Случайная женщина - Коу Джонатан

— Не могу больше это есть, — заявил Мартин, швыряя нож и вилку в камин. — Все равно что жевать кусок дерьма.

— Что меня ни в малейшей степени не удивляет, — отозвался Ронни. — Вкус экскрементов должен быть вам знаком.

Мария беспомощно переводила взгляд с одного на другого.

— Хорошее вино, — любезным тоном вставила она. — Где ты его купил?

— Нашла о чем спрашивать. По-моему, он просто нассал в бутылку, — сострил Мартин.

— Должен заметить, что ваше неумение отличить мочу от «Совиньона» урожая семьдесят пятого года поистине уникально, — ответил Ронни. — Позвольте спросить, где вы воспитывались? В свинарнике, надо полагать?

— По крайней мере, я не живу в свинарнике в отличие от некоторых. Где вы разжились такой мебелью — с ближайшей помойки вывезли?

— Дорогой, пожалуйста, не надо грубить, — попросила Мария. — Ты обижаешь Ронни.

— Я не обижаюсь на утробные звуки, издаваемые злобным бабуином, — заметил Ронни. — Как только твой милейший супруг произнесет хотя бы одно разумное слово, я отвечу ему тем же.

— Козел, — быстро нашелся Мартин.

— Пидор, — парировал Ронни. Любопытно, но в отсутствие Ронни Мартин отзывался о нем вполне вежливо.

— Ты получила письмо от Ронни? Вижу, вижу, — говаривал Мартин за завтраком. — Как он поживает? Прочти вслух самое интересное.

Но Мария ни разу не прочла вслух ни строчки, ибо письма Ронни обычно выглядели так:

Дорогая Мария,

Надеюсь, ты здорова. Я люблю тебя и хочу лишь одного — посвятить остаток моей жизни служению тебе. Мое единственное желание — быть рядом с тобой, единственная надежда — вырвать тебя из лап чудовища, с которым ты обвенчана, и пасть к твоим ногам. Любимая, если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, лишь позови, и я последую за тобой, куда бы ты ни направилась, повинуясь твоей воле. Каждый вечер я сижу у телефона в ожидании твоего звонка.

Мария, разведись с Мартином и выходи за меня. Я боготворю тебя. Я всегда знал, что у меня одна цель в жизни — сделать тебя счастливой. Будь моей.

Машина опять в ремонте. Говорят, надо менять свечи.

Вечно твой

Ронни.

Поначалу Мария проглядывала эти письма по диагонали и отправляла в мусорное ведро вслед за беконной шкуркой и огрызками поджаренного хлеба. Позже она стала аккуратно сворачивать их, вкладывать обратно в конверт и запирать в потайном ящичке, находившемся наверху, в спальне. В том самом ящичке, существование и назначение которого были отлично известны ее мужу; Мартин давно обзавелся ключом к потайному замку и привычкой — стоило Марии удалиться в ванную — наслаждаться чтением писем Ронни, посмеиваясь над его безумными клятвами верности. Вот почему в то утро Мартин смог с полной уверенностью заявить:

— Разумеется, у меня полно доказательств.

— Доказательств чего? — спросила Мария, задержавшись на пороге кухни. Ей не терпелось убежать наверх, она побледнела, на щеках блестели слезы.

— Супружеской измены. Гнусного нарушения брачного договора.

— Я никогда тебе не изменяла.

В этот момент Мария почувствовала властную руку на своем плече и посторонилась, пропуская на кухню новый персонаж — женщину года на два моложе ее, по имени Анджела. В прошлом году, когда Мария надолго уезжала в Италию, Анджелу наняли присматривать за Эдвардом. Появление Анджелы, как ни странно, придало Марии сил. Она вдруг возомнила, что обрела в няньке молчаливого свидетеля своей правоты.

— О чем ты говоришь? С кем я тебе изменяла?

— Я говорю, дорогуша, о твоей распущенности, о разнузданной проституции, которой ты занималась с твоим любовником Рональдом. С твоим старым занюханным школьным дружком. Чей вонючий пенис ублажал тебя в Оксфорде.

— Мы с Ронни друзья и никогда не занимались любовью, — тихо ответила Мария.

