Император из двух времен - Владимир Викторович Бабкин

тоже всячески даю возможность народам и элитам вписаться в единую имперскую общность. По всей Ромее, да и в Османии с Караманией, строятся школы, больницы, приюты. Имея проблемы с продовольствием в Ромее, мы отправляем целые караваны в ту же Османию, а мой римский тесть подкармливает турок Карамании. Конечно, мы заботимся о том, чтобы голод не заставил местных отправиться за едой к нам, но не проще было бы местных просто перестрелять? Американцы, как и те же британцы, с местными так и поступали, освобождая жизненное пространство для своих колонистов.

Хотя нет, я не советское руководство Политбюро ЦК КПСС. Я прагматик, лишенный идеологических тараканов. Вспоминаю тезис из истории:

«Однажды президент США Рузвельт заметил кровавому и беспринципному диктатору Сомосе, что жизнь в Никарагуа недемократична, на что тот ответил:

– Демократия в моей стране – это дитя, а разве можно давать младенцу всё, что он попросит? Я даю свободу – но в умеренных дозах. Попробуйте дать младенцу горячего пирога с мясом и перцем – и вы его убьёте.

Тогда-то Рузвельт и произнёс свою знаменитую фразу:

– Сомоса, может быть, и сукин сын, но он наш сукин сын».

Да, интересы Единства и НРС для меня выше всяких идеологических догматов. И точно не позволю догматам мешать моим целям. В этом плане я вполне солидарен с китайскими коммунистами, которые использовали капитализм и рынок с целью расширения своего влияния и своего могущества. Идеология им в этом деле ничуть не помешала, как она не помешала тем же большевикам брать деньги на революцию от любых дураков. Как там говорил Ленин? «Капиталисты продадут нам веревку, на которой мы их и повесим?» Советскому руководству этой гибкости в своё время и не хватило. Нобелевскую премию мира им за это. Выродились товарищи.

Нет, я не марксист, равно как и не «любитель французской булки». Равно как и не либерал. Я циник и прагматик. Мне безразлична идеология и какие-то там постулаты любого «единственно верного учения». Хоть с туалетными ёршиками там ходите. Моя цель – величие России. И мне плевать на то, что во время движения экспресса по магистрали прогресса на рельсы кто-то выйдет, пытаясь тем самым остановить поезд. Это выбор этого самого «кое-кого». Экспресс не остановится. Не стой под стрелой, как говорится.

А ещё я – русский офицер. Офицер, страшно сказать, в каком поколении. И честь в служении на благо Отчизны, не так ли?

Кладу первый камень нового города. Звучат здравицы и приветственные крики. Общественность заходится верноподданническим восторгом.

Зазвучал Гимн:

Священный Союз России-Ромеи,

Величие и слава на все времена!

Единство народов, единство империй,

Один император – едина страна!

Поднимаюсь на деревянную трибуну. Улыбаюсь и склоняю голову, приветствуя собравшихся.

– Дамы и господа! Сегодня у нас знаменательный, не побоюсь этого слова – великий день! Сегодня мы закладываем первый камень новой столицы Сибири. Здесь будет новый город, который я нарекаю Новым Царьградом!

Я говорил, говорил, в меру пафосно, в меру цветасто, а сам оглядывал местность, отлично видимую мне с моей высокой трибуны. Высокий берег, место слияния Оби и Берди. До Новониколаевска, именовавшегося в моё время Новосибирском, порядка тридцати километров по прямой. По железной дороге, конечно, до моста через Обь на несколько километров дальше, но не критично, в любом случае до Транссиба рукой подать. Конечно, судоходство по рекам здесь, мягко говоря, сезонное, но железка не даст городу остаться без подвоза всего необходимого. В любом случае, я не предполагал создавать на месте села Бердское мегаполис в несколько миллионов человек. Для этой задачи вполне подходит сам Новониколаевск, мне же нужна была новая административная столица и научный центр, а вовсе не место скопления заводов, фабрик, пароходов и прочих шныряющих деляг.

Разумеется, я пока никому лишнему не говорил, что основал сегодня новую столицу Единства. Столица России пока останется в Москве, столица Ромеи в Константинополе, но главную столицу ВСЕГО я хотел перенести подальше на восток, логично полагая, что за столицей потянутся и деньги, и переселенцы, и промышленность. Весь огромный регион за Уралом нам нужно было срочно развивать, ибо мы не слишком-то далеко продвинулись в этом вопросе со времен русско-японской войны, а мало ли что, и что тогда?

Новый Царьград достаточно близок к Дальнему Востоку, но одновременно достаточно удален, и еще долго будет достаточно удален от дальних бомбардировщиков любого противника, хоть на западе, хоть на юге, хоть на востоке. Даже до границы с Китаем почти семьсот километров, но Монголии и Восточному Туркестану мы сватали независимость и союз, что дало бы нам возможность отодвинуть внешнюю границу Союза ещё на тысячу километров от новой столицы.

Обь-Енисейский канал планировалось серьезно расширить и углубить, дабы дать возможность частично разгрузить на этом участке Транссиб, и не занимать его перевалкой местных грузов. А увеличение судоходства по Оби и Енисею даст толчок к развитию всего региона…

Я продолжал свою речь, когда заметил, что мой адъютант полковник Качалов делает мне знак, что получено важное сообщение. Закругляюсь. Через минуту, спустившись с трибуны, уже разрываю бланк телеграммы.

Твою же мать!!!

Тихо говорю адъютанту:

– Вот что, голубчик. Пока я тут с отцами города опрокину рюмочку за это дело, срочно передай полковнику Кононову, чтобы готовил «Империю» к срочному вылету. Мы возвращаемся в Константинополь.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 25 июля 1919 года

Бледная, как смерть, Маша почти вбежала в библиотеку.

– Ты здесь. Еле тебя нашла.

Ольга Николаевна отложила книгу и удивленно спросила:

– Ты меня искала? Что стряслось?

Императрица открыла было рот, но смогла лишь произнести:

– Вот.

Ольга поднялась из кресла и прочитала бланк телеграммы. Несколько секунд она стояла недвижимо, глядя в бумагу остекленевшими глазами, а потом, выронив её, громко, по-бабьи, завыла, прижав руки к своему лицу. Маша поспешно обняла рыдающую девушку, не зная, что делать и что говорить. А что тут скажешь? Что?

Оля рыдала, повторяя сквозь душащие ее горло слёзы лишь одно слово:

– Кароль… Кароль… Кароль…

Внезапно её плач прекратился, и она охнула, схватившись за живот. Маша быстро спросила:

– Что, Оленька? Что? Не молчи!

Лицо той лишь исказилось от новой муки. Императрица усадила её на диван и выбежала из библиотеки с криком:

– Улезко-Строганову в библиотеку! Срочно! У нас, похоже, роды!

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ОМСКАЯ ГУБЕРНИЯ. БОРТ № 1, ДИРИЖАБЛЬ «ИМПЕРИЯ». 25 июля 1919 года

Автомобиль Кароля расстреляли прямо посреди Бухареста. Ещё