Точка вымирания - Пол Энтони Джонс

«Господи, это выглядит так, словно они намеренно меня обходят!»

Вдруг у нее в сознании всплыло, как тянулась пыль к лицу мертвого бродяги.

Может быть, пылинки ищут трупы?

Это предположение заставило ее вздрогнуть. Такого просто не может быть! Наверняка это было просто совпадением. Должно же существовать какое-то другое объяснение! Однако, стоя в дверном проеме и наблюдая, как красная пыль огибает ее справа, за несколько секунд облетает торговый зал и снова выплывает наружу слева от ее тела (и все это при полном штиле!), Эмили все яснее чувствовала, что ее предположение абсолютно верно.

А если – и это вполне вероятное «если» – она права, значит, происходит нечто более глобальное, чем химический выброс или природный катаклизм. Если – опять это слово – она сделала верные выводы из своих наблюдений, значит, за движениями красной пыли стоит какой-то интеллект, отправляющий пылинки на поиски мертвецов. Тогда получается, что пыль имеет искусственное происхождение. От такой мысли стало еще страшнее, хотя какой-то краешек сознания твердил, что этого и следовало ожидать. Эмили не удивило, что человечество опять угодило в яму, которую само же и вырыло, только, пожалуй, на этот раз выбраться уже не удастся. Наверное, это неминуемо должно было произойти, подумала она. После идиотских человеческих выходок, которые она наблюдала чуть ли не ежедневно, ее совсем не удивляло, что кто-то где-то обосрался по-крупному.

Обреченно вздохнув, Эмили наклонила голову навстречу потоку красной пыли, подняла с пола пластиковую корзину, вышла на улицу и направилась в сторону дома.

Обратная дорога оказалась не такой странной, как думала Эмили, но гораздо, гораздо более сложной. Из-за крутящихся красных вихрей видимость была ограничена какой-нибудь парой футов. Казалось, что Эмили попала в один из снежных шаров, которые были у нее в детстве, и там было очень страшно, но в то же время странно красиво. Пыль так и держалась от нее на расстоянии, вихрящиеся красные потоки шарахались от Эмили и рыскали по улицам в поисках чего-то лишь им ведомого. Создавалось впечатление, что журналистку окружал какой-то непроницаемый для пыли щит, приближаясь к которому пыль издавала низкий замирающий звук, будто песок падал на бумагу.

Очень, чтоб его, странно.

Содержимое корзинки Эмили вовсе не было тяжелым, а вот сама корзинка… Металлические ручки впивались в ладони, пластиковый корпус бил по бедру, а Эмили прокладывала путь среди густых пыльных вихрей. Полуослепшая от красного буйства, она не заметила кромки тротуара и так приложилась об нее обутой в туфельку ногой, что растянулась на асфальте. Корзинка перевернулась, и половина ее содержимого улетела куда-то в темноту.

В результате нескольких минут отчаянных поисков она нашла все, кроме банки с томатным супом. Что ж, невелика потеря. Однако теперь она оказалась совершенно дезориентирована и потому десять минут шла в противоположном направлении, пока не обнаружила, что оказалась в целом квартале от своего дома.

Почти полчаса спустя после того, как она покинула магазин, расстроенная и уставшая Эмили наконец толкнула дверь своего подъезда и вошла в дом. Струйка красной пыли потянулась было следом за ней, но была отрезана захлопнувшейся дверью, мгновение покружилась по холлу и рассеялась.

Эмили поставила корзину на пол и уставилась на белые полосы, оставшиеся на ладони от ее ручки. Она едва чувствовала свои пальцы. Готовясь к долгому пешему подъему, Эмили несколько раз согнула и разогнула их, чтобы разогнать кровь.

Тело элегантно одетой женщины, конечно, никуда не делось из лифта, а Эмили совершенно не нуждалась в обществе покойников, большое спасибо, с нее на сегодня достаточно. Еще несколько раз согнув и разогнув пальцы, она подхватила корзинку и двинулась по лестнице на свой семнадцатый этаж.

Эмили стояла у окна и смотрела на улицу. Она уже разобрала свой драгоценный улов, заодно проведя ревизию уже имевшихся припасов. Получилось совсем немного. Еды у нее оказалось дня на три, а воду, постаравшись, можно было растянуть на неделю.

