Другая страна. Часть 2 - Ма. Лернер

Израильтянам нравится друзское трудолюбие, смелость и привязанность к земле, на которой они живут. Друзов тоже устраивает совместное существование. Уровень жизни в стране с провозглашения независимости, вырос больше чем в два раза и изрядно выше сирийского. Экономически мы привязали друзов к себе намертво. Впрочем, их это тоже устраивает. На Голанах создано несколько промышленных объектов на еврейские деньги, но с друзскими работниками. Система медицинского обслуживания была создана израильтянами и врачи тоже были из Израиля. Очень тесно взаимодействуют армейские структуры и спецслужбы. Существует только одно, но очень существенное ограничение. Нельзя купить землю в соседнем государстве. В аренду — сколько угодно, но срок владения всегда оговаривается и не должен превышать десяти лет. Впрочем, можно и продлить договор.

Друзы имеют все, что положено государству. От собственной армии, до собственных марок. За одним, но очень существенным исключением. У них нет собственных денег. Вначале ходили сирийские, потом постепенно их вытеснили израильские. Одновременно свободно обмениваются американские доллары, английские фунты, ливанская и иорданская валюта. За исключением разных мелких дрязг, связанных с разницей валютного обмена в наших государствах, Израиль вполне устраивает такая ситуация.

Я ехал договариваться об очередной совместной акции. На сирийской границе регулярно происходили стычки. Каждый раз, когда очередное сирийское правительство приходило к власти, а случалось это очень часто, оно желало продемонстрировать свою непримиримость и борьбу за отторгнутые у него земли. Начинались обстрелы, проникновения диверсионных групп и перестрелки между патрулями. Мы тоже не оставались в долгу и иногда это превращалось в настоящие сражения с артиллерийскими обстрелами и авиационными боями.

Город Кунейтра, куда я направлялся, по друзским меркам был не маленький — тысяч 30 населения, где треть черкесы. Со своей больницей и особой гордостью, военной базой и аэродромом. Большинство друзов живут в деревнях. Конечно, их деревни совершенно не похожи на российские. Это, скорее, маленькие городки, застроенные каменными одно-двухэтажными домами. Дома всегда разные, но все очень добротны и монументальны. Сразу видно, что их не лепили в спешке, а строили для большой семьи на долгие годы. Принято на постройке дома работать всем кланом. А на дверях дома обязательная надпись 'Благословен входящий в этот дом'

Несколько дней назад, в результате очередной стычки с сирийцами, двое патрулировавших границу друзов попали в плен. Теперь мы совместно решали, как их вытащить. Обычный метод не годился, сирийцы были готовы к ответной атаке.

— Нам стало известно о том, что группа высокопоставленных офицеров сирийского Генштаба в ближайшее время планирует провести инспекцию приграничных районов, — сообщил я, прикладываясь к неизменной чашечке кофе. — Есть шанс захватить в плен несколько человек для обмена, при этом немаловажно, чтобы они были не простыми солдатами.

— У вас есть данные, кто именно едет? — спросил Фарид, руководитель здешней разведки и контрразведки, представитель очень влиятельного друзкого рода Арсланов — традиционного соперника Джумблатов. Баланс должен соблюдаться во всем. Один клан не должен получить слишком много власти. Очень колоритный мужик, неофициально его зовут шерифом за демонстративную любовь к ковбойским шляпам и большим кольтам. Не смотря на свою внешность тупого громилы с мощной шеей борца и габаритами здоровенного платяного шкафа, он совсем не дурак и неоднократно удивлял своих противников своими действиями.

— Мы очень надеемся что один из них Сами аз-Заим, — ответил я.

— Даже так, — задумчиво сказал он. — Вас интересует Иордания…

А как насчет того, что, пока вы будете выжимать свою информацию, наши люди будут сидеть в плену? Обмен должен быть быстрым, иначе сирийцы потеряют к нему интерес.

— Ты должен понимать, что и мы, и вы не заинтересованы затягивать обмен. Только это уже не наш уровень. Такие вещи — вопросы высокой политики, еб ее мать, и решения по ним будут принимать на самом верху. Нам, военным, только и остается, что расплачиваться за их решения. Но самое удивительное, что иногда они оказываются правы.

У алавитов тоже трое сидят в Дамаске за шпионаж. Турки клянутся, что это не их люди, но существует возможность, что их включат в сделку. Ты прекрасно знаешь, что у Израиля есть договор о сотрудничестве и обмене стратегической информацией с турками и алавитами, который предусматривает обмен информации друг с другом по вопросам, представляющим взаимный интерес. И про офицеров связи, которые прикомандированы к посольствам в Стамбуле и Иерусалиме. Даже про обучение и переподготовку офицерского состава турецкой армии под управлением и по рекомендациям американских и израильских военных. Тебе ситуация ничего не напоминает? Нас, например…

Так что чем больше возьмем пленных, тем лучше. Будет возможность поторговаться.

