Книга судьбы - Брэд Мельцер

Глава двенадцатая

— Где он сейчас? — поинтересовался О'Ши, прижимая ладонь к окну черного седана, чтобы ощутить тепло флоридского солнца. А во Франции холодно. Но даже во влажной духоте Палм-Бич, под плавящимся от солнца голубым небом он почему-то не мог согреться.

— Он в отеле, только что поехал в лифте наверх, — ответил Михей.

— В лифте? И ты оставил его одного?

— А что мне оставалось делать, прыгать к нему в кабину в последний момент? Пусть лучше едет один. Расслабься, там всего четыре этажа, так что далеко он не уедет.

О'Ши задумчиво прикусил губу.

— Тогда что ты до сих пор делаешь в холле?

— Жду лифт.

Из телефонной трубки до О'Ши донесся слабый звонок, сопровождавшийся глухим рокотом. Наконец-то прибыла кабина для Михея.

— Я догоню его…

Голос напарника оборвался. Но, судя по глухому шуму и треску статических разрядов, Михей все еще оставался на линии.

— Миха, что там происходит? — требовательно спросил О'Ши.

Молчание.

— Миха, с тобой все в порядке?!

Снова низкий рокот. Это закрылись двери лифта. Потом раздалось глухое шуршание. Как если бы кто-то потер друг о друга две штормовки из плащевой ткани. Михей двигался. Шуршание не умолкало. При таком темпе ходьбы, подумал О'Ши, он уже давно должен был выйти из кабины лифта. Но если его не было в лифте, значит…

— Уэс только что вышел наружу, верно? — спросил О'Ши, резко сворачивая налево. Седан покатил по ухоженной подъездной дорожке.

— Недурно, Уотсон, — прошептал Михей. — Тебе пора заняться дедукцией на профессиональном уровне.

— С ним кто-нибудь есть?

— Нет. Один как перст, — ответил Михей. — Хотя там, наверху, явно что-то стряслось. Парнишка поджал хвост. Как если бы ему всыпали по первое число.

— Он уходит из отеля?

— Ответ отрицательный. Направляется в ресторан в задней части. Говорю тебе, он выглядит ужасно… И должен заметить, что отметки Франкенштейна у него на лице здесь ни при чем.

— Очень жаль, — невозмутимо изрек О'Ши, когда его автомобиль выкатился на парковочную площадку в форме подковы перед главным входом. — Потому что сегодня ему наверняка станет еще хуже.

Дверь со стороны пассажира распахнулась, и светловолосый швейцар приветствовал его легким наклоном головы.

— Добро пожаловать в отель «Четыре сезона», сэр. Желаете остановиться у нас?

— Нет, — отрезал О'Ши, вылезая из машины. — Просто перехвачу что-нибудь на завтрак.

Глава тринадцатая

Сидя на краешке большого плетеного кресла, я помешиваю серебряной ложечкой кофе и смотрю, как дробится и тонет в водовороте мое отражение.

— Неужели все так плохо? — с легкой издевкой спрашивает голос позади меня.

Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как Дрейдель выходит на открытую террасу ресторана гостиницы. Его черные волосы уже смазаны гелем и разделены на безукоризненный пробор. Мальчишеские вихры исчезли. Сочетание белой рубашки с монограммой и классических очков в круглой металлической оправе совершенно ясно говорит о том, что он в совершенстве овладел искусством невербального общения. Сейчас он буквально излучает уверенность. К несчастью, я уже знаю, что внешность обманчива.

Не обращая внимания на пенные валы Атлантического океана слева от нас, Дрейдель кладет руку мне на плечо и обходит столик, чтобы опуститься в огромное плетеное кресло напротив. При этом он треплет меня по затылку, чтобы подбодрить и успокоить.

— Не надо его копировать, — предупреждаю я.

— О чем ты?

— О том, что не стоит повторять его движений, — говорю я и отстраняюсь, так что его рука больше не касается моего затылка.

— Ты думаешь, я… Ты думаешь, я разыгрываю перед тобой Мэннинга?

Дрейдель пробыл с президентом почти четыре года. Я — девять лет. Так что мне даже лень спорить. Я просто смотрю на большую чашку кофе, которая не стоит тех денег, которые я за нее заплатил, и молчу. В конце концов, он умеет расположить к себе собеседника, вот пусть и старается.

— Уэс, то, что ты видел наверху…

— Послушай, может, просто обойдем эту тему? К чему ставить друг друга в неловкое положение? Я сделал ошибку… наверное… в общем, это совершенно меня не касается.

Он внимательно рассматривает меня, раскладывая мои фразы буквально на слоги, вслушиваясь в интонацию каждого слова и пытаясь решить, действительно ли я имею в виду то, что сказал. Когда вы становитесь тенью президента, то очень быстро учитесь читать между строк. Я овладел этим умением. Но и Дрейдель — признанный эксперт в этой области.

