Незримые часы (СИ) - Нетылев Александр Петрович

— Простите меня, молодой господин, — чуть не плача сказала она.

— Ничего страшного, — откликнулся юноша, — Евнух Вон, полагаю, сейчас мы закончили. К завтрашнему дню подготовь все, что тебе известно о делах клана Фен и их контактах с моими братьями. Сейчас можешь быть свободен.

Переведя взгляд на служанку Лю, он добавил:

— А ты присядь.

Вся бледная, являющая собой наглядную иллюстрацию к выражению «Ни жив, ни мертв», девушка опустилась на освободившееся место.

Даниил дождался, пока за Воном закроются двери, после чего заглянул в глаза Лю и, стараясь сделать свои интонации максимально дружелюбными и успокаивающими, спросил:

— Что случилось?

— Я допустила ошибку, — ответила девушка.

Он, однако, покачал головой:

— Я не о том. Ты думаешь о чем-то своем, и это явно что-то плохое. У тебя что-то случилось; я хочу знать, что.

В его голосе не было и тени сомнений в своей правоте.

Ведь он слишком хорошо помнил, как сам скрывал свои проблемы от людей, которым, как он был полностью убежден, нет до них никакого дела. Так ли это было в действительности? Даниил так и не знал ответа.

Но он знал, что сейчас до проблем служанки ему дело БЫЛО.

— Я...

Лю запнулась, как будто не знала, что сказать.

А потом вдруг резко пала ниц:

— Ваше Высочество, я заслуживаю смерти!

— Опять! — не выдержав, простонал Дан.

Ему казалось, что еще несколько дней пребывания в образе принца Лиминя, и эта фраза навечно застрянет у него в ушах.

— Так, — он махнул рукой, прерывая её причитания, — Давай договоримся. Чего ты заслуживаешь, решаю я и только я. Отныне эта фраза для тебя под запретом. И если я спрашиваю тебя, что случилось, я хочу услышать объяснения по фактам, а не... её.

Он чуть запнулся, не зная краткого и лаконичного определения для таких фраз.

— Я спрашиваю еще раз. Что случилось?

Какое-то время служанка Лю молчала, опустив голову. Затем очень тихо начала говорить:

— Молодой господин, за время вашего отсутствия я самовольно покинула дворец. Прошу вас, накажите меня.

— Ты из-за этого так боишься? — понял Дан, — Не думаешь же ты, что я убью тебя за такую мелочь? Успокойся. Если покинув дворец, ты не отправилась прямиком к Веймину или Сяолуну, то все нормально.

Глаза девушки удивленно расширились.

— Я бы никогда! — воскликнула она, — Молодой господин, вы ведь знаете, что я бы никогда не предала вас! Клянусь всеми Светлыми Небожителями, это правда! Даже если мне придется претерпеть пытки и умереть...

— Успокойся, — повторил Дан, — Это была шутка. Я лишь пытаюсь сказать, что тебе нечего бояться, и ты можешь рассказать мне без утайки о своем выходе за пределы дворца. Я ведь верно понимаю, что сам факт — это еще не вся причина для твоих волнений?

Лю отвела взгляд.

— Верно, — сказала она.

Кажется, она все еще не была уверена, что нужно рассказывать. Что её проблемы, проблемы простой служанки, будут иметь значение хоть для кого-то, кроме неё.

Даниил знал это ощущение, и именно поэтому отставать он не собирался.

— Рассказывай. Это приказ.

— Я просто хотела повидаться с родными, — заверила служанка, — Мой отец держит гончарную лавку во Внешнем городе. Матушка и младший брат с сестренкой помогают ему...

Почему-то первая мысль Дана была о том, что возможно, дело просто в том, что порядочная и благообразная китайская семья без одобрения относится к тому, что их дочь и сестра пошла в услужение к такому человеку, как Лиминь. Однако озвучивать свою мысль он не спешил: а ну как вопреки стереотипу, здесь это не считается позором семьи, и тогда придется еще убеждать ее, что он сам её таковым не считает?

Или же настоящая проблема гораздо серьезнее, чем чьи-то уничижительные слова.

— Там был полный разгром, мой господин, — девушка говорила все быстрее, кажется, ей давно хотелось рассказать кому-то, — Горшки побиты, мебель поломана. Отец баюкает поврежденную руку. У матушки разбита губа...

