Теневой Дозор - Аркадий Шушпанов

Следы заметало сразу же. На втором этаже температура воздуха поднялась выше нуля. Ветер бил теперь в спину, словно одаривал надзирателя подзатыльниками. Мол, оставил школу без присмотра, так гляди, что натворили твои балбесы.

В левом крыле перед Дмитрием как будто встала водяная завеса. Дреер выключил фонарик, сунул во внутренний карман и шагнул под дождь. Спасибо инквизиторской обработке, капли отлетали от него, словно рикошетили пули.

Он рванул на себя дверь одного класса. Пусто. Осиротевшие парты, мертвые ноутбуки, опрокинутый стул в проходе. Дождя не было. А еще… Дмитрий не сразу понял, что дверная ручка все еще зажата в кулаке вместе с куском самой двери. Как будто по забывчивости не снял перчатку-сервоусилитель.

Однако последний раз он надевал такую в Суздале.

Дмитрий пнул дверной косяк, и тот рассыпался в труху под его подошвой. Легко отломился и уголок парты, по которому словесник двинул кулаком.

Плохо. Очень плохо. Значит, эти добрались не только до склянок с погодой. Значит, достали секрет заклинания «тлен». Крайне подлая штука, которая делает ветхим и хрупким все вокруг и в прямом смысле выбивает опору из-под ног в колдовском бою. Удивительно, как Дмитрий вообще сумел подняться по лестнице, а ступени не развалились.

Только вот камешек с подвешенным на него «тленом» хранился в школьном подвале, в сейфе у преподавателя безопасности жизнедеятельности Каина. А на сейф был наложен Абсолютный Запор. Это заклинание, как известно, существовало в двух вариантах, и Каин не поленился наложить оба. «Механический» вариант надежно охранял от взлома, а «биологический» позволял выявить, кто из школяров таки пытался добраться до каиновой сокровищницы. Снять же заклинание мог лишь тот, кто его наложил.

Как они заставили это сделать профессионального боевого мага? Светлого, несмотря на компрометирующую фамилию? Об этом «тлене» вообще никто не должен был знать. Только сам Каин, директор Сорокин и школьный Надзор – им полагалось знать все. Лихо не так давно крупно разругался с Каиным по поводу всех этих артефактов. Упрямый школьный «воен рук» не хотел ни уничтожать их, ни обезвреживать и клялся, что у него все под контролем. А Лихо не мог их просто так изъять, поскольку Каин имел официальное разрешение. Правда, Лихарев собирался добиваться отмены лицензии через Бюро. Не успел. Где они сейчас, оба старых вояки?

Дмитрий шел по коридору, распахивая все двери и даже вырвав пару замков, уже покрытых ржавчиной. Кабинеты встречали безлюдьем. Единственными звуками оставались его гулкие шаги, вой ветра и удары струй дождя – по полу, стенам, по окнам изнутри. Никто не выходил, не старался заговорить, не выдвигал требований.

Тогда Дреер ушел в Сумрак.

Школьникам запрещалось так делать везде и всюду, кроме специальных уроков. Они должны были жить в человеческой реальности. Ради этого некогда и придумали интернат. Не только для того, чтобы научить Темных и Светлых жить рядом друг с другом, но и чтобы научить обходиться без своей Иной ипостаси. Как без сладкого.

В Сумраке от ветхости не осталось и следа. Порывы ветра заменил обычный пронизывающий холод. Дмитрия окружили неоштукатуренные стены из блекло-красного кирпича. Классные комнаты были все так же пусты.

Дреера осенило. Когда террористы захватывают здание, они сгоняют всех заложников в какое-то одно место, чтобы легче было контролировать. В школе это либо актовый, либо спортивный зал.

Беглый взгляд на линии вероятности склонил весы в пользу актового. Но Дмитрий отправился вовсе не туда. Через несколько минут по внутренним часам и меньше чем спустя пару секунд по земному времени словесник оказался у двери кабинета школьного Надзора. Вернее, у того места, где она раньше находилась.

Сейчас на этом месте зияла дыра в стене, так что несведущий глаз и не заметил бы, что здесь когда-то имелся прямоугольный дверной проем. Как будто в кабинет въехали на танке или волшебном панцирном носороге.

Однако внутри особого погрома не наблюдалось, а носорог непременно бы его устроил. Да, кое-что перевернуто. И сейф разворочен, причем хитро, словно взорван изнутри. А ведь Лихо тоже навешивал на него все мыслимые колдовские запоры.

Дмитрий почему-то уверил себя, что точно так же раскурочены сейфы в кабинете директора Сорокина и в подземном схроне Каина.

А потом он услышал флейту. Далеко-далеко, в глубинах школьных коридоров, ее мелодия казалась нереальной. В эту флейту не хотелось верить, как не верилось еще пару лет назад, до инициации, в реальность самой магии. Однако возникло стойкое желание выйти сквозь пролом и отправиться на поиски источника этой мелодии.