— Я уже сказал все, что хотел, Уэс.

Я по-прежнему молчу, глядя, как волны с самоубийственной покорностью накатываются на песчаный берег.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — добавляет он.

Как я уже говорил, Дрейдель явно сумел взять себя в руки.

— Эллен в курсе? — спрашиваю я, имея в виду его жену.

— Догадывается. Она же не дурочка. — Голос у него предательски дрожит, как ветхая половица под ногой. — А когда родилась Али… Брак — это тяжелая работа, Уэс.

— Получается, та девушка у тебя в номере…

— Я встретил ее в баре. Она видела, как я доставал из кармана ключ от номера, и решила, что я богат, раз могу позволить себе остановиться здесь. — Он выдавливает улыбку и швыряет вышеупомянутый ключ на столик. — Я и не представлял, что у вас в Палм-Бич столько охотников за деньгами.

На этот раз мне нечего возразить. К нам подходит официант и наполняет чашку Дрейделя кофе.

— Вы обсуждали развод? — наконец спрашиваю я.

— Я не могу.

— Почему?

— А ты как думаешь? — вызывающе бросает он.

Я перевожу взгляд на тоненькую папку, которая лежит между нами на столике. На ней от руки написано: «Сбор пожертвований».

— Мне казалось, ты говорил, что приехал сюда по делам.

— А разве это не дело?

Несколько месяцев назад Дрейдель позвонил президенту, чтобы сообщить, что баллотируется в сенаторы от девятнадцатого округа своего родного штата Иллинойс. И на предстоящих выборах фраза «счастливо женат» поможет ему продвинуться намного дальше, чем «недавно разведен».

— Видишь, а ты, похоже, считал, что только у тебя могут быть проблемы, — добавляет Дрейдель. — А теперь предположим, что ты все-таки видел Бойла. Хочешь знать, как он обманул смерть?

Глава четырнадцатая

Я резко выпрямляюсь в кресле.

— Тебе и в самом деле удалось узнать что-то стóящее?

— Нет, я позвал тебя сюда, потому что соскучился.

После большого глотка кофе Дрейдель превратился в совершенно другого человека. Подобно любому чиновнику Белого дома, он только выигрывает, когда держит себя в руках.

— Так что давай вернемся к началу… настоящему началу… В тот день, когда вас обоих подстрелили на гонках… ты помнишь, сколько времени тебя везли в больницу?

Простой вопрос, но я не отвечаю.

— Угадай, — предлагает он.

Я стискиваю зубы, удивляясь тому, что воспоминания все еще способны причинить мне такую боль. Я до сих пор вижу, как закрываются за Бойлом дверцы кареты «скорой помощи»…

— Уэс, я знаю, что ты не хочешь заново переживать те минуты, но мне нужно…

— Я вырубился, — выпаливаю я. — Судя потому, что мне говорили, «скорой» понадобилось около четырех минут…

— Ровно три.

— Чертовски быстро!

— На самом деле это чертовски медленно, учитывая, что Медицинский центр Галифакса расположен всего в полутора милях от гоночного трека. А теперь угадай, сколько времени понадобилось карете «скорой помощи», чтобы привезти туда Бойла, который — не обижайся — представлял для администрации гораздо более важную фигуру по сравнению с тобой, не говоря уже о том, что и ранен он был намного тяжелее.

Я отрицательно качаю головой, отказываясь подыгрывать ему.

— Двенадцать минут, — с торжествующим видом заявляет Дрейдель.

Мы сидим в молчании, пока я перевариваю услышанное.

— Ну и?.. — наконец спрашиваю я.

— Да ладно тебе, Уэс. Двенадцать минут. Именно столько понадобилось карете «скорой помощи», чтобы покрыть полторы мили и домчать до больничного покоя смертельно раненного сотрудника Белого дома. Да это расстояние можно преодолеть пешком. Например, моя бабушка точно прошла бы его быстрее. А ведь она давно умерла.

— Может быть, толпа на гонках запаниковала и перекрыла дорогу?

— Смешно, но именно это они и утверждали.

— Они?

Из портфеля, стоящего у ножки кресла, Дрейдель достает пачку переплетенных документов толщиной примерно в половину телефонного справочника. Он швыряет их на стол со стуком, от которого звенят серебряные ложечки. Я сразу же узнаю эмблему Конгресса. «Расследование покушения на президента Лейланда Ф. Мэннинга». Ага. Официальный отчет комиссии Конгресса о расследовании покушения, совершенного Нико. Дрейдель оставляет документы на столе, чтобы посмотреть, возьму ли я их в руки. Все-таки он знает меня лучше, чем я думал.