Химера - Тесс Герритсен

— Какой у него подъемный двигатель? — спросил Рашад.

— «Рыбинск РД-38». Это воздушно-реактивные двигатели из России.

— Почему из России?

— Потому что, господин Рашад, между нами говоря, русские понимают в ракетах больше всех в мире. Они разработали десятки жидкостных ракетных двигателей, используя самые современные материалы, которые выдерживают очень высокое давление. К сожалению, в нашей стране со времен программы «Аполлон» был разработан только один жидкостной ракетный двигатель. Теперь это международная индустрия. Мы подбираем лучшие компоненты для наших разработок вне зависимости от того, где их производят.

— А как эта… штука приземляется? — поинтересовался господин Лукас, с сомнением глядя на корабль — пожарный гидрант.

— Это одно из главных достоинств «Апогея II». Как видите, у него нет крыльев. Ему не нужна взлетно-посадочная полоса. Он опускается вниз вертикально, используя парашюты, чтобы замедлить спуск, и воздушные подушки для смягчения приземления. Аппарат может приземлиться где угодно, даже в океане. И снова мы должны поблагодарить русских, потому что позаимствовали кое-какие устройства у старой капсулы «Союз». Она надежно служила не один десяток лет.

— Вам нравятся старые русские технологии, а? — удивился Лукас.

Салливан напрягся.

— Мне нравятся технологии, которые работают. Можете говорить все что угодно по поводу русских, но они знают что делают.

— Значит, то, что у вас получилось, — продолжил Лукас, — это некий гибрид. Смесь «Союза» и космического челнока.

— Очень маленького космического челнока. Пока мы потратили на это тринадцать лет и всего шестьдесят пять миллионов долларов — это очень недорого, если сравнивать со стоимостью челнока. Мы полагаем, что благодаря многоразовому кораблю, при тысяче двухстах запусков в год вы вернете себе тридцать процентов инвестиций за первые двенадцать месяцев. Стоимость полета — восемьдесят тысяч долларов; цена за килограмм — просто смехотворная: двести семьдесят долларов. Меньше, быстрее, дешевле. Это — наш девиз.

— Насколько меньше, господин Оби? Какова полезная грузоподъемность?

Салливан колебался. Здесь они рисковали.

— На низкую околоземную орбиту мы можем запустить триста килограммов полезного груза, плюс пилот.

Последовала долгая пауза. Господин Рашад произнес:

— Это все?

— Это почти семьсот фунтов. Вы сможете разместить много исследовательских экспериментов в…

— Я знаю, что такое триста килограммов. Не так уж и много.

— Мы компенсируем это более частыми запусками. Можете считать этот аппарат космическим самолетом.

— На самом деле в НАСА уже заинтересовались! — в отчаянии вставил Каспер. — Это та самая система, которая подходит для быстрых полетов на космическую станцию.

Лукас поднял брови.

— В НАСА заинтересовались?

— У нас есть там кое-какие шансы.

«Черт, Каспер, — подумал Салливан. — Не трогай эту тему».

— Покажи им газету, Салли.

— Что?

— «Лос-Анджелес таймc». Вторая страница.

Салливан посмотрел на «Лос-Анджелес таймc», которую ему всучила Бриджит. Он развернул вторую страницу и увидел статью: «НАСА заменяет астронавта». Рядом со статьей была опубликована фотография с пресс-конференции какого-то чиновника из Космического центра Джонсона. Он узнал этого простоватого парня с большими ушами и плохой прической. Это был Гордон Оби.

Каспер вырвал у него газету и показал ее посетителям.

— Видите этого человека, он стоит рядом с Лероем Корнеллом? Это директор управления летных экипажей НАСА. Брат господина Оби.

Два посетителя, явно впечатленные, повернулись и посмотрели на Салливана.

— Ну? — спросил Каспер. — Быть может, джентльмены, мы все-таки поговорим о деле?

— Будем с вами честны, — сказал Лукас. — Мы с господином Рашадом уже взглянули на разработки других аэрокосмических компаний. Мы видели «Келли Астролайнер», «Ротон», «Кистлер К-1». Они все произвели на нас впечатление, особенно «К-1». Но мы подумали, что стоит дать и вашей маленькой компании шанс показать свой товар.

«Вашей маленькой компании».

«Да пошли вы…» — подумал Салливан. Он терпеть не мог выпрашивать деньги, ненавидел ползать на коленях перед напыщенным ничтожеством. Это безнадежное дело. У него болела голова, урчало в животе, а эти двое в деловых костюмах зря тратили его время.

— Скажите, почему мы должны поставить на вашу лошадку? — сказал Лукас. — Почему стоит выбрать именно «Апогей II»?

— Откровенно говоря, джентльмены, я не думаю, что вы должны выбрать именно нас, — просто ответил Салливан и повернулся, чтобы уйти.

