Прелюдия любви - Элизабет Ренье

— Криспин отнюдь не очарован, — отвечала Сара, пытаясь собрать волосы. — Боюсь, что он не одобряет мои поступки.

Джентльмен и вправду повернулся к ней спиной и стоял у кромки воды, ссутулившись и сунув руки в карманы плаща.

— Криспин не тот человек, которого интересуют женщины, — осторожно сказала Мэри. — Исключение составляем только Дебора и я. Вы не должны сердиться на его хмурое поведение.

— Он собирается жениться на мисс Трехерн?

— Когда-нибудь это произойдет. Похоже, они не торопятся. Они оба считают, что дело, которому себя посвятили, превыше личных желаний.

— А что это за дело? — без видимого интереса спросила Сара, отряхивая водоросли с юбки.

Мэри, слегка нахмурившись, отвела глаза:

— Не теперь, дорогая. Не стоит говорить об этом сейчас.

Всегда, подумала Сара, от нее отделываются подобным ответом. «Не теперь. Сейчас не время». Очень хорошо. Если те, кто ее окружает, предпочитают оставлять неприятные темы при себе, тем лучше.

Криспин подвел лошадей.

— Нам пора возвращаться, — сухо сказал он. — Не то Мэри схватит простуду.

— Криспин, пожалуйста. — В голосе Мэри послышалась нотка раздражения. — Я не желаю, чтобы ты постоянно омрачал счастье Сары своей постоянной озабоченностью моим здоровьем. Я так радовалась сегодня утром.

— И тем не менее, — весомо произнес ее брат, — нам нужно возвращаться.

Мэри беспомощно посмотрела на свою спутницу, одновременно принимая руку Криспина, который помог ей подняться на ноги. Сара быстро встала, нашла свою шляпу и, орудуя шпильками, заправила под нее выбившиеся пряди волос. Она хотела взобраться на лошадь без его помощи, но была слишком мала ростом. Оказавшись в седле, она услышала тихий голос Криспина, в котором прорывалась злость:

— Вы вели себя столь легкомысленно, чтобы подчеркнуть своей живостью слабость моей сестры?

У Сары перехватило дыхание. Пальцы вцепились в поводья. И, стараясь попасть ему в тон, она произнесла:

— Вы невыносимы, Криспин. В глазах Мэри я видела только радость. Это вы погасили ее, а не я.

Она развернула лошадь и поскакала во всю мочь, чтобы догнать Мэри. По дороге домой она намеренно держалась рядом с девушкой, не пропуская Криспина вперед. Она то весело болтала, перебрав все забавные случаи, которые действительно имели место в свете и которые она на ходу придумывала, то напевала песенки. Мэри, присоединившись к ней, весело смеялась. Когда они вошли в дом, Мэри с нежностью обняла ее за талию.

— Моя дорогая, многие месяцы я не чувствовала себя такой веселой. Я так рада, что вы приехали.

Сара в ответ обняла ее и, когда они, взявшись за руки, двинулись наверх, обожгла Криспина торжествующим взглядом, брошенным через плечо. И была глубоко разочарована, заметив, что он на них вообще не смотрит. Он стоял у огня, сгорбленный, мрачный, как и на пляже, и она подумала, что сейчас понимает его еще меньше, чем когда-либо.

Дебора Трехерн пересекла холл с грациозностью королевы и остановилась возле Криспина. Она протянула ему обе руки, и на одно мгновение, пока они смотрели в глаза друг другу, Саре показалось, что весь мир, а в особенности она сама, для них перестал существовать. Она отвернулась, всей душой желая в эту минуту очутиться в Лондоне и чтобы Энтони так же тепло пожимал ее руки.

Почему она разлучилась с ним? Однако ответ пришел слишком быстро. Потому что мысли Энтони, даже в тот самый миг, когда он смотрел на нее с такой же подкупающей нежностью, могли витать где угодно. Энтони, в отличие от Криспина, интересовали женщины, множество женщин. Возможно, он уже скучает по ней — хотя бы немножко. Возможно, уже со следующей почтой придет письмо, в котором он будет умолять ее вернуться. В конце концов, она ведь не одна из его многочисленных любовниц, но женщина, которую он избрал себе в жены. Если на его решение и повлияли ее деньги, то ведь существуют и другие девушки, чьи отцы не менее богаты, и он мог выбрать вместо нее любую из них.

Ее размышления прервал голос Деборы:

— Мисс Торренс, с вашей стороны было весьма благородно не придавать большого значения нашему неучтивому поведению на постоялом дворе.

— Забыто целиком и полностью. — Сара заставила себя улыбнуться. — Ваш брат приехал с вами?

Дебора сняла плащ и аккуратно уложила его на спинку стула.

