Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок - Игорь Леденёв

В джинсах, голые по пояс, босиком наши искатели приключений никак не походили на пилигримов, особенно Андрюша, чей накачанный торс не соответствовал типичному телосложению того времени.

Вскоре хаты заметно приблизились, вблизи оказавшись низкими мазанками под соломенными крышами. Из ближайшего двора неистово загавкала собака. К ней присоединилась вторая, затем третья и вскоре вся улица залилась звонким, многоголосым лаем.

Из одинокой, покосившейся хаты вышла высушенная старушка в платке, отрешённые глаза даже не взглянули на ребят. Очевидно, бабушка плохо видит.

Из другого двора прямо на улицу выскочил шустрый мальчонка, лет девяти, но, увидев наших героев, бросился обратно и быстро заскочил в хату, шумно хлопнув дверью.

Двое мужиков у плетня, завидев странного вида юношей, смолкли и тупо уставились на них, но Дима услышал конец фразы, неторопливо обронённой одним из мужиков:

— … підем на зустріч до царя — батюшки.

Дима шёл, а в голове, не смолкая, вертелась фраза: "… підем на зустріч до царя — батюшки… підем на зустріч до царя — батюшки…"

— Андрюха! Царь — батюшка приезжал в Полтаву?

— Царь или батюшка?

— Не прикалывайся! Ты знаешь, о чём я спрашиваю!

— Да. Николай ІІ приезжал в Полтаву 2 июля 1909 года на двухсотлетие Полтавской битвы и встречался с народом на выезде из Полтавы в сторону Зенькова возле Поля Полтавской битвы. На том месте сейчас стоит каплычка.

— Андрюха! Сейчас 2 июля 1909 года и сейчас сюда приедет Николай ІІ.

— Прямо сейчас, прямо сюда и приедет. — с иронией сказал Андрюша.

— Ну, на площадь, вдоль Зеньковской улицы.

— Там, наверное, сейчас не площадь, а дремучий лес. — в голосе Андрюши продолжали звучать иронические нотки.

— Слушай, Андрюха! А пошли на встречу с царём!

— И пошёл ты на встречу с царём!

— Пообщаемся с самодержцем, предостережём его от коммунистов. — не обращал внимания на подколы Дима.

— Димка! Ты серьёзно?

— Вполне.

— Там, наверное, полиции больше, чем деревьев.

— Ну и что. Народу тоже много будет. А после, между деревьями прямо на Подол. Когда ещё будет возможность увидеть живого царя.

Разговор скорее продолжался для самоуспокоения. Оба, про себя, твёрдо решили, что обязательно пойдут на встречу с Николаем. Хотя, голос разума выказывал сомнения и отговаривал. Голос разума шептал, что лучше юркнуть, прямо сейчас, в лес и все дела. А там, на площади, кто знает, как выйдет.

Томину, голос разума даже подсказал блестящую мысль: переждать в лесу до темноты, а под покровом ночи, незамеченными, пробраться на Белую беседку. Так риск будет минимальным, но Дима не слушал голос разума. Его вели чувства. Подняли и на крыльях понесли на встречу опасности. А в голове звучала, бесконечно повторяясь, как поломанная пластинка, одна фантастическая фраза: " Неужели я действительно увижу настоящего царя. Нет. Это невозможно…"

Охваченные волнением, ребята не заметили, как дорога, вильнув и выгнувшись, остановилась перед железнодорожным переездом. Возле переезда низкая деревянная будка, рядом выцветший шлагбаум. Ошарашенный смотритель, не мигая, долго глядел на странных путников.

За переездом, лента дороги стремительно убегала в даль, вдоль цеплявшихся одноэтажных, покосившихся домишек. Людей заметно прибавилось. Попадавшиеся навстречу прохожие с удивлением рассматривали друзей, но основная масса народу шла в том же направлении что и ребята.

— Да ведь это ж та самая Зеньковская улица. — тихо сказал Дима.

Андрюша в ответ улыбнулся.

Загородная, не мощеная Зеньковская пестреет, как центральный проспект. С обеих сторон улицы, развёрнутые под разными углами, стоят неисчислимые телеги с опущенными хомутами. Остроносые крыши грязно-белых, холщёвых палаток теряются вдали. Возле телег пасутся кони, нервно пощипывая вытоптанную траву. За палатками поднимаются седые дорожки дымков от костров. Воздух наполнен дымом и дышится тяжело.

— Слушай, Димка! Тут целый палаточный городок. — воскликнул Андрюша.

— Городище. — откликнулся Дима.

— Мегаполис, по местным меркам.

— А ты разве не помнишь, что крестьяне со всей губернии посылали своих делегатов на встречу с царём? — язвительно спросил Дима.

