Отшельник Книга 3 (СИ) - Шкенёв Сергей Николаевич

— Вы уже сообщили, что я в плену и запросили выкуп? Какова сумма в талерах? Или предпочитаете флорины, цехины и дукаты?

— Какие ещё дукаты? — расхохотался всё тат же бородач. — Мы всё в рублях считаем, а за тебя светлейший князь Самарин не меньше пятёрки отвалит. Ты вон какой гладкий да сытый, на морде орехи колоть можно.

— Как пять рублей? — растерялся фон Гогенштауфен. — За меня сто тысяч талеров дадут, только сообщите императору.

— Сообщим, — покладисто согласился людолов. — Обязательно сообщим императору Касиму, что ты с него сто тысяч требуешь. Он обрадуется.

— Императору Священной Римской Империи Фридриху Третьему! Между прочим, Гогенштауфены тоже были императорами!

— Бред! Император может быть только один, и это император Касим. Остальные — самозванцы!

И потянулись длинные и однообразные дни пешего перехода. Людоловы нахватали примерно человек двести, если считать людьми баб и детишек. Могли и больше, деревенек во владении маркграфа хватало, но начались бы проблемы с питанием. А так полон кормили два раза в день, невкусно, но сытно. Правда, крестьяне еду нахваливали, и неприязненно косясь на Готфрида фон Гогенштауфена нагло заявляли, что отродясь такой вкусноты не едали, а чтобы мясо каждый день, того и в мечтах не бывало. Нашли мясо… солёное, потом засушенное, да перемолотое в мелкое крошево. Его добавляли в каши из раздавленного овсяного или пшеничного зерна, сдабривали небольшим количеством сала, и кормили каждый день. По воскресеньям на большом привале пекли ржаные лепёшки в сковородках из свиного железа. Их давали на обед.

Кстати, удобная придумка для походов, это раздавленное зерно — готовится очень быстро, и места много не занимает. Для наёмников и собственного отряда — самое то. Нужно будет взять на заметку, если когда-нибудь получится вернуться домой в родную Штирию.

Однако недели через две надежды и мечты о возвращении окончательно растаяли — из разговоров людомовов с крестьянами маркграф узнал, что, скорее всего их отправят куда-то в Великую Степь распахивать целинные земли и выращивать пшеницу. Быдло приходило в восторг от рассказов о плодородности тех земель и обещаниях дать каждому собственный надел после десяти лет безупречной работы и примерного поведения. Дома обещали отстроить за счёт казны, но с возвращением их стоимости через те же десять лет.

Но чернь старательно делала вид, что не замечает один момент — землёй там могли владеть только православные схизматики и магометане.

Как ни странно, монашек тоже этого упорно и показательно не замечал. Предатели веры и Святой Католической церкви! Иуды, которые ещё дождутся своей осины!

Ещё через две недели добрались до какой-то довольно полноводной реки, где полон пересадили на баржи. Сразу стало полегче, кандалы сняли, и питание разнообразилось рыбой, которую ловили прямо с бортов, забрасывая в воду сетчатые кошели. Людоловы заметно расслабились, и на пятую ночь плавания маркграф Готфрид фон Гогенштауфен в первый раз решился на побег. Как оказалось — в первый и последний. Зря он надеялся на невнимательность охраны, и плеск упавшего в воду теля они услышали прекрасно. И даже в темноте не промахнулись — одна пуля вошла беглецу в затылок, вторая в спину точно между лопаток, а третья попала в плечо и почти оторвала правую руку.

Сотник Муса Дамирович со злостью плюнул в воду:

— Минус пять рублей.

— Ага, — согласился караульный, попавший беглецу в голову. — Даже чуть больше, он небось харчей копеек на десять за всё это время сожрал.

— Неблагодарная скотина… Немец, одним словом.

— Светлейший князь Самарин их ещё фашистами кличет.

— Вот-вот, именно он и есть.

Глава 6

Глава 6

Переселение народов куда как проще и легче подготовки к царской свадьбе. Если в первом случае допустимы ошибки, их можно и потом исправить, то во втором… Каждая ошибка по мнению постороннего наблюдателя предвещает несчастливое царствие, глад и мор в отдельно взятой стране, второе пришествие, явление Антихриста и Страшный Суд одновременно, повышение рождаемости у псоглавцев и нашествие саранчи. И тоже одновременно.

