Опасная связь - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он посмотрел на меня и в испуге отшатнулся.
Наверное, на моем лице была написана такая злоба, что Павел Алексеевич испугался побоев и быстро ответил:
— Да-да, Рая частенько звонила.
— Она приезжала к вам сама, или…
На этот раз Марков не задержался с ответом.
Похоже, он осознал всю серьезность своего положения, — я в ту минуту была способна на многое.
— Сначала она появлялась только у нас, но впоследствии мы пошли навстречу ее желаниям и, вопреки заведенным у нас правилам, разрешили нашим сотрудникам посещать ее на дому. Хотя, обычно мы…
— Сотрудникам? — удивилась я.
— Женского пола, — пояснил Павел Алексеевич. — Хотя… хотя я не уверен, что это было правильное решение.
— Почему? — напирала я.
Марков тяжело вздохнул.
— Был один неприятный случай… Впрочем, об этом лучше спросить девочек.
— Соберите их в восьмой номер, — приказала я. — И пусть кто-нибудь уладит все с милицией. Она наверняка будет здесь с минуты на минуту.
Марков чуть насмешливо посмотрел на меня.
— Скорее с часу на час, — пошутил он и отправился выполнять мое требование.
Через несколько минут все снова были в сборе на том же месте.
Девицы вели себя так, будто ничего особенного не произошло.
Я часто замечала, что девушки подобного рода занятий бесстыдны не только «по работе». Циничное отношение распространяется у них и на прочие аспекты человеческого существования. Элементарную этику, например.
Во всяком случае, по отношению ко мне никакой вины они не испытывали.
— Рассказывай, — повернулся Марков к Аглае.
Та пожала плечами.
— В общем… засекла она Оленьку.
— Как… засекла? — подскочила я от удивления. — Кнутом, что ли?
— Вроде того, — тихо сказала Алла. — Плеточкой. С кистями на конце. Фирмы «Жоашен». Знаете, такие разноцветные, немецкие…
— Не знаю, — твердо сказала я. — Когда и как это случилось?
— Ну… — продолжила Аглая, — поехали мы к Рае как-то вечером. А она, Рая то есть, была в каком-то особенно приподнятом настроении, возбужденная слишком, Чайковского слушала…
— «Времена года», — подсказала Алла.
— Ага, — согласилась Аглая. — Точно. Про зиму. Обычно, как все это происходило? Мы приходим, раздеваемся, она уже в облачении — в сапожищах и с плеткой или мухобойкой. Ну, побьет немного, хорошо ей станет, успокоится. Посидим после вместе, чай попьем. Без подарков не обходилось. Сами понимаете…
Аглая развела руками.
— Подарков? — настороженно подал голос Павел Алексеевич.
Он возмущенно обернулся к девушке.
— Это каких еще подарков? И почему я об этом ничего не знал? Позабыли устав предприятия? Может, вы еще и налево работаете?
— Пал Алексеич! — вскричала молчавшая дотоле Альбина. — Да за такое не то что подарки — наличной валюты мало! Вы бы сами…
— Молчать! — прикрикнул на нее взбешенный Марков. — Уволю.
Альбина громко хмыкнула, но предпочла не раздражать шефа.
— А тогда, — с глазами расширенными от ужаса, охватившего ее в процессе воспоминаний, поведала мне Аглая, — тогда на Раису что-то нашло. Или плетка тяжеловата была… Как ты думаешь, Алка?
Она повернулась к подруге.
— Инструкцию не изучили как следует. Там ведь режим эксплуатации указан, — ехидно произнесла та. — Нет бы на переводчика потратиться, коль сами немецким не владеют… Куда там! Сразу в дело пускать, без инструктажа… Вот и травматизм на рабочем месте. К тому же со смертельным исходом.
Очевидно, этот упрек был адресован Павлу Алексеевичу Маркову.
Но тот выслушал замаскированное обвинение с совершенно бесстрастной физиономией.
— Мы слушаем вас, Аглая, — попросил он девушку. — Продолжайте, пожалуйста.
— Что-то с ней было не так, не как всегда, — тихо проговорила девушка, стараясь не встречаться ни с кем глазами. — Словно зверь ненасытный. Никак не могли ее остановить, на руках повисали… Вот и…
Тут она всхлипнула и быстро вытерла сбежавшую с ресницы слезу.
— А Заяц? Присутствовал ли Заяц во время ваших… занятий? И если да — то принимал ли в них участие?
— Нет, что вы, — даже удивилась Альбина. — Нас она вызывала, когда Генрих дежурил. Если бы он был у нее, стала бы она нас заказывать!
— Да он бы дуба дал через месяц, если бы тут не отдыхал, — набросилась на нее Алла. — Он же ходит и носом клюет от недосыпу да рубцы от плетки одеколоном прижигает, видела, небось?
