Нежеланный ребенок майора (СИ) - Голд Лена

Она приближается к Тимофею вплотную. Смотрит в глаза снизу вверх и они что-то бурно обсуждают. А потом… Потом он заправляет длинную прядь ей за ухо, проводит рукой по щеке и, наклонившись, что-то шепчет на ухо.

— Вот же идиот! Придурок! — Вера чуть ли не кричит. Тянется к ручке двери, но я её останавливаю.

— Прекрати, — шепчу, не в силах дальше смотреть на них. 

Потому что со стороны они кажутся безумно влюбленной парой, и это убивает меня ещё сильнее. Лучше получить удар ножом прямо в сердце и потерять эту долбаную жизнь прямо здесь, но не видеть эту картину.

Но… Тимофей меня добивает. Он притягивает девушку к себе и… целует в губы. Я же… Я просто задыхаюсь от ревности и от того, что этот мужчина больше не мой. Не мой, черт побери!

Господи… Зачем ты со мной так?! За что?! 

Глава 12

Тимофей

Ни хрена не соображаю. Будто всё стерли, будто потерял память.

Чертов подполковник раздражает невыносимо! Хочется перевернуть этот долбаный стол, а напоследок врезать пару раз кулаком в морду, под челюсть, чтобы без зубов остался! Чтобы не мог бросать в мою сторону издевательские насмешки. Сукин сын!

Чую, что-то не так с ним. Последнее время он вел себя странно, но я не придавал значения. А зря! Очень зря!

Сказать, что я не живу — ничего не сказать.

Я, сука, взрослый мужик, но чувствую себя ребенком. Брошенным на улице. Бездомным. Одиноким, мля, мальчишкой.

— Откуда банда Ворона узнала об операции в заброшенном кинотеатре? Информация была у нескольких человек, в том числе и у тебя.

Чувствую, вопрос с подвохом. Прищуриваясь, неотрывно смотрю на мужика лет пятидесяти. Когда-то были у нас нормальные отношения. Потом… Не люблю я мужчин, смахивающие на баб.

— Понятия не имею.

— А твоя баба всё знала! — восклицает моментально, втыкая в сердце нож, пронзая насквозь.

Алиса… Лисичка… Девочка моя… Что же ты наделала?

— Она ни хрена не знала!

— Головой отвечаешь за продажную?!

— Отвечаю, твою мать! ОНА. ТУТ. НИ ПРИ ЧЁМ!

— Охренеть! — откидывается на спинку кресла, сложив руки на груди, хохочет во весь голос.

Знаю — Алиса чиста. Ее ошибка — звонить с моего телефона, когда есть свой, — поставила под удар меня. Мою работу. Поставила под удар всё, что нас связывало. А потом она просто промолчала. Хоть и был шанс все рассказать, прежде чем ложиться со мной в постель!

— С ее телефона Воронову были посланы все адреса, где мы планировали вывести их на чистую воду.

Не могу понять… Снова торможу. Ну как?.. Как так?! Она ничего не знала! Я не рассказывал, и дома по телефону не говорил на эту тему. Только пара сообщений есть, которые я послал Захарову. И то, в основном, шифрованные. Ну не могла она, нет.

— Ты гонишь, Савин. Она…

— Я тебе предлагал. Разве нет? — усмехаясь, перебивает меня. — Отдать дело питерским пацанам. А ты, упертый баран, всегда отказывал. Оно стоило того?

Теперь усмехаюсь я:

— Что ты хочешь этим доказать, Слава? — встаю, опираюсь ладонями на стол и наклоняюсь к нему. — Я считал себя нормальным мужиком. Чистым. Справедливым. Но…

Продолжать не вижу смысла. Он краснеет на глазах. Вены на шее вздуваются.

— Я как-то думал вернуть тебя, — продолжает он, — но нет. Ты отстранен окончательно, Гордин. На выход!

— С удовольствием! —тихо смеюсь, а самому разгромить этот кабинет хочется. — Но ты же знаешь, что я так легко не сдаюсь. Сечешь, о чем я? — Это был намек. Жирный такой. Толстый. Отворачиваюсь и выхожу, слыша в спину ругательства. — Да! — отвечаю на звонок брата.

— Ты где?

— В ресторан еду.

— Когда?

— Прямо сейчас.

— Окей. Поговорить надо. Срочно.

Сбрасываю вызов. Поговорить? Интересно, он хочет или жена его любимая, которая звонит днем и ночью, хоть и понимает, почему я не выхожу на связь!

Хватит. Эта тема закрыта.

***

Мысли, одна хуже другой, действуют на нервы. Какого черта, а? Я только начал привыкать к женщине, жить с ней. Любить, сука, в конце концов! А она вот так со мной…

Что дальше? Как доверять?