— Гм, извините, — вмешался Каспер и бросился за своим коллегой. — Салли! — зашептал он. — Что, черт возьми, ты делаешь?

— Этим парням мы неинтересны. Ты же слышал, что они сказали. Им нравится «К-1». Им нужны большие ракеты. По размеру их членов.

— Прекрати! Вернись и поговори с ними.

— Зачем? Они не выпишут нам чек.

— Если мы потеряем их, мы потеряем все.

— Мы уже потеряли.

— Нет. Ты сможешь продать им его. Нужно всего лишь говорить правду. Расскажи им о наших убеждениях. Потому что мы оба знаем — у нас лучший аппарат.

Салливан потер глаза. Действие аспирина прошло, и голова гудела. Он устал от попрошайничества. Он был инженером и летчиком и с радостью провел бы остаток жизни с перепачканными в машинном масле руками. Но этого не будет без новых инвесторов, без их денег.

Он повернулся и снова направился к посетителям. Удивительно, но люди в костюмах стали вести себя осторожно и уважительно. Возможно потому, что Салливан сказал правду.

— Ладно, — произнес он, осмелев от того, что ему больше нечего терять. Даже поражение можно потерпеть красиво. — Предлагаю сделку. Мы можем делом подтвердить все, о чем говорили. Многие ли способны устроить запуск на раз? Нет. Им требуется время для подготовки, — усмехнулся он. — Не один месяц подготовки. А мы можем стартовать в любое время. Все, что нам нужно, это посадить нашу малышку на ракетный ускоритель, и пожалуйста — выход на околоземную орбиту обеспечен. Черт, мы даже можем запулить ее к космической станции.

Каспер побледнел словно привидение. Недоброе привидение. Салливан зашел так далеко, что им, словно утопающим, только и оставалось, что цепляться за соломинку. «Апогей II» еще не был испытан. Он четырнадцать месяцев стоял в ангаре, покрываясь пылью, а они тем временем выпрашивали деньги. И теперь Салли хотел сразу же запустить его на орбиту?

— Я уверен, наш аппарат пройдет проверку, — сказал Салливан и, еще выше поднимая ставки, добавил, — я сам займу место пилота.

У Каспера все внутри похолодело.

— Гм… это он образно, джентльмены. Аппарат может лететь и в беспилотном режиме…

— Но в таком случае пропадает выразительность, — возразил Салливан. — Позвольте мне поднять его в воздух. Так будет гораздо интересней всем. Что скажете?

«Я скажу, что ты спятил», — взглядом ответил ему Каспер.

Два бизнесмена посмотрели друг на друга и что-то шепнули друг другу.

Затем Лукас сказал:

— Нам было бы интересно посмотреть на демонстрацию. Потребуется время, чтобы собрать всех наших партнеров. Скоординировать расписание поездок. Так что, скажем… через месяц. Сможете?

Они купились. Салливан рассмеялся.

— Месяц? Без проблем.

Он взглянул на Каспера, который стоял, закрыв глаза так, словно испытывал страшную боль.

— Мы свяжемся с вами, — пообещал Лукас и повернулся к двери.

— Один последний вопрос, если можно, — сказал господин Рашад. И указал на корабль. — Ваш опытный образец называется «Апогей II». А где «Апогей I»?

Каспер и Салливан обменялись взглядами.

— Э-э… да, — отозвался Каспер. — Был…

— А что с ним случилось?

Каспер не ответил.

«Ну и черт с вами», — подумал Салливан. Похоже, этим ребятам правда по душе; можно поступить так же и в этот раз.

— Он разбился и сгорел, — сообщил он. И вышел из ангара.

Разбился и сгорел. Иначе не опишешь то, что произошло холодным ясным утром полтора года тому назад. Тогда же разбились и сгорели все мечты Салливана. Сидя за своим стареньким столом в офисе компании, борясь с похмельем при помощи кофе, он, сам того не желая, вспоминал мучительные подробности того дня. Автобус с чиновниками НАСА подъехал к стартовой площадке. Его брат, Горди, светился от радости. Дух торжества витал вокруг десятка сотрудников «Апогея» и толпы инвесторов, которые собрались под навесом выпить по чашке кофе с пончиками.

Обратный отсчет. Старт. Все смотрели в небо, когда «Апогей I» взмыл вверх и превратился в яркую точку.

Затем вспышка — и все было кончено.

После всего этого брат не сказал почти ничего, лишь несколько слов соболезнования. Но Гордон есть Гордон. Так было всегда: если Салливан терпел поражение — а случалось это довольно часто, — Гордон только грустно и разочарованно качал головой. Старший брат, благоразумный и надежный сын, Горди сумел дослужиться до командира шаттла.