Чудо для тебя - Екатерина Полянская

— А ты считаешь, я не имею права? Лучше бы ты домой ехала на метро, я был бы уверен, что ты не якшаешься с какими-то мужиками!

— Вань, — устало сказала Стася, — в метро час пик, а мужиков там очень много, и иногда они пристают к женщинам. Господин Кравцов из уважаемой фирмы, думаешь, у него были какие-то недостойные намерения? — Хотя, если вспомнить настырность ее нового знакомого, намерения вполне могли быть, но мужу она об этом говорить не собиралась.

— Я не знаю о нем, но что за намерения были у тебя? О чем ты думала, садясь в его машину?!

— На дворе не восемнадцатый век! — наконец не выдержала Настя. Она понимала, что муж бесится из-за того, что Кравцов ему нахамил и что у Вани нет иномарки и солидного счета в престижном банке, но тут она ему ничем не могла помочь. Оставалось защищаться. — Я могу проехаться в машине с деловым партнером, и это не должно считаться супружеской изменой!

— Так-так-так, — сладким голосом пропел Иван. В эту минуту он был ей отчетливо противен. — Значит, уже и измена? Ну-ну, и когда же вы успели?

«Он не слышит меня», — внезапно поняла Настя. Он словно глухой, которому как ни кричи в уши — все равно он не услышит ни звука. На глазах невольно выступили слезы. Говорить о чем-то бесполезно, это все равно что колотиться головой о каменную стену. Стену можно взорвать, но что сделать с человеческим нежеланием понимать?

— Я не виновата в том, в чем ты меня обвиняешь, — тихо сказала Стася. — Мы ни до чего не договоримся, пока ты это не поймешь. Если тебе больше нечего сказать… Мне надо работать.

— Ну да, ты у нас самая занятая. Конечно, сиди, разве тебе есть дело до меня?! — И муж вылетел из кухни.

Снова хлопнула дверь гостиной, испытав на себе мощь неправедного гнева Ивана. Настя тоже всхлипнула и уткнулась лицом в ладони.

Господи, когда это закончится? Неконтролируемые вспышки ревности мужа бывали все чаще, а поводы, которые он находил, — все абсурднее. Стася с трудом загоняла внутрь вспышки гнева на несправедливые обвинения, всегда шла навстречу Ване, всегда готова была говорить и слушать. Почему же он не делает этого для нее, почему он разучился ее слышать? В такие моменты ей казалось, что весь мир глух. Ваня был большой частью ее мира, и, когда он вел себя вот так, Настя терялась, словно птица, внезапно засунутая в клетку и недоумевающе бьющаяся о прутья — везде преграда, как, почему?..

Она машинально открыла ноутбук, увидела сквозь слезы васильковые строчки на экране. Ах да, неоконченный разговор с Тагиром, она же ему не ответила.

— Что-то случилось? — появилась осторожная фраза. — Стася, у вас все в порядке?

Ее хватило лишь на коротенький ответ:

— Нет.

Какой смысл притворяться — перед собой и перед этим незнакомым человеком, что все хорошо? Он где-то далеко, она его никогда не увидит, так какой смысл?..

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Вы можете повернуть назад время? — с горечью спросила она.

Если бы можно было вернуться в какую-то точку, где она что-то сделала не так!

— Нет, не могу, — ответил Тагир. — Время — это песок в часах, сыплется и сыплется. Не плачьте, Стася.

Последняя фраза так удивила ее, что слезы вдруг высохли.

— Откуда вы знаете, что я плачу?

— Это сложно объяснить. Я просто чувствую. Если хотите выговориться… я никому-никому ничего не скажу, честное пионерское! — Это была попытка ее рассмешить, и Стася улыбнулась.

Глава 10

Она задохнулась от нахлынувших чувств и на мгновение закрыла глаза, зажмурилась крепко-крепко, чтобы не пропустить больше ни одной слезы. Господи, как он догадался? Не важно. Все равно. Как бы ей хотелось, чтобы этот человек, так искренне посочувствовавший ей, был настоящим, а не просто строчками на экране. Не пожалевший, нет, она не приняла бы жалости. Человек, который бы понял ее.

— Вы хотели мне что-то рассказать, Стася, — осторожно напомнил о себе Тагир.

— Да, — откликнулась она, все еще не решаясь.

— Я готов выслушать вас, поверьте.

— Вы уверены?

Она улыбнулась, сморгнула последние слезинки.

— Я умею слушать. Это — одно из моих лучших качеств.

— Вы совсем меня не знаете…

— Да? А мне кажется, знаю.

— Почему?

— Не имеет значения. Просто расскажите, почему вы плакали.

Он даже знает, что она уже не плачет. Настя слегка испуганно оглянулась — не призрак ли заглядывает ей через плечо, а потом материализует буквы на экране. Никого, завернутого в рваный саван, рядом не наблюдалось. Тишина. Даже мужа не слышно — наверное, лег спать.

Но как рассказать о том, что она чувствует? И что она вообще чувствует? Почему плакала? Естественно, от обиды. Но Настя отчетливо помнила, что раньше вспышки ревности мужа она переживала легко, с юмором. Почему же ей так обидно теперь? И совсем не хочется мириться, идти навстречу. Ничего не хочется. Все катится по замкнутому кругу. Жизнь-карусель. Но ведь даже менять ничего не хочется. Зачем? Тагир ждал ответа.

— Обычная ссора.

— Вы замужем. — Именно так и написано, без знака вопроса, как утверждение.

Стася помедлила мгновение, едва удержавшись от очередного «откуда вы знаете».

— Да.

— И чем же он вас расстроил?

Ясновидящий. Но как же легко отвечать на вопросы.

— Пустая ревность, глупости.

— Пустая… А обоснованная ревность расстраивает меньше?

— Расстраивает несправедливость.

— Действительно. Но ведь корень всего совсем не в этом.

Настя почувствовала, что начинает злиться. Она ведь ждала просто сочувствия, а получила… Едва знакомый человек уже дает ей рецепты разрешения проблем. Сменив цвет букв на красный, она принялась строчить длинную отповедь, но Тагир успел высказаться первым.

— Я понимаю, что сейчас вы злитесь на меня, но я могу взглянуть на все беспристрастно: вы поссорились с мужем, он вас обидел, вы плакали. А теперь сидите за компьютером и ищете сочувствия у незнакомца, вместо того чтобы поговорить с мужем. Пусть закатить скандал, пусть побить посуду, выгнать его из дома или уйти самой — все это было бы живым и настоящим. Но вы здесь. Значит, это не просто ссора, это даже не трещина в ваших отношениях… Простите, я лезу не в свое дело.

Человек, который понял ее лучше, чем она сама себя. Все это правда, но что ей делать теперь с этой правдой? Настя немного помедлила — и стерла все те гневные слова, которые успела написать. Надо совсем не так.

— Почти, — написала она и добавила: — Спасибо.

— Не надо, — ответил он. — Вы понимаете, за это спасибо не говорят.

— И за это не извиняются. Вы правы, вы абсолютно правы, но… Что мне теперь делать?