Царская свадьба есть событие эпохальное, вспоминать про которое будут долгие годы, и даже в перечне блюд на пиршественных столах усматривать намёки на высокую политику. Что уж говорить о такой тонкой материи, как приглашение гостей.

— Президента Бунина с двумя министрами приглашаем? — Полина Дмитриевна вопросительно посмотрела на Самарина.

— А ты как думаешь?

— Андрюша, у тебя не та национальность, чтобы отвечать вопросом на вопрос. Будем или нет?

— Пригласим обязательно. Они нужны как поставщики стратегических товаров, которые мы сами пока производить не в силах.

— Ты про оружие?

— Нет, не про него. Винтовки мы и сами неплохие делаем, пусть они допотопной конструкции и ужасающего вида, но всё равно опережают всё нынешнее огнестрельное оружие на несколько веков. Я о лекарствах, сыворотках, вакцинах для прививок. Без всего остального можем обойтись, без этого никак.

— Раньше как-то обходились.

— Давеча, не то что нынеча, — пошутил Самарин, и пояснил. — У нас и так населения не хватает, а если ещё от эпидемий как мухи помирать станут… Понятно, да?

— Ага, — боярыня Морозова внесла очередные фамилии в списки. — А шведского короля?

— У них свой король, или уния с Данией?

— Мне-то откуда знать? Я внешней политикой не занимаюсь. Спроси у кого-нибудь, хотя бы у Дениски Кутузова.

— Запиши пока и датского короля тоже, а там разберёмся.

Полина Дмитриевна записала и тяжело вздохнула:

— Вшей ведь с собой натащат, ироды.

— Как-нибудь переживём. Вадим закупил десять литров чемеричной воды и пятьдесят килограммов персидской ромашки. А не пригласить нельзя — Швеция, это отличное железо, и много.

— У тебя, Андрей, всё в железо упирается.

— Не только в него. В Саксонии, например, никель есть, а у нас он чёрт знает где на крайнем севере.

— Значит, саксонцев тоже зовём?

— Нет, Саксонию мы через пару лет в состав Великого Княжества Литовского включать будем.

— Нет же сейчас такого княжества, — удивилась боярыня Морозова. — Вы с Иваном изволили его считать несуществующим.

— Это мы погорячились, — признался Самарин. — Хотя и восстанавливать не станем.

И вот за обсуждениями прошло несколько часов, пока не пришёл государь-кесарь Иоанн Васильевич и всё не испортил. Он взял в руки представленный на согласование список предполагаемых гостей и покачал головой:

— Президента Бунина с соответствующей свитой оставляем, а остальных в задницу. Ромейского императора можете вписать. Приглашают только равных, а остальные пусть приезжают с поздравлениями сами. Мы уже решим, принимать их, или не принимать.

— А если не приедут?

— Сами виноваты, — усмехнулся Иван. — Мы люди злопамятные.

Однако, вырос мальчик, носивший когда-то детское имя Тимофей и стал настоящим царём! И это хорошо.

Европа оживлённо обсуждала новость о предстоящей женитьбе русского кесаря на дочери татарского императора. Не бурлила, но была близко к тому. Очень уж многих до глубины души обидело заявление, что на свадьбу приглашаются только равные, прочие же вольны приехать или почтить отсутствием на собственное усмотрение.

И не то, что бы хоть кто-нибудь раньше собирался на это торжество… мало ли какие праздники у варваров. Да и знать не знали ни про какую свадьбу! И вот такое вот известие! И что делать? Вот не поедешь, а на это обратят внимание и обидятся. А чем чреваты обиды русского цезаря и татарского императора можно убедиться на примере Великого Княжества Литовского, Польши, Ганзы. Были когда-то такие, но сейчас их нет. А всё почему? Да потому что на них обиделись.

Но с другой стороны… кто-то в злополучный Крестовый поход своих людей отправлял, кто-то деньгами в нём участие принимал, кто-то вообще на их земли облизывался. Вот вспомнят…