Савин врет, конечно же. Если бы Алиса отправила  те сообщения, о которых шла речь, и у него были бы доказательства, то давно бы ее за решетку упек. Без раздумий. Но что-то его сдерживает, связывает ему руки. Значит, не всё так просто. Разберемся.

Нужно встретиться с Захаровым, узнать последние новости о деле Воронова. Больше некому доверять. Уже две недели от Тимура слышу лишь отмазки. Не хочет, чтобы я снова натворил дел. Но я не могу не лезть. Не могу смириться, что меня, взрослого мужика, который увидел немало всего в этой долбаной жизни, вот так тупо подставили.

Я привык работать днем и ночью, лишь бы домой не ходить. Везде пахнет Алисой. В спальне ее запах. В ванной. На кухне. Да везде! Даже на моей одежде, черт бы ее побрал!

Как же быстро засела в мозги. Как же быстро влюбила в себя, а затем без раздумий растоптала. Знала ведь, я говорил ей много раз, что могут быть проблемы, если о наших отношениях узнают.

Но эти дни без нее — пытка. Есть нормально не могу, да и желания нет. Стены квартиры давят так, что в гостинице ночевать кажется удобнее. Или в ресторане на диване. Где угодно, но не там, не в том доме, который весь пропитан ее цветочным запахом.

Даже не понимаю, как доезжаю до ресторана. Белый «Mercedes» Веры замечаю еще издалека. Сидит за рулем, и она не одна. Мирить решила? Ну вот зачем лезть, а? Я же просил Артема, чтобы жену свою попросил, чтобы в мою жизнь не лезла! Всё не так, как кажется со стороны. Все намного сложнее.

Не тороплюсь выходить. Что-то задерживает меня. Может, Алиса выйдет, и хоть издалека ее увижу. Сердце колотится. В висках набатом стучат слова Савина в ту ночь. Как он назвал Алису? Продажной? А я ведь даже сейчас убить каждого готов, кто в ее адрес лишнее слово скажет. Маленькая еще. Неопытная. Но мне сложно смириться, простить ее, даже если ничего больше между нами не будет.

Красный автомобиль останавливается рядом. Что за хрень, мать вашу? Она-то тут что потеряла?! Нет ни малейшего желания с кем-либо общаться. Напиться бы и провалятся где-нибудь. Проснуться и ничего не помнить.

Выхожу, не медля:

— Что ты тут делаешь? — стою спиной к Вере с Алисой. Сжимаю руки в кулаки, потому что Татьяна последняя, кого я хочу видеть.

— Поговорить хотела. Я соскучилась, Тимофей. И если всё еще в силе твое предложение, я готова родить ребенка.

Смотрю на девушку, а самому ржать хочется. Нервы сдали окончательно.

— Ничего себе! — тихо смеюсь и обманчиво ласково заправляю прядь Тани за ухо. Наклоняюсь к ней до такого расстояния, что еще пару сантиметров — и мои губы коснутся ее. — Ты же не думаешь, что я буду летать в облаках и сразу соглашусь, а? На хрен сюда пришла?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я и так злой, как собака. А такие нежданные «гости» полностью выводят из себя.

Когда-то мне нравилась эта девушка. Но теперь, после Алисы, вряд ли я снова буду иметь дело с женщинами.

— Ну ты же… Прости, меня. Я поняла, что сама всё испортила. Хочу восстановить.

— Боже, Таня!.. — трогаю пальцем ее шею, где багровое пятно прямо в глаза лезет. — Ты на себя в зеркало смотрела, детка? Незабываемая ночь у тебя была, кажется, ммм?

Отстраняюсь и бросаю на нее гневный взгляд. Еще одна баба решила меня вокруг пальца меня обвести? Чувствую себя идиотом, ей богу. До чего же докатился.

— Тим, ну ты чего? У меня никого нет! — глаза горят огнем.

Я уверен, она сейчас из кожи вон лезть начнет, чтобы доказать свою верность. Но я в этом абсолютно не нуждаюсь.

— Таня… — потираю лицо рукой. Устал я от всего этого… Детский сад какой-то. — Давай, детка. Иди. Шагом марш. Если мне нужна будет женщина на ночь, то я ее найду. Окей?

Черт! Увидел эту… Совсем забыл про Веру с Алисой. Голова ни хрена не соображает последнее время. Отхожу, не обращая внимания на Танины протесты и попытки мне что-либо доказать. Мне плевать, с кем она спит. Поворачиваюсь назад перед тем, как зайти в ресторан. Но белый «Mercedes» уехал. Значит, увидели меня с ней, и Алиса явно…