Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке - Шапи Казиев

Сзади, саженях в 30 от конвоя, показалась другая небольшая кучка людей… Когда эта кучка поравнялась со мною, я увидел, что в середине ее на лошади сидит женская фигура - невеста, с ног до головы покрытая шалью; помещалась она на широкой подушке, положенной на обыкновенное мужское седло, придерживаемая сзади мужчиною, который правил и лошадью. Этот мужчина бывает обыкновенно или родной брат невесты, или самый ближайший родственник ее; окружающая свита состоит также из родственников…

Переправившись через реку, отряд киедженгеров и присоединившаяся к ним аульная молодежь тотчас же удалились в сторону, чтобы не присутствовать при том, как невеста будет слезать с лошади и садиться в арбу. Я же остался посмотреть на церемонию приема приезжей вышедшими навстречу девушками. Как только поезд приблизился к тому месту, где стояла арба, мужчины, сопровождавшие невесту, слезли с коней, а ожидавшие прибытия ее девушки тотчас же стали в кружок около нее. Один из мужчин достал откуда-то ходули (напоминающие японскую обувь «гета» - Авт.), издали казавшиеся серебряными, на которые стала снятая с лошади невеста. Поддерживаемая с обеих сторон девушками, она дошла до арбы и с несколькими знатными из вышедших к ней навстречу села в этот экипаж; остальные девушки остались вокруг арбы. В таком порядке поезд тронулся с места, а с ними одновременно двинулись вперед и стоявшие в стороне киедженгеры; большая часть из них затянула опять оридада, а некоторые зрители пустились скакать, стреляя в бросаемые по дороге папахи.

За несколько десятков саженей пути до аула поднялась вдруг непонятная для меня тревога… Вся толпа киедженгеров преследовала одного человека… Преследуемый лихо скакал, направляясь к одному из крайних дворов, обнесенному высокою каменною стеною, и в свою очередь тоже громко кричал и махал рукою. В то время как он приближался к воротам означенного двора, несколько человек из аула подбежали туда и, быстро сняв загораживавшие ворота жерди, пропустили во двор переднего всадника, а затем тотчас же снова заложили ворота. Между преследовавшими… поднялся шум с еще большим неистовством. Некоторые из них, успевшие подскакать к воротам, торопились сбросить ненавистные жерди. Эта маленькая задержка дала возможность убегавшему скрыться с глаз. Преследование прекратилось, но толпа не унималась и продолжала страшно кричать… Я встретил там своего хозяина, который не замедлил объяснить мне причину суматохи. Оказалось, что один из аульных стариков, протиснувшись к знаменосцу, сорвал с древка шарф и ускакал. Потерять это импровизированное знамя считается между горцами величайшим позором, способным вызвать серьезную драку и неприятные последствия ее. По мнению солидных людей, молодежь, позволившая каким бы то ни было путем овладеть знаменем, может допустить это и по отношению к невесте. Несмотря, однако ж, на дурные последствия, вызываемые подчас смелым нападением на святыню киедженгеров, нападения эти делаются все-таки почти при каждой свадьбе. Обычай этот остался напоминанием о прошлом горцев, когда, при неприязненных отношениях с соседями, подобные нападения имели нешуточное значение, и обязывает молодежь не дремать даже и при нынешних, «мирных» условиях жизни.

В это время уже близко к аулу приближался торжественный поезд невесты, молодежь приумолкла и соединилась с поездом для того, чтобы сопровождать невесту при вступлении ее в аул и потом в дом жениха. Едва эта толпа, увеличившаяся еще аульными зеваками, вступила во двор жениха, как раздалась сильная ружейная трескотня. Гул выстрелов, крики людей и страшная давка продолжались до тех пор, пока невесту, закрытую по-прежнему с ног до головы, не увели в приготовленную для нее саклю…

К вечеру шум немного приутих и к нам в кунацкую ввалилось несколько человек из бывших киедженгеров. Едва эти молодые люди ступили за порог, как были встречены насмешками бывших в кунацкой; за оплошность - главную причину потери знамени - их величали «бабами», - эпитетом в высшей степени укоризненным для мужчины и особенно джигита… В это время вошел в кунацкую и мой хозяин с предложением идти попировать и повеселиться на свадьбе.

Вышедши из кунацкой, я увидел в той стороне, где находился двор жениха, яркое освещение. Пробираясь по узким и темным закоулкам аула, мы через несколько минут вступили в этот двор, наполненный, как три часа тому назад, большою толпою, на этот раз пешею. Пробравшись сквозь толпу, мы очутились на небольшой площадке, оставленной посреди двора для танцующей публики. Здесь на середине был разложен большой, ярко пылавший костер из сосновых дров, а полукругом около него пар двадцать девушек вперемешку с мужчинами тихо и медленно, с отсутствием даже малейших порывистых движений, отплясывали свой местный танец.

