю.

Волнение было ощутимо в ее голосе и напомнило мне, что ей всего девятнадцать.

— Могу поспорить, он более чем мил с тобой. Он слишком чертовски сексуален, чтобы быть просто соседом.

Я хмыкнула.

— Он не заинтересован во мне в этом плане.

— Ты же понимаешь, что я не поверю в это.

— Ну, я не знаю, что тебе сказать. Он обозначил все очень ясно.

За исключением некоторых моментов. Например, когда он носил меня на руках, или выглядел разъяренным, узнав, как мой отец обращался со мной, или сидел со мной на крыше.

Прежде чем Мила успела сказать что-нибудь еще и усилить мое замешательство, я сменила тему.

— Ты слышала что-нибудь от Димы?

Мила вздохнула, понимая, что я сменила тему, но все равно ответила.

— Нет.

— Думаешь, с ним все в порядке?

— Он знает, как о себе позаботиться, — сказала Мила, но наше общее беспокойство явно чувствовалось в телефоне. Дима был единственным членом нашей семьи, кто действительно любил нас с Милой, и я очень скучала по нему.

— Как думаешь, он все еще за границей? — спросила я.

— Полагаю, да. Может, мне спросить у Пахана?

— Нет, — прервала я. — Не надо. Он все равно тебе ничего не скажет.

Паника охватила меня так сильно, что я вынуждена была сесть на ходунки. Я дышала сквозь головокружение. Наш отец никогда не бил Милу,