— Все равно заказывала бы, — тихо, но непреклонно произнесла Альбина.
— А в тот вечер вы ведь были у нее?
Наступила неловкая пауза.
Кажется, разговор становился опасным, и девушки это понимали.
— Рассказывать? — едва слышно спросила Аглая у Маркова.
— Я что — неясно выразился? — злобно процедил Павел Алексеевич. — Отвечайте, когда вас спрашивают!
— Да тут и раcсказывать, собственно, нечего, — грубо огрызнулась Аглая.
Она напрягла свою девичью память, но так и не смогла вспомнить ничего, что выделяло бы тот вечер из череды точно таких же вечеров.
— В тот вечер все было как обычно, хоть мы и побаивались с тех пор, как Ольгу… Ну, в общем, понятно. Только чаем не угостила на этот раз. Все на часы смотрела. Хахаля своего, что ли, ждала, верно, Алла?
— Точно, — подтвердила ее подруга. — У Генриха как раз смена кончилась, да он запропастился куда-то.
— Ведь она второй день подряд нас заказывала, — включилась в общий разговор Альбина. — И в этот раз — потому что Заяц был невесть где.
Как интересно получается!
Раисе всегда нужен кто-то рядом.
Либо девушки, либо Генрих.
А Зайковский в этот вечер, вместо того чтобы навестить ее, преспокойно играл на бильярде в санаторном корпусе.
— Еще вопросы? — обратился ко мне Марков.
— Да, — твердо сказала я. — Но только к вам. Остальные могут идти.
Когда нас оставили одних, я спросила:
— А что было на кассете, которую вы передали Глебу Устинову?
— На кассете? — замялся Марков. — Это самое и было заснято. Их развлечения то есть. Когда Раиса Михайловна еще к нам наведывалась.
— Почему вы испытывали такой интерес к деятельности «Рамиуса»?
Тут Павел Алексеевич задумался.
Ответить правду он не мог, а чтобы хорошо солгать, нужно было все обмозговать.
— Н-ну, я так вам отвечу, — медленно проговорил Марков. — Я хотел испытать Устинову на предмет возможности манипулирования. Посмотреть, поддастся ли она на…
— Шантаж, — подсказала я слово.
Марков цинично улыбнулся.
— А хоть бы и так, — пожал он плечами. — С волками жить… В конце концов она не расплатилась со мной за гибель ценного сотрудника. Только все обещала и обещала. Похоже, дела в фирме шли не бог весть как.
Странно, от Веретенникова я слышала совершенно противоположное.
Но Марков так и не ответил прямо на мой вопрос.
И это показалось мне очень важным.
— Ну я и решил надавить на Раю через ее муженька. Только тот оказался рохлей и разгильдяем. Неделю не решался вручить ей кассету. А когда сделал это — та даже ухом не повела. И вела себя так, будто ничего не произошло. Ну, я и не стал обострять…
— Решили выждать?
— Можно сказать и так, — не стал притворяться Павел Алексеевич.
И тут что-то стало складываться в моем мозгу в пока еще смутную картину.
Я улыбнулась Павлу Алексеевичу и, подняв указательный палец, покрутила им возле его лица.
Тот удивленно посмотрел на меня.
— Павел Алексеевич, там эти, в мундирах, — просунула голову в номер Аглая. — Вас хотят.
— Скажи — сейчас приду. Сколько их? — вопросил господин Марков.
— Трое, — ответила Аглая.
— Старший… — повернулся к ней Марков.
— Лейтенант.
— Значит, две с половиной, — сделал вывод Марков.
Вытащив из кармана ключи, очевидно, от сейфа с наличкой, он поднялся с кресла.
— Я еще вам нужен?
Его покорный вид выражал готовность исполнить любое мое пожелание.
— Наверное, нет, — решила я. — Но я пока не ухожу.
Мне еще предстояла увлекательная беседа с интересным человеком.
— Кстати, а где Генрих? — обернулся Марков в дверях. — Его что, тоже пристрелили?
— Нет, он тут, в спальне, — указала я рукой на соседнюю комнату. — А вас что, устроило бы, если бы Зайковский отправился на тот свет?
— Что вы! — прижал к груди руки Павел Алексеевич. — Как можно…
Когда я осталась одна, меня снова начал обуревать голод.
Но я не могла все бросить и направиться в какое-нибудь ближайшее заведение.
Черт, как есть-то хочется!
Надо поскорее закругляться.
Тем более что до встречи с Валентиной Багрицкой у меня остается всего сорок минут.
Я решительно встала с кресла и, уже в четвертый раз за этот день, направилась в спальню восьмого номера.