Свадьба – навсегда! (сборник) - Людмила Белякова

– О, я понял, – удовлетворенно сказал Дима. – Тот, кто выше скачет, уходит направо, кто недоскочил, налево.

– Ага, типа квалификационных боев, – тоже обрадовался Витек.

– Все вы об этом, – поморщилась Галина Пална.

– А долго это будет продолжаться? – осведомилась Маринка сварливо.

– До вечера, – беззаботно ответила Галина Пална.

– Ого! – грохнула Маринка так, что на нее оглянулся полицейский, мотавшийся между полем и трибуной. – Ни фига себе! Да я тут рехнусь в натуре!.. До вечера! А потом что?!

– А потом массовая африканская свадьба с фейерверком и бассейн шампанского, – прошипела Илона, тоже, видимо, заскучавшая. – Я б эту…

Но она не договорила.

Тот тощий, пятнисто-рыжий скандинав, подозрительно примолкший на время, поставил опорожненную канистру с пивом себе под ноги, утробно, по-лошадиному всхрапнул и, на ходу вытягивая из джинсов рубашку, напролом перешагивая через скамьи и зрителей, ринулся на пятачок, где рьяно скакала очередная пара.

– Ой! – вскрикнул кто-то, на кого он наступил по дороге, и вслед скандинаву понеслись разнообразные варианты английского слова на букву «эф».

– Господи, а где ж их гид? – Галина Пална привстала и держась за щеку, будто у нее внезапно заболели зубы, стала шарить глазами по жиденько засаженным белыми сахибами трибуне.

Между тем скандинав, раздевшись по дороге, выбежал на середину между рядами туземцев, не преминув сделать враждебный выпад в сторону враз оробевших женихов. Там, на авансцене, скандинав принялся старательно скакать, но не по-суахильски, элегантно и сдержанно, но поочередно задирая ноги – как распутная канканеска из парижского «Мулен Ружа». Девичье пение почти сразу расстроилось, кое-кто из невест взвизгнул.

– Так, традиция международных скандалов получила свое развитие, – сквозь зубы проклокотала Маринка.

– Боже, да сделайте что-нибудь! – почти зарыдала Галина Пална, простирая руки к трибуне. – Махен зи этвас, битте шен!

– А че нам беспокоиться-то – он же не наш! – сказал Витек, сосредоточенно ловя скандинава мобильником.

– В котле или там, на вертеле, все-превсе «наши» станем, – поеживаясь, ответила Илона тихо.

К скандинаву уже подбежали те двое полицейских, а он, ловко увертываясь от них в прыжке, все скакал и скакал. Странно, но почему-то местным девушкам это понравилось. Они, уловив поначалу чуждый им ритм, начали ему похлопывать, а потом снова запели – что-то, очевидно, более подходящее к данному случаю.

– Да где же их гид?! – все бормотала Галина Пална, оглядываясь. – Где? Почему не остановят это позорище?

– А может, они дикарями отдыхают? Сами по себе, – предположила Маринка. – И почему позорище? Наш-то неплохо держится… Пока.

– Погодите, – решительно сказал Дима, вставая. – Как бы не допрыгался этот викинг…

Он двинулся к арене тем же почти путем, что и рыжий, только бросая по сторонам «вери, вери сори», добежал до скандинава и полицейских и стал что-то кричать рыжему. Но безрезультатно! Тот хоть и утомился, но продолжал прыгать, неловко, но высоко, поэтому, вероятно, слова Димины до него просто не долетали. Надо ли вам рассказывать, что Дима, как разумный человек, принял единственно верное решение – поддержать заданный алгоритм общения, и тоже стал прыгать. По гостевой трибуне и по рядам африканцев на плацу прокатился вздох восхищения – прыгал Дима ничуть не ниже, но гораздо изящнее, нежели развязный скандинав, и при этом еще громко, заметно перекрывая народный хор, вопил интеллигентным голосом на хорошем английском языке.

Правда, непонятно, что именно… Но скажите, разве это так уж важно?

– Наш так не продержится, – задумчиво проговорила Илона.

– Не твое дело! – рявкнула Маринка и сунула ей в руки сумку. – Подержи!.. Ща я их все построю! И наших, и ваших!

Узенькая юбчонка не дала Маринке возможности лезть напрямую через ряды. Она ринулась по ногам сидящих рядом и выбежала на пятачок, существенно уменьшившийся, поскольку туземцы стали приближаться к месту события. Налетев со спины, она размела полицейских, схватила за руку мужа и потащила его назад на трибуну. Дима, продолжая увещевать скандинава, послушно перестал скакать и повелся, но не тут-то было…

На пути у Маринки с по инерции лопочущим по-английски, запыхавшимся Димой вырос некий аутентичный туземец, с перышками в копне седых волос, в особо яркой, красно-бело-черной раскраске и юбке-миди из каких-то цветных веревочек. Он, выставив вперед копье, попытался отковырнуть им Маринку от Димы, причем еще и схватил последнего за рукав.

– Э, а ты кто такой?! – замерла Маринка, как кобра перед выпадом. – А ну отзынь от маво мужика! Живо! Порву, как заяц капусту!

Но седой не отпустил Диму, который, видно, с устатку, делал лишь слабые попытки освободиться. К ним уже подтянулись полицейские с чуть подпрыгивавшим на ходу, донельзя, видимо, довольным скандинавом.

– Галина Пална! – взвизгнула Маринка, озираясь на трибунку. – Заклинание подскажите! А то я этого… щас!..

Но экскурсоводша уже была рядом и что-то, захлебываясь, лопотала по-местному. Седой и стражи порядка послушали ее секунд тридцать, причем африканец не выпускал Димин рукав, но потом дружно, размахивая руками, завозражали.

– Чего они гонят, а?! – закричала Маринка. – Переведите!

– Господи, я ж предупреждала! Без меня – никуда! – воскликнула Галина Пална в отчаянии, но тут же взяла себя в руки. – Ваш муж, Марина, очень удачно выступил в данном… э-э… виде программы соревнований, и теперь этот уважаемый человек желает выдать за него своих юных и прекрасных дочерей…

– Чего?! – Маринка так выкатила глаза на «уважаемого», что тот слегка, на пару маленьких шажков, отступил, но Димин рукав так и не выпустил, а копье держал в положении «на изготовку». – Каких таких «дочерей»?!

– Димон, соглашайся пока не поздно! – послышался откуда-то из образовавшейся вокруг них толпы задорный голос Витька. – Потом всю жизнь жалеть будешь!

– В крайнем случае поможем! – гоготнул кто-то.

Дима, до этого молчавший по причине запыхалости, попробовал что-то сказать, но ему не дала Маринка.

– Заткнитесь, уроды! – рявкнула она, оглянувшись. – Этого рыжего пусть берет… А мы уходим!

Она силой оторвала коричневую, в браслетах по локоть руку африканца от мужниного рукава, отбросила с дороги его копье, которое чуть не засветило в лоб одному из полицейских, и двинулась было прочь. Но она не понимала ситуации – не терпелось, видно, тому седому сбыть с рук засидевшихся в девках дочек. «Уважаемый», мгновенно вскипев, двинулся вслед за Маринкой и Димой. Полицейские тоже гортанно запротестовали, поддерживая, видимо, его законные требования.