— Что там произошло? — спросил Дан, несколько потерявший нить повествования.

— Мой брат... — Лю запнулась, но все же продолжила, — Куан пристрастился к азартным играм. Он задолжал бандитам, и несколько дней назад они приходили требовать долг. Вы не подумайте!

Она вдруг спохватилась.

— Жалования, что вы мне платите, всегда было достаточно. Но в этот раз их главарь сказал, что выплату придется увеличить. А как её увеличить, если отец работать не может, а товар весь побит? Если же не выплатят, он обещал, что заберет в рабство мою сестру...

— Я понял, — остановил её Дан, чувствуя, как внутри разгорается уже знакомое пламя.

— Вы обращались в полицию? — задал он вопрос, совершенно естественный для современного человека из его мира, — Я имею в виду, в городскую стражу?

Лю мотнула головой:

— Как я могла так поступить с вами?

И прежде чем Дан успел расписаться в своем непонимании, пояснила:

— Городская стража подчиняется принцу Веймину. Если бы человек, служащий во дворце Чиньчжу, обратился к ней, это стало бы ударом по вашему престижу. Тот предатель, что пошел бы на это, заслуживал бы самой страшной кары.

«Да не плевать на мой престиж?!» — хотел было воскликнуть Даниил, не в силах осмыслить, что из-за него люди рискуют собой и своими близкими.

Но в следующий момент понял, что он уже не имеет права плевать на него.

— Спасибо, — с искренней благодарностью сказал он, — Я ценю твою преданность. Но все же, раз уж ты не могла рассказать страже, ты должна была рассказать хотя бы мне. И впредь всегда рассказывай, если тебе понадобится помощь. Поняла?

— Да, господин, — склонила голову служанка.

— Сейчас позови евнуха Вона и евнуха Пака, — решил Дан, — И еще одно. Подбери мне костюм, в котором я смогу сойти за простолюдина или хотя бы бродячего заклинателя.

Костюм простолюдина больше всего напоминал тунику или айкидоги (привычку вслед за широкими отечественными массами называть костюм для боевых искусств «кимоно» Оксана из брата в детстве буквально выбила). Включал он в себя лишь широкие штаны, запашную куртку и широкий пояс. Надевать это было гораздо проще, чем одежды принца, и Дан даже смог проделать это без посторонней помощи.

Его костюм был темно-синим, кобальтового оттенка. Приметную прическу (волосы длиннее, чем до плеч, были в этом мире характерной приметой заклинателя) прикрыла коническая шляпа; если держать голову склоненной, то не будут заметны и характерные вишневые глаза клана Шэнь.

Именно в таком виде, в сопровождении пары евнухов, Дан пришел знакомиться с «малым бизнесом» города Тьянконджичен.

Гончарная лавка почтенного Энлея оказалась приземистым двухэтажным строением. Верхний этаж, как подозревал Даниил, был отведен под жилые помещения, внизу же располагались и мастерская, и прилавки с готовой продукцией.

Ну, точнее, это явно предполагалось. Черепки, оставшиеся от «готовой продукции», уже смели в сторону, но об деревянные обломки, оставшиеся от прилавков, все еще можно было запросто споткнуться.

Хозяин помещения сидел прямо на полу, в глубине комнаты. Увидев вошедших, он совсем недружелюбно гаркнул:

— Мы закрыты! Приходите потом!

В ответ на это евнух Вон схватился за меч:

— Как смеешь ты говорить в таком тоне с...

Дан, однако, предостерегающе поднял руку.

— Без имен. Мы тут инкогнито, помнишь?

После чего взглянул прямо в глаза торговцу. Вряд ли тот знал в лицо третьего принца, но уж характерную особую примету распознал сходу.

И сходу же бухнулся на колени.

— Ваше Высочество! Простите мне мою грубость!

— Я же просил, — недовольно поморщился Дан.

Сам почтенный Энлей был невысоким, сухопарым и немного сгорбленным стариком с седыми усами. Недавний «визит вежливости» отразился на нем в виде россыпи желтеющих синяков на лице и отсутствия одного из передних зубов. А также, разумеется, лубков на правой руке, боль в которой заставила его страдальчески поморщиться, но не прекратить кланяться.