Хромые кони - Мик Геррон

белая футболка под синей рубашкой!»

«Сука ты, Паук!»

И вот, восемь месяцев спустя, он сидит тут: не выше, не шире, такой же, как был.

— Ривер! — воскликнул он, поднимаясь и протягивая руку.

Они были ровесниками, Ривер Картрайт и Джеймс Уэбб, и похоже сложены: оба стройные, крепкой комплекции. Но в отличие от песчано-русого Ривера, Уэбб был чернявей, предпочитал хорошо пошитые костюмы и начищенные до блеска ботинки и, казалось, сошел с рекламного стенда. Ривер подозревал, что во время штурмовой подготовки самым тяжелым испытанием для Уэбба была необходимость день за днем валяться в грязи. Сегодня на нем были пиджачная пара цвета графита в еле заметную белую строчку и серая рубашка с воротником, уголки которого пристегивались на пуговки; с воротника свисало непременное буйство красок. Посещение дорогого салона-парикмахерской состоялось не так давно, и Ривер не удивился бы, если бы узнал, что по пути на работу Уэбб зашел побриться: горячие полотенца и учтиво-дружеская болтовня за ваши деньги.

Дружба, длившаяся ровно столько, сколько необходимо.

Ривер проигнорировал протянутую руку:

— Тебе на галстук кто-то блеванул.

— Это от Карла Унгера, деревня.

— Как поживаешь, Паук?

— Недурно, недурно.

Ривер ждал продолжения.

— Было немного непривычно поначалу, но…

— Я поинтересовался чисто из вежливости.

Паук опустился в кресло:

— Ты специально осложняешь ситуацию?

— Она и так уже сложная. И что бы я теперь ни делал, это ничего не изменит. — Он огляделся по сторонам и задержал взгляд на книжном шкафу. — А у тебя тут прилично бумаженций. С чего бы это?

— Не ломай комедию.

— Нет, серьезно. Погоди, что у нас нынче приходит на бумажных носителях? — Он перевел взгляд со шкафа на письменный стол, где стоял элегантный плоский монитор, и сказал: — О господи. Только не это.

— Тебе не по рангу знать, Ривер.

— Это все заявления на работу, да? Резюме, правда? Ты разбираешь резюме.

— Я не разбираю резюме. Ты даже не представляешь себе, сколько разных документов проходит через организацию такого…

— Боже мой, Паук. Ты сидишь в кадрах. Поздравляю.

Паук облизал губы:

— В этом месяце я уже побывал на двух совещаниях у министра. А какие виды у тебя?

— Ну как сказать… у меня перед носом не торчит ничья задница, так что виды у меня получше твоих.

— Ноутбук, Ривер.

Ривер сел в кресло для посетителей и передал Уэббу плотный конверт. Уэбб достал резиновый штемпель и аккуратно сделал оттиск.

— Каждое утро приходится, да?

— Что именно?

— Выставлять новую дату на штемпеле.

— Иногда забываю, — сказал Уэбб.

— Вот оно, тяжкое бремя высокопоставленного сотрудника, а?

— Как поживает очаровательная Сидони?

Ривер уловил попытку перехватить инициативу.

— Не знаю. Сегодня утром свалила куда-то, не успев появиться. Прилежание не зашкаливает.

— Она способный сотрудник.

— Я не верю своим ушам.

— Это правда.

— Возможно. Но елки-палки, Паук, — «способный сотрудник»? Ты воображаешь, что вернулся в Итон?

Уэбб открыл было рот, чтобы (в этом Ривер был уверен) указать, что не учился в Итоне, но вовремя спохватился:

— А ты завтракал? У нас тут есть столовая.

— Я знаю, что тут есть столовая, Паук. Я даже помню, где она расположена.

— Меня так больше не называют.

— Ну, в глаза, может, и не называют. Но сам знаешь, что иначе тебя никто не зовет.

— Детский сад, Ривер.

— Так тебе и надо, мало шоколада.

Уэбб открыл рот и снова закрыл. Конверт с подложкой лежал перед ним. Он коротко побарабанил по конверту пальцами.

— А кабинет у меня больше твоего, — сообщил Ривер.

— В ваших краях аренда ниже.

— Я думал, все самое интересное происходит наверху, в оперативном центре.

— Я там бываю постоянно. Леди Ди…

— Она сама попросила тебя называть ее так?

— Ты сегодня просто фонтанируешь юмором. У Леди Ди, у Тавернер, постоянно есть для меня работа.

Ривер подвигал бровью.

— Да ну тебя! С тобой невозможно говорить.

— Ты когда-нибудь признаешь, что ошибся?

Уэбб рассмеялся:

— Снова за свое?

— Ты сказал, что на нем белая футболка под синей рубашкой. Это твои слова. Только на самом деле это было совсем не так, правда? На нем была синяя футболка под…

— На нем было то, что я тебе сказал, Ривер. Сам посуди, допустим, я перепутал цвета — и что? В это самое время там откуда ни возьмись оказался еще один, одетый именно так, как я сказал? И выглядящий точно так же, как в ориентировке на объект? Насколько это вообще вероятно?

— А запись? То, что именно в этот момент аудиозапись переговоров отключилась? Насколько вероятно это?

— Ка-А, Ривер. Через раз случается.

— Расшифруй профану.

— Косяк аппаратуры. Думаешь, аттестационные мероприятия снаряжают по последнему слову техники? Нам урезают финансирование, Ривер. Знаешь, как на этот счет Тавернер бесится? Хотя погоди, откуда тебе это знать, правда? Ты же сидишь в Слау-башне, и все, что ты когда-либо узнаешь о происходящем в верхних эшелонах, будет почерпнуто тобой в процессе чтения мемуаров отставного…

— А для этого тоже есть аббревиатура? ЧМО?

— Знаешь, Ривер, тебе пора повзрослеть.

— А тебе пора признать, что ошибка произошла по твоей вине.

— Ошибка? — осклабился Уэбб. — Я называю это фиаско.

— В твоей ситуации, прежде чем щериться, я бы заручился серьезным прикрытием.

— Ну, я играю по лондонским правилам: никакого прикрытия мне не нужно, кроме своего собственного.

— Не обольщайся.

— Тебе пора.

— Мне кликнуть провожатого или ты уже нажал секретную кнопочку?

Но Уэбб просто покачал головой. Не в качестве ответа, а лишь демонстрируя, как утомительно продолжающееся присутствие Ривера в то время, когда у него, Уэбба, масса важных дел.

И что бы Ривер ни говорил, Уэбб никогда не признается, что накосячил он сам, а не Ривер. Да и что толку от такого признания? Именно Ривер находился на платформе, именно он стал звездой экранов видеонаблюдения. В высших управленческих эшелонах на игру по правилам не обращали никакого внимания. Виноват был не тот, кто накосячил, а тот, кто попался на глаза во время косяка. Уэбб мог бы запросто теперь во всем сознаться, и Диана Тавернер бровью не повела бы.

«Тебя не выперли по одной-единственной причине, Картрайт, — твои связи. Если бы не твой дедуля, ты давно стал бы отдаленным воспоминанием».

Ривер поднялся, надеясь, что прощальная реплика придет в голову по дороге на выход. Что-нибудь, что избавит от ощущения, что его выставили вон. Что его выставил вон Джеймс Уэбб, сучий Паук, который тем временем произнес:

— У Лэма что, защитного кейса не было?

— Чего?

— Защитного кейса, Ривер. — Уэбб постучал по конверту. — Из тех, что нельзя открыть без ключа. Если не хочешь магниевых фейерверков.

— Да, я слышал о таких. Но, честно говоря,