— И как ты себе представляешь, взять побольше? — насмешливо спросил он. — Если бы это было так просто, мы бы и сами все сделали.

— Вертолеты. Один берет 12–15 человек. У нас имеется 5 со специально тренированной группой. Еще 2 на случай непредвиденных обстоятельств с дополнительной командой. Высадка глубоко в тылу. Делаем свое дело и уходим, никаких атак на границе.

— Да, — протянул он. — В наших краях такого еще не было…

А ты уверен, что это такая замечательная идея? Насколько я понимаю, это пока только транспорт, способный перевозить небольшое количество людей и совершенно беззащитный при обстреле с земли.

— Зато никто не ждет такого фокуса. И взлететь, и сесть они могут с любого пятачка. А уж маршрут, чтобы не попасть под серьезный обстрел мы тщательно проверим. Вылет будет с вашего севера, из горного района. Никаких частей ПВО там нет. Для этого я и здесь, — и я улыбнулся.

— Как насчет участия моих людей?

— Не обижайся, но не стоит. Это только кажется, что все это легко и просто. Даже чтобы научиться правильно высаживаться и не разбегаться, когда работают винты вертолета нужно время. У нас его нет. Отряд должен ждать гостей послезавтра к обеду.

— Если все пройдет удачно, я буду настаивать на обучении нашего отряда.

— Фарид! — обиженно сказал я. — Ты ж прекрасно знаешь, что это первый опыт подобного рода. Даже американцы еще не пробовали всерьез массовые высадки в тылу врага с вертолетов. Это мое предложение о создании аэроотряда. Я очень заинтересован в развитии этого направления, и не только для разведки. Кроме того, я уверен, что все пройдет как надо, батальон Орлова долго тренировался. Мы всегда работали вместе и надеюсь, будем работать и дальше. Будут и у тебя свои вертолеты. Когда-то я не выполнял, что обещал?

— Пока нет, — прижимая руку к сердцу, и кланяясь, сказал он. — Только ты сам говоришь — политики решают.

— А, — махнул я рукой, — как только начальство, что наше, что дружеское, что враждебное, убедиться в пользе, вертолеты появятся массово по обе стороны границы. Это как с любым оружием. Если есть у нас, значит, рано или поздно, будет у любого нашего врага. По сравнению с первыми экземплярами они уже очень изменились по количеству перевозимого груза и возможностям. Еще подвесят пушки и броню, и будет летающий танк. Всему свое время.

— Слушай, — сказал он, наваливаясь всем телом на стол и уставившись мне в глаза. — Зачем мы, собственно, мелочимся? К чему нам эти бесконечные проблемы? Можно ведь всерьез взять сирийцев за глотку. Мы, вы, турки, алавиты. Совместно мы сотрем их с лица земли за считанные дни.

— Оккупация? — с интересом спросил я. — Хорошо звучит… Вот только никто этого не позволит. И первый вмешается СССР, потом Египет и последними США. Мы получим еще одну войну с Египтом, массовые поставки советского оружия и советские военные базы на территории Египта. Заодно осуждение ООН за уничтожение равноправного члена организации и непредсказуемое поведение Франции. В результате, только хуже станет.

— А кто сказал 'уничтожение Сирии'? — деланно удивился он. — Государство останется на месте. Только править в нем будем мы — друзы. Ну, чего-нибудь придется и алавитам с турками кинуть.

— А это еще хуже. Допустим, все это удалось, во что я не верю. Отхватить кусок — это нормально, но захватить всю страну и поделить — только не в наше время. Даже Англии и Франции пришлось уйти. Для начала придется переписать Конституцию Сирии. Сделать что-то вроде ливанской. Президент — друз, премьер-министр — друз, министр обороны друз. Вы ж не собираетесь короля приглашать, и выборы сохранятся. На каждого друза будет приходиться 3–4 араба. При нормальных выборах друзам ничего не светит. Тем более арабы не забудут, про оккупацию страны. Бесконечные заговоры и мятежи. Половина друзского мужского населения будет служить в армии и спецслужбах, чтобы держать страну под контролем. Потом начнутся свары на границах с алавитами, иракцами, иорданцами и сколько там в Сирии — полмиллиона бывших палестинцев проживают? Нам такое счастье, естественно не требуется, и границы мы для свободного въезда граждан вашего государства, как сегодня, не откроем. А вы, уже будете сирийцами тоже. Вмешиваться в друзско-турецкие проблемы, ссорясь с одним из двух наших союзников мы не станем. Значит, что? Рано или поздно вы начнете говорить об общеарабской солидарности и внимательно слушать пожелания местного населения, не слишком доброжелательно настроенного к Израилю.