Ставок больше нет - Глеб Соколов

В левом ближнем прямоугольнике лежал рис, слепленный в форме кроны распустившегося вишневого дерева.

Еще в одной ячейке – соевый творог, небольшие кусочки нарезанной тыквы, фасоль. В четвертом отделении – ломти сырой рыбы и листья какого-то, особым образом приготовленного растения.

– Да будет тебе известно, я двадцать лет занимаюсь дзюдо…

– Лучше бы книжки читали!.. – Антон саркастически усмехнулся.

Холмогоров пропустил замечание мимо ушей.

– Так что интерес ко всякой японщине у меня, можно сказать, профессиональный, – продолжал Анатолий Геннадиевич. – Но с кухней японской до определенного момента познакомиться вплотную случаев не было. Так, знаешь, был в паре ресторанов… Но как-то неудачно, – в голосе агента впервые за все время зазвучали человеческие нотки. – А тут, помнишь, на праздновании юбилея Победы…

– А что на праздновании юбилея?..

– В Кремле был большой прием, пригласили большую японскую делегацию во главе, как ты сам понимаешь, ни с кем-нибудь… С самым главным самураем – премьером-министром Дзюнъитиро Коидзуми. Я его хорошо разглядел… Если помнишь, для каждой делегации специально приготовили национальные блюда их страны. Конечно, особый шик – представить в Кремле японскую кухню. От лучших поваров в Москве. Тогда я ее и распробовал!.. Теперь – неизменный почитатель… Этот сундучок, что б ты знал, называется шокадо-бенто, для нас привозят из одного ресторана…

– И на много таких ужинов хватает зарплаты полковника?.. – язвительным тоном поинтересовался Рубцов. – Могу поговорить с президентом?..

– Ишь ты!.. Вы, господин Рубцов, все-таки зазнались!.. Нет, не можешь, его больше не увидишь…

Антон вскинул глаза.

– В живую не увидишь, – поправился Анатолий Геннадиевич. – Только по телевизору или на фотографии в газете. Больше вам встречаться ни к чему. Всю работу с тобой сделаем сами. И эта встреча была не нужна… Если будешь так себя вести, не увидишь президента и на фотографии. В гарнизонной тюрьме, в которую помещают до суда дезертиров, у арестантов нет ни газет, ни телевизора. Впрочем, будешь вести себя хорошо… – все же Холмогоров говорил теперь с Антоном без прежней жестокости в голосе.

Отношение после встречи с президентом переменилось – это Рубцов чувствовал.

– Чего не сказал мне президент?..

– Чего?.. – Анатолий Геннадиевич прищурился. – В предсказании говорилось, что ты… В общем станешь обладателем половины мировых богатств. Получается, под моим началом проходит службу без нескольких часов суперолигарх!.. Представляешь, каким-то непостижимым образом тебе станут принадлежать пятьдесят процентов акций Газпрома, Лукойла, Сибнефти, Транснефти… Да что там их, половина Майкрософта и Дженерал Моторз – тоже твоя!.. Я в это не верю…

– Но вы же сами недавно сказали, что предсказание начало сбываться.

Холмогоров помрачнел.

– Мечтаешь о богатстве? Плохо кончишь…

Анатолий Геннадиевич хотел сказать что-то еще… Неожиданно в кармане зазвонил мобильный телефон. Мигом выхватив, он распахнул трубку-раскладушку. Лицо помрачнело еще больше…

– Черт! Это как-то связано со всем!.. Не может быть не связано. Что они все, белены что ли объелись?!..

Холмогоров вскочил с дивана.

– Жри!.. – бросил Антону, выбегая из кабинета. – Рекомендую налегать на сырую рыбу – называется сашими… Тунец и кальмар! Придает сил! При встрече с…

17.

Если ехать от посольства Соединенных Штатов Америки, расположенного в доме по улице Чайковского, до Боровицких ворот Кремля на автомобиле, то с маршрутом, по которому каждое утро движется кортеж президента Российской Федерации, совпадет большая часть пути: Новинский бульвар, Новый Арбат, площадь Арбатские ворота, Арбатская площадь, – напротив павильона станции метро и кинотеатра «Художественный», улица Знаменка и потом – через Боровицкую площадь – к Боровицким воротам!..

Мчащаяся «кавалькада», в состав которой входит тяжелый и длинный бронированный «мерседес» с президентским штандартом, – машина, не хуже любого броневика выдерживающая прямое попадание из армейского гранатомета, – на подступах к Кремлю не в диковинку.

На пульт дежурного по городу дорожно-патрульной службы поступил сигнал вызова.

Офицер нажал кнопку и услышал из микрофона, находившегося в прицепленной к правому уху телефонной гарнитуре, сочный бас:

– Тут у нас странное… Автомашина посольства США несется… Через осевую, через сплошную… Дипломатические номера. Мы преследуем… С сиреной и вертушкой…

– Пьяный… Причем очень сильно! Это очевидно. Задерживайте и не сомневайтесь, пока он кого-нибудь не сшиб…

– Да нет, похоже, что трезвый. Пьяный бы так ехать не смог. Вопрос в чем… Непонятно, куда он рвется…

– Как непонятно?..

