Любовь на Утином острове - Марианна Лесли

Но следовало признать, что если она и совершала в своей жизни ошибки, то это была одна из них, причем самая большая. Она могла стоить ей жизни.

Рекламная брошюра, которую Дженни подготовила для следующего сезона, описывала пансион как тихое, уединенное место на берегу живописного, спокойного озера с холодной водой. Но эта черная бурлящая субстанция, которая вскипала и пенилась за бортом ее каяка, мало чем напоминала сейчас спокойный рай для отдыхающих, описанный в брошюре. Не успела она и глазом моргнуть, как ровная зеленоватая гладь ожила, сразу делая понятным, почему индейцы когда-то называли озеро Торатока – бурлящая вода.

Она выросла здесь, на берегу озера, и была хорошо знакома с его темпераментом. Дженни знала все приметы. Еще утром она распознала опасные признаки надвигавшейся бури, но расстроенная новостями, полученными от Арчи, не обратила на них внимания.

Буря налетела внезапно и застала ее далеко от берега. У не

Огромная волна, одна из сотен или, может, даже тысяч, захлестнула нос лодки, окатив ее ледяной водой. Дженни потеряла счет этим холодным свирепым волнам, налетающим на нее, словно разъяренные фурии. Выровняв лодку и поглубже опустив весло, она стиснула зубы и поплыла дальше.

В лицо ей ударил новый порыв ветра. Дженни поправила кепку, которую чуть не унесло ветром, и вгляделась в даль. Впереди, насколько она могла видеть, было лишь черное небо да бесновавшиеся волны. Злобный ветер продолжал налетать, рвал из рук весло, словно помогая своим рассвирепевшим подружкам-волнам опрокинуть лодку и сбить ее с курса. Она начала выбиваться из сил. Одного адреналина уже было недостаточно, чтобы помочь ей прорваться к спасительному острову.

Если бы только она смогла доплыть до участка суши посреди озера, называемого Утиным островом потому, что в теплое время года там гнездились тысячи диких уток.

Мысль об острове придала ей сил. Наверняка она уже близко к цели.

Дженни подумала об Алане. О том, каким взглядом он провожал ее сегодня. О том, что она сказала ему, и о том, что, быть может, уже никогда не скажет. Сейчас, среди всего этого грозного, бушующего безумия, все на свете потеряло значение: и вероятность того, что ей не достанется пансион, и отчаяние, и боль за отца. Все, кроме Алана.

Не смей раскисать, Дженифер! – приказала она себе. Ты выкарабкаешься. Ты сильная. Не время умирать сейчас, когда ты, кажется, встретила наконец-то свою любовь.

Эта мысль ненадолго укрепила ее силы, но тут очередная огромная волна накрыла лодку, едва не перевернув ее.

Слезы отчаяния текли по ее онемевшим от холода щекам, смешиваясь с водой и ледяными дождевыми струями. Она продолжала упорно бороться с охватившим ее ужасом, со слабостью, с трусливыми мыслями отказаться от борьбы.

Паника не поможет, напомнила себе Дженифер. Исключительно из-за своего упрямства оказалась она в этой переделке. То же самое упрямство поможет ей из нее выбраться.

– Борись, Дженни, черт бы тебя побрал, давай! – кричала она сама себе сквозь рев ветра и волн, мысленно молясь, чтобы очередной взмах весла оказался последним и чтобы нос лодки наконец уткнулся в сушу.

Вдруг что-то произошло, и озеро под ней перевернулось. Каяк захлестнуло водой, и он ушел под воду, тяжело обо что-то ударившись.

Удар застал ее врасплох, и не успела она опомниться, как оказалась в воде. Заработав руками и ногами, она вынырнула на поверхность. Она отплевывалась и тяжело дышала, а стихия вокруг нее так бушевала и трещала, словно сразу сотня лодок разбилась о скалы. Каяк всплыл, затем перевернулся на бок.

Дженни откашлялась, продолжая колотить руками по воде. Кажется, лодка налетела на скалу. Твердую, непотопляемую скалу. Она спасена!

По грудь в воде, она почувствовала под ногами скользкое, илистое дно. Ноги увязли, она с трудом вытащила их, перелезла через скалы и тяжело упала на берег.

Обессиленная, почти не чувствуя, как песок и острые камешки царапают ей лицо и голые ноги, она прижалась к земле, мысленно вознося благодарственную молитву Всевышнему за свое спасение.

Ветер завывал. Дождевые струи немилосердно хлестали, но холод и боль удерживали ее в сознании, вползая внутрь и растекаясь по жилам. Она лежала и дрожала, пока инстинкт самосохранения не заставил ее подняться на колени. Она понимала, что нужно найти укрытие, пока силы окончательно не оставили ее.

Дрожа от холода и изнеможения, она с трудом встала, скинула с себя спасательный жилет и вытащила на берег лодку. Когда буря уляжется, ей придется возвращаться домой, хотя сейчас она затруднялась сказать, когда это произойдет.

Цепляясь за ствол березы, она немного отдышалась и прищурилась, вглядываясь в темноту. При свете дня Дженни хорошо ориентировалась на Утином острове – ребенком она провела здесь немало веселых часов, бегая и играя. Это было ее любимое тайное местечко, и она знала его почти так же хорошо, как территорию вокруг пансиона. Но в непроглядной тьме среди бушующего дождя остров превратился в незнакомую землю.

Наконец, немного сориентировавшись, она поняла, куда надо идти. Отправившись в избранном направлении, она все шла и шла. Казалось, она идет целый час. Остров небольшой, но она могла и заблудиться. В темноте все скалы похожи одна на другую, деревья и подавно. Обескураженная, она уже готова была вернуться, когда впереди замаячил силуэт домика.

– Благодарю тебя, Господи! – Она подняла глаза к небу и вздохнула с облегчением.

Испытанный бурями и ветрами, немного покосившийся домик со скрипучими ступенями из сосновых досок и крышей из кровельной дранки приветствовал ее как старый друг.

Мечтая об укрытии, Дженни ускорила шаги. Нетерпение и усталость гнали ее вперед, заставив забыть об осторожности. Она споткнулась о выступающий корень и упала. Острая боль пронзила правую руку, и Дженни невольно вскрикнула.

Свернувшись в комочек, она прижала поврежденную руку к груди и подавила приступ тошноты. Либо сильный вывих, либо перелом.

Горячие слезы потекли из глаз.

– Дура! Идиотка! – закричала она, поддаваясь злости, но не боли.

Эта злость заставила ее подняться на ноги. Смахнув с лица прилипшие мокрые листья, она пошла дальше. От холода ее била дрожь, но, став осторожнее, она без происшествий дошла по скользкой тропинке до хижины. Тело окоченело, рука онемела, и Дженифер уже не ощущала боли, когда наконец подошла к крыльцу.

Она поднялась на ступеньки и тяжело оперлась на перила. Уже почти ничего не видя перед собой, она просто толкнула дверь плечом и ввалилась внутрь.

Он солдат. Он пехотинец. Он воевал, убивал людей, пусть и не по собственной воле, а выполняя свой долг. Он жесткий и бескомпромиссный. Но, несмотря на это, ни разу в жизни он не поднял в гневе руку на женщину. Но сегодня, преодолевая бурю, Алан торжественно поклялся, что если только не утонет и наконец найдет эту маленькую сумасбродку, то с огромным удовольствием перебросит ее через колено и выпорет ее по соблазнительной заднице.