Прежде чем отправиться в постель, Эмили решила наполнить водой ванну и несколько пустых пластиковых канистр. Тогда воду в бутылках можно будет пока не трогать. Водой из ванны можно будет мыться и стирать одежду, а для умывания набирать воду в тазик. Эмили не знала, как долго водоочистные сооружения могут функционировать без вмешательства человека, так что, наверно, лучше перестраховаться и с завтрашнего дня не пить воду из-под крана. Кто знает, какие ядовитые примеси могут там оказаться, когда кругом миллионы незахороненных мертвецов. В окрестных магазинах и соседских квартирах наверняка можно добыть воду в бутылках, поэтому рисковать незачем. Но, прежде чем смириться с необходимостью жестко экономить и осторожничать, она намеревалась побаловать себя.

Перебравшись из гостиной в ванную, Эмили открутила оба крана и не закрывала их, пока вода не встала почти вровень с краями ванны, щедро сыпанула туда ароматическую соль, прихватила с собой принесенное из магазина мороженое, скинула грязную одежду и погрузилась в исходящее паром тепло.

Она отмачивала свои натруженные мышцы целых сорок пять минут. Когда Эмили вылезала, вода почти остыла, а сама она стала морщинистой, как шарпей. Мороженое было съедено, зато Эмили снова почти почувствовала себя человеком. Ванна была настоящей роскошью, и журналистка знала, что в обозримом будущем не сможет снова ее себе позволить.

Пока Эмили вытиралась, ванна опустела, и можно было снова наполнить ее холодной водой. Эмили натянула свой любимый розовый фланелевый халатик и направилась в гостиную.

Теперь она сидела у окна в эркере и смотрела вниз, в темноту. Улица была практически невидима, даже свет фонарей едва пробивался сквозь густые потоки красной пыли, которой, казалось, становилось с каждой минутой все больше. Когда потная и утомленная Эмили вернулась в квартиру, было уже слишком темно, чтобы утверждать наверняка, но она была готова поспорить на последний доллар: то, что творилось при ней в магазинчике шаговой доступности, происходило сейчас по всему городу, а может быть, и по всей стране.

Теперь, когда Эмили сидела, завороженно глядя на вихри красной пыли за окном, на нее снизошло чувство облегчения. Снаружи происходило нечто ужасно масштабное и непостижимое, на что она никак не могла повлиять, и, черт побери, ей становилось легче от того, что делать ничего и не нужно. Все, что от нее требуется, – сидеть и смотреть это шоу, наблюдать за тем, что происходит, и надеяться, что в конце концов пыль уляжется и все остальное (ах, простите мне дрянной каламбур, подумала она) уляжется тоже.

А приятно, призналась себе Эмили, освободиться от всякой ответственности, стать простым наблюдателем, не думать о политических интригах, не смотреть ни с чьей точки зрения… в репортерские времена ей постоянно приходилось со всем этим сталкиваться. Теперь все было так просто и в каком-то смысле даже правильно.

Эмили еще около часа наблюдала приливы и отливы заполонившего улицу потока красной пыли, а потом почувствовала, что ее веки отяжелели. Широко зевнув, она задернула шторы, отправилась в спальню и закрыла за собой дверь, оставив снаружи и этот мир, и этот день.

День третий

Глава девятая

Эмили проснулась словно от толчка.

Высунув нос из-под одеяла, она глянула на будильник у кровати. На нем ярко-красным светились цифры: 8:23. В спальне было слишком жарко, наверно, накрылся кондиционер. Судя по будильнику, электричество пока никуда не делось, значит, может быть, вышел из строя термостат.

Эмили вылезла из постели, надела висевший на крючке халатик и отправилась к кофеварке. Она загрузила туда кофе на шесть чашечек, потому что была абсолютно убеждена – предстоит шестичашечковый день.

Она отлично выспалась и впервые со дня конца мира на самом деле нормально себя чувствовала и хорошо соображала. Значит, нужно обдумать, как ей добраться до остальных выживших. Теперь было очевидно, что от простого обзвона мест, где могли организовывать спасательные работы, толку не будет, и вчера она старалась зря. Эмили была почти уверена, что не только она выжила на всем белом свете, – такое невозможно просто по закону средних чисел. Значит, сегодняшний день нужно посвятить тому, чтобы найти остальных.

Взяв в мойке чистую кружку и наполнив ее кофе, она пошла к окну гостиной. Ее сознание жег вопрос: как ей искать этих самых остальных, когда нет ни малейшего намека на то, кто они, где находятся, да и вообще, существуют ли в природе.

Как? Как? Как?

Эмили потянулась к окну и отодвинула шторы.

За окном – за окном семнадцатого этажа, уточнила Эмили, – не было ничего, кроме клубящейся красной пыли. Эмили не могла отойти, не могла даже пошевелиться – так загипнотизировало ее зрелище бурных красных вихрей.