Мартин расхохотался:

— Конечно, я в это не верю, и в суде тебе тоже не поверят. Но все равно это не имеет значения. Ибо у меня есть письменные доказательства твоей измены. Десятки, сотни писем, написанных в порыве страсти. Я их отксерил и положил копии в банковский сейф. По моей просьбе эти письма изучила целая бригада высококвалифицированных почерковедов. Я нанял взвод лучших детективов, которые тенью следовали за твоим дружком. И знаю, что в свободное время он часто пишет тебе. По моему указанию его телефон прослушивали, у меня имеются записи компрометирующих разговоров, которые вы с ним вели по четверти часа без перерыва. Разговоров, полных самой вопиющей лжи с твоей стороны про мое отношение к тебе. Впрочем, эту ложь легко опровергнет достойный и незаинтересованный свидетель. Анджела, дорогая…

Обе — Мария, стоявшая прислонясь к косяку и спиной к мужу, и Анджела, вытиравшая сушилку для посуды, — резко обернулись, услыхав последнюю фразу Мартина. Анджела — чтобы ответить на зов, Мария — потому что ласковое обращение к няне, произнесенное столь же ласковым тоном, ее шокировало. В считанные секунды внезапное и обоснованное подозрение зародилось в ее голове, расцвело и усохло до размеров твердой уверенности.

Для того чтобы объяснить, зачем Мария обзавелась приходящей няней, необходимо обозначить второго человека, кому она имела обыкновение признаваться в истинном положении дел в ее семье. То была не кто иная, как старинная и любимая подруга Сара. Сара вернулась из Италии на несколько месяцев позже, чем предполагалось, и провела в Оксфорде семестр с лишним, прежде чем ей удалось выяснить новый адрес подруги. Мария к тому времени была беременна и в целом довольна жизнью. Сара обрадовалась, узнав, что Мария замужем, ведь она высказывала сомнения насчет пригодности Марии к замужеству, — эту беседу, которая произвела глубокое впечатление на обеих женщин, я услужливо воспроизвел в третьей главе.

— Ты счастлива? — спросила Сара на всякий случай. К этому слову, как нам известно, Мария питала амбивалентные чувства.

— Наверное, — ответила она.

Мария не всегда понимала, что такое счастье, но несчастье она распознавала с первого взгляда и к следующей встрече с Сарой насмотрелась на него достаточно. Времени между двумя встречами прошло немало, Сара уже закончила Оксфорд.

— Ты счастлива? — вновь спросила она просто ради приличия.

— Наверное, — ответила Мария, но на сей раз ее ответ немедленно лишился доказательной силы, поскольку она разрыдалась и проплакала на плече у Сары не менее тридцати пяти минут. (Вы наверняка заметили, что у Марии появилась склонность давать волю эмоциям именно в такой форме. Не волнуйтесь, это скоро пройдет.) Правда, при той встрече в подробности она вдаваться не стала. Прошел год или более (я совсем запутался во времени), прежде чем она выложила Саре все как на духу, поведала о всех тайных последствиях своей ужасной ошибки. Она многое рассказала Саре и даже показала отметины. Сара онемела, она не знала, что сказать. Более того, ее непосредственная реакция была следующей: она разрыдалась, а потом всхлипывала на плече Марии не менее тридцати пяти минут.

— Разведись, — в итоге посоветовала она.

Но Мария отвергла совет, приведя неубедительные, откровенно говоря, причины (см. выше). Вновь и вновь, упорно и неустанно, пыталась Сара уговорить подругу уйти от мужа.

— Но как же ребенок? — возражала Мария. — Да и куда я пойду и что стану делать?

В конце концов Сара нашла ответ на этот вопрос. Ей предложили временную работу в школе во Флоренции; работодатели сняли для нее дом — большое осыпающееся палаццо в северной части города. Дом был слишком просторным, чтобы жить там одной, и она пригласила Марию приехать и погостить сколь угодно долго.

— Но как же ребенок? — спросила Мария.

Однако Сара звала в гости столь настойчиво, что Мария, собравшись с духом, обратилась к Мартину: не будет ли он против, если она уедет на длительный отдых? «Ради сохранения нашего брака» — так довольно нелепо сформулировала Мария. К ее удивлению, Мартин оказался не против, хотя, по сути, удивляться было нечему. Мартину изрядно надоело общество Марии, единственное развлечение — гонять жену пинками по дому — и поначалу казалось ему пресноватым, а к тому времени приелось окончательно. Он внес предложение: нанять няню присматривать за Эдвардом, выбрав для этой цели Анджелу, машинистку из своей конторы, с которой Мартина вот уже несколько месяцев связывали атлетические сексуальные отношения. Мария почему-то об этом не подозревала. Но с другой стороны, с тех пор как она вышла замуж, мозги у нее стали уже не те.