…Во все время танцев между танцующими и особенно около любопытной толпы суетился один молодой человек, имевший в руках довольно большую и длинную палку; он то и дело отгонял наступавшую толпу, прикрикивал на танцующих, пускался сам плясать, словом - поспевал всюду. Иногда в два-три прыжка он оказывался посредине площадки и, остановившись перед танцующею парою, заграждал ей дальнейший путь своим посохом. Парочка останавливалась и кавалер… доставал кошелек или портмоне и платил за свадебный пропуск. Получив «выкуп», молодой человек быстро удалялся, поднимал вверх руку, показывая всем достоинство полученной им монеты или кредитного билета, прятал эти деньги и, очутившись вновь около толпы, успевшей в его отсутствие нахлынуть за указанную черту, без милосердия бил по ногам переступивших границу. Задержки танцующих и требование «выкупа» повторялись довольно часто, причем не имевшие денег давали какую-нибудь мелкую вещицу… Молодой человек этот имеет значение распорядителя танцев и по-горски называется «бегеул» (бегаул); обыкновенно в это звание выбирается расторопный и бойкий человек - мастер на все руки. Собираемый им выкуп идет в пользу музыкантов…

Вскоре появилась перед нами и полуведерная деревянная чаша с пивом; осушаемая и вновь наполняемая, она не уставала ходить из рук в руки и самым наглядным образом давала чувствовать свое присутствие: некоторые почетные люди, сидевшие или стоявшие до того весьма солидно, начинали уже выражать свое участие в свадьбе сперва тихим, а потом и довольно шумным хлопаньем в ладоши, а некоторые, помоложе, пустились танцевать и сами. Всякий раз, как кто-нибудь из почетных пускался в танцы, музыка тотчас же оживлялась и каждое па танцующего сопровождалось громкими рукоплесканиями и другими одобрительными приемами в виде неистовых взвизгиваний и стрельбы…

Возвратившись в гостеприимную кунацкую, я попросил хозяина рассказать мне обычай сватовства и вообще женитьбы в горах. Родственники человека, желающего вступить в брак, если они принадлежали к высшему сословию, прежде всего начинают наводить справки о семействе, из которого предполагают взять невесту; и если это семейство удовлетворяет всем условиям обычая, то есть хорошего происхождения, равного с желающими свататься, и имеет достаточное материальное состояние, то приступают к сватовству. Для этого выбирают одного из племянников или вообще близкого родственника (родной брат или посторонний может быть в качестве свата, когда нет родственников) и, снабдив его необходимыми инструкциями, отправляют туда, где живут родные выбранной девушки. Доверенный, смотря по обстоятельствам, или прямо объявляет о своем намерении, или же дает знать о нем намеками. Когда нет причин без всяких объяснений отказать сватающему, собираются все родственники девушки и общим собранием решают: принять ли предложение доверенного жениха или отказать ему? Если жених, в свою очередь, удовлетворяет всем требованиям обычая, родственники соглашаются принять предложение, но, не давая решительного ответа, зовут девушку из семейства аталыка невесты (аталыками вообще в Кабарде называются члены семейства, в котором воспитываются малолетние дети лиц высшего сословия) и вместе с нею посылают доверенного жениха к самой невесте узнать лично от нее, желает ли она вступить в предлагаемый ей брак. Доверенный жениха, после троекратного вопроса о согласии девушки на брак получивши удовлетворительный ответ, возвращается к родным девушки и объявляет им об этом. Тогда призывают аульного эфендия (муллу), который пишет «накях» - брачное условие. Вызвав доверенных со стороны жениха и невесты, он сажает их перед собою на корточки и соединяет большие пальцы их правых рук; обхватив эти пальцы своею правою рукою, он спрашивает о согласии их доверителей вступить в брак; получив необходимый ответ, эфендий читает молитву и тем завершает обряд венчания.

Согласие девушки на выход в замужество требуется непременно, но оно не всегда служит выражением ее собственного желания. Девушка, заключив из разговора присланной к ней депутации, что родственники на предварительном совещании уже решили выдать ее замуж, изъявляет на то и свое согласие, руководствуясь в этом случае искони заведенным порядком и боязнью скомпрометировать отказом родную семью… Впрочем, бывают случаи, что девушки пренебрегают своим сословным происхождением и положением в обществе и бросаются в объятия своего любезного - простого, незнатного человека. Но так как вообще немного охотниц следовать подобным героическим примерам, то почти все горские барышни выходят замуж по желанию родных, не имея понятия не только о наружности своего будущего супруга, но часто и никогда не слышавши о нем. Это последнее случается потому, что в горах претендентом на руку девушки является обыкновенно не только не одноаулец, но даже и не житель одного общества; главная причина тому - родственные узы высшего класса, который в целом обществе нередко составляет одну фамилию. Более счастливая доля выпала на сторону горянок простого класса: они не стеснены тяжелыми правилами этикета, не ведут замкнутой жизни, не избегают встреч с аульною молодежью и потому имеют возможность выбирать себе мужей по сердцу. Говоря, каким образом выходят замуж девушки, нелишним будет сказать несколько слов и о том, как смотрят на это мужчины. Здесь главную роль также играет не личное расположение к девушке, которую молодой человек, может быть случайно, проездом, видел один раз, - чаще же совсем не видит, - а сословное ее положение и расчет. Мужчинам, впрочем, обычай позволяет делать некоторые уступки сословным их взглядам и брать жен себе из сословия, не равного им, в том предположении, что муж жене дает и имя, и права; обратного же условия обычай не допускает.