– Похоже, что рвется в Кремль! Точно в Кремль!..

– Это странно!.. Подождите…

Вплотную к зданию биржи примыкал невысокий старинный дом. В его цокольном этаже располагался фешенебельный ресторан, чьи клиенты в ста процентах случаев обладали солидным банковским счетом. Часть из них проводила рабочее время по соседству, многие же прибывали из других частей города. Посещать место считалось престижным.

Интерьер ресторана решен в матово-белых, бордовых и коричневых тонах. Бордовыми были тяжелые, до самого пола скатерти на круглых и квадратных столиках да еще – полосы в обивке деревянных кресел. Коричневыми – тяжелые шторы на окнах, огромные, стоявшие тут и там по залу металлические столбы-колонны, вздымавшиеся к высокому потолку. Матово-белыми – симметричные ромбы и круги на полу, скатерти на нескольких столиках, стоявших в дальней от входа части зала.

Бизнесмены с биржи уселись за стол под бордовой скатертью. Вечер – в разгаре. По залу разносилось звяканье столовых приборов. Официанты в белых рубашках, отутюженных черных брюках не ходили – скользили с тяжелыми подносами по сверкавшему чистотой каменному полу. Разговоры гостей негромки – редко кто приходил сюда просто отдыхать. Приглушенные речи порой касались миллиардных сделок. Здесь, за одним из столиков, недавно решилось слияние российского металлургического гиганта с западной компанией.

– Потрясающая красавца! Обернись, только как-нибудь… Ненарочито. Ее надо видеть! – проговорил Мацыгин. – Но почему одна?

Артурчик, следуя указаниям коллеги, посмотрел сначала в другую сторону, словно разыскивая взглядом знакомого, затем мельком скользнул по посетительнице.

Молодая стройная женщина, только что севшая за круглый столик, – покрыт тяжелой бордовой скатертью, – выше среднего роста. Изумительно красива. Одета в обтягивающие фигуру брюки, поверх которых с плеч до самого пола спадает полупрозрачная накидка из темного газа. Остроносые туфли и черные очки в пол-лица довершают наряд. Дужки очков скрыты длинными каштановыми волосами.

– Ждет кого-то… – произнес Гаспарян и уткнулся глазами в бокал, наполненный до половины «Селексьон де Грэн Нобль» – французским вином, стоившим четыреста долларов за бутылку и порекомендованным сомелье ресторана к фуа-гра – печени насильственно перекормленного гуся.

Мацыгин, словно враз позабыв о вине и разговоре, ради которого привел сюда Артурчика, продолжал исподтишка наблюдать за прекрасной незнакомкой.

Молодая женщина извлекла из узкой и длинной черной сумочки кожаный футляр. Он был вытянутой формы. Раскрыла его. Пальцами с длинными темно-красными ногтями, чрезвычайно гармонировавшими с цветом скатерти, вытащила сигарету – долгую и тонкую подстать футляру.

Неизвестно как и откуда, – только что его не было нигде видно, – перед ней вырос молоденький официант с зажигалкой. Жестом она остановила его, попросив зажечь свечу. Тут же исполнил. Подождав, пока пламя от фитиля перестанет колебаться, вытянется вверх огненным столбиком, молодая женщина чуть склонила красивую головку. Прикурив от свечи, глубоко затянулась.

– Я где-то видел ее. Точно!.. – сказал Гаспарян.

– Это объяснимо. Увидев такую красавицу, запомнишь на всю жизнь!..

Мацыгин только теперь перестал тайно рассматривать незнакомку, перевел взгляд на собеседника.

– Зачем ты меня сюда заманил? – мрачно спросил Артурчик. – Присутствовать при том, как ты будешь разглядывать женщин за соседними столиками?..

– Больше никого разглядывать не буду! – усмехнувшись произнес Мацыгин. – После нее разглядывать некого да и незачем… Ты вообще, как… Знаком с теорией экономических кризисов?..

Красавица, сидевшая через несколько столиков, сделала заказ.

– Меня мало интересует теория. Больше занимаюсь практикой, – тон Гаспаряна по-прежнему мрачен.

– Тогда вынужден сделать кое-какие пояснения. Без них многое будет непонятно… Человечество сталкивается с экономическими кризисами с тех пор, как занялось экономической деятельностью. Египет, Греция, Древний Рим – все знали периоды экономического упадка. Несомненно, лишь в современной экономике – она сложилась приблизительно к концу девятнадцатого, началу двадцатого века, стали появляться те исключительные по последствиям кризисы, которые наводили на всех страх. Чем мощней, сложней и изощренней становилась экономика, тем с большей отчетливостью прорисовывалось новое явление.