Дмитрий так и сделал бы, но тут увидел Одноглазое Лихо. Вернее, сначала одну только ногу, что высовывалась из-за стола. А потом открылось и целое. Оно не очень-то хотело укладываться в единую картинку: поза была странной, неестественной, будто некий скульптор лепил-лепил фигуру, а потом разочаровался в своем творении, в сердцах смял и бросил в угол. Тем не менее Лихарев еще жил – аура пульсировала, – хотя и находился без сознания.

Дреер выругался так, что от выплеска эмоций Сумрак буквально заискрил в радиусе полуметра. Мелодия флейты по-прежнему сочилась из глубин школы, но Дреер уже не обращал на нее внимания. Он бухнулся на колени рядом с Лихом, судорожно вспоминая лечебную магию: ту, что преподавали в школе московского Дозора, и ту, которой учили на курсах Инквизиции, а еще показанное в кулуарах Майлгуном.

– Дмитрий Леонидович! – раздалось за спиной.

Словесник чуть повернул голову. В проломе стены виднелась худая фигурка. В темных волосах обозначилось несколько светлых полосок. Эдакий многократно умноженный Холден Колфилд из «Над пропастью во ржи» с его единственной седой прядью.

Вадик Смеляков. Тот, кто позвонил в Бюро, сообщил о захвате школы и потребовал к себе на переговоры Дреера.

– Что надо? – нелюбезно спросил Дмитрий.

– «Тень Владык», – пожал плечами школьник.

– Твоих рук дело? – Дмитрий кивнул на Лихарева.

– Не-а, – мотнул головой Смеляков. – Я так не умею.

– А кто умеет? – встал Дреер.

– Я вас не для этого звал, – вдруг жестко, по-взрослому сказал Вадик.

– Вот как?! – Надзиратель присел на уголок стола. Заклинание «тлена», очевидно, до столешницы еще не добралось: выдержала, не раскрошилась.

– Мне нужна «Тень Владык». – Мальчик не сходил с места.

– Ты хоть знаешь, что это такое?

– Еще бы! – Смеляков заговорил с прежними интонациями. – Я же ведьмак. Я перечитал все об артефактах, что у нас тут есть в библиотеке. Она хорошая, в Питере такой нет.

Дмитрий хотел было сказать, что в Питере-то как раз есть и лучше, только находится это богатство в распоряжении Инквизиции, и даже он, Дреер, не знает точного адреса.

– Ты, похоже, не только читать любишь. – Словесник демонстративно пробежал глазами по контуру пролома в стене.

– У нашего Эдика в кабинете много штуковин, – улыбнулся подросток. – Он говорит, что они все разряжены. Врет. Не все.

Эдиком за глаза школьники называли директора Эдуарда Сорокина. В его обычной на первый взгляд начальственной цитадели хранилось немало интересных и старинных предметов. Кое-что было развешано по стенам, кое-что ютилось на полках шкафа рядом с благодарственными письмами, некоторые делили подоконник с деревцами бонсай. Еще многое, знал Дреер, пряталось в ящиках мощного динозавра-стола, чьи ножки были вырезаны в виде звериных лап. Но все это были безопасные артефакты, лишенные какой-либо Силы. Так утверждала официальная версия.

Сорокин – маг первого уровня, в школе равными ему по умениям были только Каин и Лихо. Вполне вероятно, какие-то из своих безделушек он мог искусно замаскировать под бездействующие. Дмитрий все равно не распознал бы снизу своего четвертого ранга.

Но как их сумел отыскать петербуржец Вадик Смеляков, четырнадцати лет от роду, шестой уровень? Конечно, ведьмы и ведьмаки даже в юном возрасте обладают особым чутьем на вещества, предметы, природные явления, связанные с магией. Подобно тому, как все Иные могут по-своему предугадывать будущие вероятности, но «урожденные» предсказатели делают это намного тоньше и лучше остальных. Или, к примеру, даже Светлый может приворотной магией зачаровать обычную женщину, не Иную, он и так подспудно многих привлечет, а вот инкубу никакие специальные чары вообще не нужны.

Дмитрий вспомнил дона Рауля.

Впрочем, даже если Смеляков и сумел опознать рабочие артефакты в директорском кабинете, оставалось немало открытых вопросов. Как ими воспользовался? Кто помогал? Как это проглядели Дреер с Лихаревым? В злой четырнадцатилетний гений Дмитрий не верил, хотя Смеляков был тем еще фруктом, взять одну только историю его схватки с Ночным Дозором.

– Зачем тебе «Тень Владык»? – спросил надзиратель.

– Не ваше дело! – отрезал Вадим.