— Ага. Как сейчас помню. — иронически ответил Андрей и добавил: — А ты откуда знаешь? Чай не жил ещё в то время.

— Чай не жил, но чай читал об этом событии.

Пройдя метров сто, увидели слева огромную прямоугольную поляну полностью набитую разношерстным людом. Возле дороги высится небольшая трибуна, оцепленная полицейскими, и только там остаётся немного свободного места.

Перед трибуной суетятся фотографы, устанавливая на треножниках громоздкие фотоаппараты. Виднеется так же массивная кинокамера. За трибуной тихо переговариваются холёные господа, очевидно местные чиновники.

— Смотри! — Дима указал на кинокамеру. — Прогресс уже на высшем уровне.

— Ага. — засмеялся Андрюша. — Ещё, чего доброго, попадём в кинохронику 1909 года.

Толпа пестрит разными красками и оттенками, словно палитра самобытного художника. Запылённые крестьяне из окрестных деревень, горожане в добротной одежде, строгие военные и множество нищих. Выделяются широкоскулые бородатые мужики и колоритные бабы в цветастых платках. Толпа гудит, как растревоженный улей, нетерпеливо ожидая царя.

Основная масса народу уже собралась, но отдельные ручейки ещё стекаются в это клокочущее озеро, вынуждая толпу плотнеть.

Ребята подошли и попробовали затесаться в толпу. Куда, там! Народ стоит так плотно, что не пробиться и на сантиметр. А до трибуны ещё очень далеко. К сожалению, ребята пришли слишком поздно, но к счастью на них никто не обращает внимания. Все увлечены ожиданием встречи с государем.

Дима выше Андрюши, поэтому, взглянув через головы, первым заметил в конце улицы ползущие чёрные машины. Одна, вторая, третья, четвёртая, пятая.

Издалека машины походили на выползающих из норы неповоротливых жуков, усердно перебирающих лапками и выбирающих лучшую дорогу.

Прошло какое-то время, но машины, словно приклеились к месту и находились ещё далеко. В толпе послышался гул волнения. Шум нарастал. Задние напирали на передних. Пробиться сквозь более плотные ряды стало ещё сложней.

Наконец, машины медленно увеличились до естественных размеров, подъехали к трибуне, тихо остановились. Из второй вылез подтянутый офицер, проворно подскочил к задней дверце и элегантно распахнул.

Оттуда неспешно вылез человек среднего роста, в фуражке и мундире полковника русской армии. По толпе пробежал гул восторга. А когда человек выпрямился, все увидели строгий профиль с рыжеватой, аккуратной бородкой. Толпа взорвалась овациями. Все узнали русского царя Николая ІІ.

Из других машин так же стали выходить люди, и свободное пространство возле трибуны постепенно заполнилось.

Особенно привлёк внимание энергичный человек, невысокого роста с чётким профилем и аккуратными усами.

— Смотри, вон то Столыпин, премьер-министр. — сказал Дима, указывая Андрюше на этого человека.

— Именно таким я его и представлял. — улыбнулся Андрей.

Но все взоры были прикованы к царю. " Этого не может быть! Живой царь!" — неумолимо звучало в Димином мозгу. Сердце неистово билось. В висках бешено пульсировала кровь. А Николай вышел из-за машины, поклонился народу и медленно направился к трибуне.

Томин вспомнил, как в Полтаву приезжал президент Украины Виктор Ющенко. Чёрный, фешенебельный мерседес. Сам Ющенко за рулём. Мордовороты-охранники, бесчисленные машины сопровождения, куча ментов, как в форме, так и в штатском.

А перед ним, приезжал премьер-министр Янукович. Тогда, на несколько часов, перекрыли всё движение в центре, и многие опоздали на работу.

А царь тем временем взошёл на трибуну. Воцарилась полнейшая тишина. Люди, молча, лицезрели государя.

Николай поздоровался, поздравил всех с двухсотлетием Полтавской битвы и остановился на важности этого события для русского государства. Провёл параллели с сегодняшним моментом, а также пожелал мира и благополучия.

Говорил неторопливо, мягким и спокойным голосом. От него веяло неподдельной интеллигентностью, искренностью и порядочностью.

Стало слышно, как рядом прожужжала муха. Все, затаив дыхание, слушали императора.

Глядя на русского царя: доброго, порядочного, умного человека, чьё имя после смерти причислили к лику святых и, зная, что будет с ним после революции, глаза Димы наполнились слезами. "Невообразимый мечтатель" глянул на Андрюшу. В Андрюшиных глазах тоже сверкали слезинки. Первый раз Дима видел друга в таком состоянии.

Томину безумно захотелось крикнуть: " Беги! Беги быстрее из этой забытой Богом страны! Тебя зверски убьют через двенадцать лет! Расстреляют в упор вместе с женой и детьми! " — но слова застряли где-то в горле.