Обладатель-двадцатник - Юрий Иванович

Познакомил полковника с таращащим глаза журналистом и уже вместе с ним стал водить ладонями над столом. Как это было ни странно, матрица сути создалась довольно быстро и вроде как целостно, без малейшего изъяна. Так что, похмыкав и не найдя к чему придраться, Иван тут же начал творить: стоя, не расслабляясь на диване. И, конечно же, первую попытку сделал по созданию совершенно неизвестной ему женщины где-то там.

И опять неудача! Как ни крутил полученную матрицу, как ни протягивал её в реальное воплощение – ничего не получалось. Ну разве что были какие-то существенные изменения и различия с той матрицей, которую предоставил Кравитц. Но какие именно, понять не получалось. Да и смысла пока не виделось: всё равно ведь не получается. А изменения потому и имеются, что воспоминания тактильные снимались с рук реального человека и фантома.

– Всё, круг замкнулся, и я зверски устал! – заявил Иван, решив завершить рабочий день. – И не столько физически устал, как морально. Да, дружище Женя, и кофе твой не помог. Полковник, тебя куда?

– На прежнее место… – Несмотря на присущую ему подтянутость и подвижность, сейчас Алексей Васильевич выглядел словно мешком пришибленный. И утешить-то его нечем было, только как можно быстрей окунуть с головой в работу.

После исчезновения Клеща стал собираться и Кравитц, не удержавшийся от итоговых комментариев:

– Думал, к тебе только на часик заскочу, а оно вон как засиделся! Но оно того стоило, считай, вся жизнь моя теперь перевернулась, и я понял, что она не бессмысленна. Спасибо тебе!

Пожимая ему руку, Загралов ворчал:

– Спасибо на хлеб не положишь, отработаешь лучше вместе с фантомом.

– Эх!.. Да я… да я сейчас горы сверну! – раздухарился корреспондент. Чем сразу напугал обладателя. Тот так и не выпустил руку друга из своей:

– Стоять! И сразу строго предупреждаю: никуда не лезть и даже кончиком мизинца своего не рисковать. Ты не стал бессмертным и никогда им не станешь! Учитывай это каждое мгновение и не лезь на рожон. А то знаю я тебя!.. Только дай тебе большую палку, так ты сутками спать не будешь, а станешь носиться по округе и дубасить этой палкой всех плохих дядек. Вот когда появится твой фантом и у тебя образуется через него со мной постоянная связь, вот тогда мы вместе, общими усилиями, можем спокойней работать в относительной безопасности. Понял?

– Да как не понять, ваше святое высокопревосходительство! – ёрничал Кракен. – Сижу как мышка, дышу как птичка и жду вашего благословения!

– Ну, брось дурачиться, Жень! – совсем другим тоном попросил обитатель квартиры, уже провожая гостя к лифту. – Я на полном серьёзе тебя прошу… И требую!

– Ты за лоха приезжего меня тоже не держи. Всё прекрасно понимаю, буду страховаться по полной.

На том и распрощались. А вернувшись в квартиру, Загралов отправился мыть чашки на кухню, так и не прекращая усиленную умственную деятельность сразу двумя потоками сознания. Вначале спросил фантомов, как они там справляются. Судя по ответам, не справлялись. А объяснения этого могли опять перерасти в диспут. Поэтому быстренько связался с супругой, которая уже заканчивала работу на студии:

«Когда будешь дома?»

«Минут через сорок. Тут уже папа с личным транспортом и телохранителем меня ожидает. – И пожаловалась: – Малышкой так с детского садика не забирали, как с работы!»

«Ничего не поделаешь, сама напросилась жить как все. А так бы оставалась фантомом, была бы только моей, и…»

«Смейся, смейся! Я сейчас домой вернусь и всё тебе припомню, что ты вытворял, пока меня не было!»

И с таким подтекстом это прозвучало, что у Загралова резко заныло в груди от неприятных воспоминаний. «Не было»! Как это страшно звучит! Да ещё и голосом любимой!

Но понимая, что зацикливаться на таких словах нельзя, сам попытался ответить с простецким смешком:

«Да что я мог делать, дорогая?! Только скучать по тебе и плакать…»

«Ага! Горькими слезами он плакал! А теперь от этих слёз у него дети будут! Раньше, чем у меня!»

«Милая моя, ты так тонко умеешь пошутить! – Они вроде как оба смеялись, но грань, отделяющая от скандала, оставалась невероятно тоненькой. Женщины обиды прощают быстро, если просить прощения искренне, но не забывают никогда. Поэтому пришлось срочно переключать внимание супруги на другую, более приятную для неё тему: – Ты оговорила на работе время для отпуска? Всё-таки нам необходимо будет после официальной свадьбы отправиться в путешествие».

«Оговорила. И меня готовы в это путешествие на руках отправить. Да только я так совершенно свою карьеру разрушу…»

И стала вещать, уже находясь с отцом в пути, как настоящей актрисе важно быть всё время на экране, на слуху, на виду, в студии и у главных режиссеров на подхвате. Иначе о тебе быстро забудут, перестанут здороваться, придёт незаметно старость… и так далее и тому подобное.

Обладатель поддакивал время от времени да продолжал убираться на кухне. Тогда как сам с максимальной интенсивностью вторым потоком сознания пытался отыскать причины сегодняшних неудач:

«Ладно, Кракен – с ним всё понятно. Очерёдность обозначена чётко, через неё не прыгнешь. Недаром все фантомы Безголового были в строгой пропорции по половым признакам. А вот почему с возрождёнными женщинами не получилось? Потому что не с моих рук матрица делалась? Однозначно. А что ещё? Почему имеется та самая разница, которую я замечаю, а вот понять, прочувствовать не могу? И как эту разницу правильно охарактеризовать?»

В самом деле, даже определения ощущениям вначале подобрать не удалось. И только к приезду жены стало приходить понимание, вернее, диковинное сравнение со смешавшимися запахами. Причём смешавшимися неправильно. Вот вроде как и ни при чём орган обоняния, а сравнение идёт именно оттуда. Почему?

Разобраться долго не удавалось. Прибежала Ольга, повела чуть ли не силой на ужин к тёще. Пришлось спускаться несколькими этажами ниже. Аппетит отсутствовал, даже несмотря на выпитые с тестем грамм по сто коньяка. И лишь когда подали сладкое, в голове сформировалась отменная идея:

«А чего это я мучаюсь?! Под боком сидит уникальный и прекрасно действующий образец! Только и надо, что внимательно всмотреться в Оленьку и сравнить её матрицу с матрицами кандидаток! А для сравнения рядышком положить и Сестри-два. Точно! Мм?.. Тогда почему я тут рассиживаюсь?..»

Вскочил, хлопая себя ладонью по лбу:

– Как же я забыл?! Чуть важные переговоры не пропустил! Милая, пошли, ты мне поможешь… Лариса Андреевна, спасибо за ужин! Он, как всегда, великолепен! Карл Гансович, может быть, ещё сегодня увидимся. Поэтому говорю: до скорого!

– А как же десерт? – чуть не плакала тёща. – Я не ем, Карлу нельзя, а я так старалась! – На скептический, недоумевающий взгляд мужа «С чего это мне нельзя?» она старалась не обращать внимания. – Может, с собой возьмёте? Хоть что-то?