— Он очень скоро будет здесь. Вскрывает карбункул у пациента. Как я вам уже говорила, он в любой час, когда бы ни позвали, готов отправиться к больному.

— Ему следует немного передохнуть, — сказал Криспин. — Он ведь приехал как раз в тот момент, когда заболел старый доктор Хардвик, и на него ляжет большая нагрузка.

— Это можно было предположить, ведь многие больные нуждаются в нем.

— Хорошая рекомендация для любого мужчины, — тепло заметил Криспин. — Быть таким сведущим и так беспокоиться о том, чтобы помочь другим, — такие люди всегда востребованы. Мне жаль, что я сам вынужден был позвать его сегодня вечером, но состояние Мэри внушает мне тревогу.

— В любом случае он не будет возражать, — уверила его Дебора. — Он так… мы оба так любим Мэри. Все, что мы можем сделать…

— Искренне молюсь, чтобы что-то можно было сделать. Сейчас она даже слабее, нежели тогда, когда я уезжал.

Дебора повернулась к Саре:

— Как обидно, что, приехав в Клэверинг в первый раз, вы нашли Мэри совсем ослабшей.

— Но духом она тверда, сударыня, — непреклонно отвечала Сара.

Брови молодой женщины слегка приподнялись.

— Я рада это слышать. В любом случае, я привезла с собой несколько проповедей, которые, думаю, принесут ей большое утешение. Я с нетерпением ожидаю, когда она их прочтет, чтобы потом обсудить их с ней.

— Эдвард говорил мне, что ваши выступления в Лондоне пользовались большой популярностью. Мне жаль, что я их пропустил.

— Вы читаете проповеди, мисс Трехерн? — растерянно спросила Сара.

Темные брови поднялись еще выше.

— Разумеется, нет. Ни одна женщина этого не делает.

— В таком случае могу ли я спросить, о чем были ваши выступления? Я никогда раньше не слышала, чтобы женщина это делала.

Дебора взглянула на Криспина. И Сара заметила, как тот легонько покачал головой.

— Прошу меня простить, мисс Торренс, — спокойно ответила Дебора, — я не уверена, что вам близок тот предмет, которого я касалась в своей речи. Так что, полагаю, будет лучше, если мы не станем развивать эту тему.

Сара почувствовала себя униженной, словно с ней обошлись как с ребенком, неспособным что-либо понять. И когда Дебора собралась подняться наверх, чтобы повидать Мэри, Сара отреагировала с обычным упрямством:

— Она отдыхает.

В прекрасных серых глазах мелькнуло удивление, но Дебора превосходно владела своим голосом.

— Мисс Торренс, я — старинная подруга Мэри. Надеюсь, вы не станете препятствовать мне войти в ее комнату?

— Конечно нет. Я просто предположила, что она немного утомлена после нашей прогулки верхом.

На мгновение Дебора смутилась.

— Мэри сегодня ездила верхом?

Криспин торопливо вставил:

— Сначала я был против. Но она очень беспокоилась, что Сара будет испытывать недостаток в развлечениях.

Дебора поднялась на две ступеньки. Положив руку на перила, она обернулась и посмотрела на них обоих:

— Я просто не понимаю, Криспин. Вы говорите, что глубоко обеспокоены состоянием Мэри. Вы просите Эдварда немедленно приехать, чтобы осмотреть ее. И тем не менее, вы отправляетесь на верховую прогулку, чтобы не разочаровать мисс Торренс.

Сара посмотрела на Криспина. Выражение его лица поразило ее. Одно мгновение он смотрел на девушку, словно маленький мальчик, которого поймали за непозволительным занятием. И она почувствовала внезапное, необъяснимое желание защитить его.

— Мэри сама хотела ехать, — выпалила она. — Она так радовалась этой прогулке. Я уверена, что она не причинила ей вреда.

Взгляд Деборы незамедлительно низвел ее до уровня школьницы. Она холодно произнесла:

— Я полагаю, это следует решать Эдварду.

И стала подниматься по лестнице — статная, словно королева. Перед Сарой возникла другая, непохожая картина: Мэри с трудом передвигает ноги, держась за перила, и останавливается на лестничной площадке, чтобы перевести дух. Ее охватило неожиданное сомнение: может быть, Дебора права? Может быть, Мэри не следовало ехать? Она повернулась к Криспину, не скрывая свою тревогу.

— Сара, вас не должны вводить в заблуждение манеры Деборы, — тихо сказал он. — Она привыкла управлять большим домом. Она, как вы, вероятно, уже заключили, — умная, знающая женщина и привыкла к тому, что на нее всегда смотрят с восхищением. Вся ее жизнь посвящена благу других. Иных причин для тщеславия у нее нет.

Краска залила щеки Сары. Ее обида выплеснулась прежде, чем она сумела остановить себя или хотя бы подумать, что именно послужило ее причиной.