Пабы, церкви, дождь - Стюарт Макбрайд

— Все в порядке. Вы не должны ничего говорить. Вы просто сидите, а говорить буду я. О'кей?

Челмерс посмотрел на адвоката, кивнул и медленно опустился на стул.

Инш не пошевелился.

— Итак, инспектор, — произнес Моир-Факерсон, — как я и сказал, мне хотелось бы поговорить с моим клиентом наедине. Потом мы поможем вам в вашем расследовании.

— Нет, так мы работать не будем. — Инш посмотрел на адвоката в упор. — Юридически вы не имеете права доступа к этому засранцу вообще. Ваше присутствие здесь — не больше чем любезность. — Он подался вперед. — Это моя игра, а не ваша.

Моир-Факерсон холодно улыбнулся и своим самым убедительным тоном произнес:

— Инспектор, я хорошо знаком с причудами шотландского законодательства. И тем не менее, в виде жеста доброй воли, прошу разрешения поговорить с моим клиентом наедине.

— А если я не позволю?

— Тогда мы будем сидеть здесь до тех пор, пока коровы не вернутся с пастбищ. Или не истекут те самые шесть часов, на которые вы имеете право задержать моего клиента. Что вам больше нравится?

Инш вспыхнул, сунул пакет с лакричными конфетами в карман и вышел из комнаты; Логан и Ватсон последовали за ним. В коридоре было прохладнее, однако воздух тут же наполнился бранью.

Закончив проклинать адвоката и всех его родственников до четвертого колена, Инш приказал Ватсон следить за дверью. Не хватало еще, чтобы оба ноги сделали.

Это не воодушевило Ватсон. Задача была не слишком привлекательной, но что еще можно было ожидать, если ты всего лишь скромный констебль. Но ничего, когда начнет работать в Отделе криминальных расследований, она сама будет отдавать команды полицейским следить за дверью.

— И еще, констебль… — Инш наклонился к ней, его голос понизился до заговорщицкого шепота, — чертовски хорошо сегодня сработали, я имею в виду чек из супермаркета. Обязательно вас отмечу.

Она широко улыбнулась:

— Спасибо, сэр.

Логан и инспектор оставили ее наедине с приятными переживаниями и направились в комнату для оперативных совещаний.

— И почему это должен быть он? — сказал Инш, опускаясь на край стола. — Через двадцать минут у меня репетиция, с костюмами. — Он вздохнул, так как шансов попасть на нее не было. — Этот пидор все сейчас из Челмерса вытянет. Спаси нас, Господи, от юристов, объявивших крестовый поход!

Сэнди Моир-Факерсон был очень широко известен. Во всем городе не было ни одного адвоката по криминальным делам, кто мог бы с ним потягаться. Лучший защитник в Абердине, с правом защиты обвиняемых в судах всех инстанций, включая Верховный. Годами Служба королевских прокуроров пыталась сманить его на свою сторону, убедить стать общественным обвинителем, помогать сажать нарушителей закона, а не защищать их. Но мерзкий, скользкий поганец никак на это не соглашался. Это была его миссия — предотвращать просчеты правосудия! Защищать невиновных! И светить свою рожу в ящике при каждом удобном случае. Это была серьезная опасность.

Но в глубине души Логан знал, что, если сам когда-нибудь попадет в беду, захочет, чтобы его интересы представлял Скользкий Сэнди.

— Почему же вы позволили Шипящей Гадюке прервать допрос?

Инш пожал плечами:

— Наверное, потому, что мы вряд ли что-нибудь из Челмерса вытянули бы. По меньшей мере то, с чем эта гадина выступит, нас хоть немного развлечет.

— А я думал, что он занят представлением интересов нашего любимого растлителя малолетних, Джеральда Кливера.

Инш пожал плечами, вытащил из кармана кулек с конфетами:

— Вы же знаете Шипящую Гадюку. Неделю дело слушается в суде, потом недели полторы уходит на оглашение приговора и формальности. А потом ему нужно что-то еще, чтобы засветить свою физиономию перед телекамерами. — Инспектор протянул кулек, и Логан взял кокосовое колесико с кусочком лакрицы в середине.

— Следаки обязательно что-нибудь там раскопают, — сказал Логан, жуя конфету. — Девочка точно была в квартире. В мусорном мешке и остатки жратвы были, и винные бутылки. Не может такого быть, чтобы он засунул ее в мешок где-то в другом месте… Если только у него нет еще квартиры, где он может пить и закусывать.

Инш хмыкнул, покопался в кульке с конфетами.

— Зайдите утром в мэрию, выясните, не зарегистрирована ли на Челмерса еще какая-нибудь собственность. На всякий случай. — Он нашел то, что искал: анисовое колечко с голубыми пузырьками. — Послушайте, — сказал он, бросая конфету в рот, — сегодня вскрытие назначили на восемнадцать сорок пять. — Он остановился, посмотрел на свои ботинки и продолжил: — Я хотел спросить, не могли бы вы…

— Вы хотите, чтобы я пошел?

— Как старший офицер, ведущий расследование, я обязан там присутствовать, но… в общем…

Инспектор имел дочь возраста жертвы. И для него было бы слишком — наблюдать, как четырехлетнюю малышку будут нарезать ломтями, как говяжий бок. С другой стороны, Логан тоже не стремился снова оказаться в морге. Особенно если ломти будет нарезать доктор Исобел Макалистер.

— Я схожу, — сказал он наконец, пытаясь при этом не вздохнуть. — Вы, по-видимому, в это время будете допрашивать Челмерса… как старший офицер, ведущий расследование.

— Я очень вам благодарен, — кивнул Инш и в знак особого уважения отдал Логану последнюю лакричную конфету.

В морг Логан спустился на лифте, сожалея, что Исобел не в отпуске. А может быть, удача улыбнется и вскрытие будет проводить кто-то из ее ассистентов? Но, судя по тому, как удача вела себя в последние дни, особой надежды не было.

В это ночное время морг выглядел неестественно светлым и просторным, подвесные лампы ярко блестели на секционных столах и дверцах холодильников для трупов. Было холодно, как на улице. Тяжелый запах дезинфектантов почти заглушал тошнотворную вонь разложения, оставшуюся после утреннего вскрытия. Запах Дэвида Рида.

Логан пришел как раз вовремя, чтобы увидеть, как малышку достают из мешка. Слишком большого для нее мешка. Она все еще была перемотана упаковочной лентой, только теперь блестящие коричневые полосы были покрыты порошком для снятия отпечатков пальцев.

Сердце Логана упало. Исобел, а не ее ассистент, стояла у дальнего конца стола из нержавеющей стали, помогая правильно разместить на нем маленькое тело. Она была в рабочей одежде для резки трупов, поверх которой был надет резиновый фартук, чистый, как всегда, без следов запекшейся крови. Присутствовали также одетые в комбинезоны следователь из прокуратуры и ассистирующий патологоанатом; они расспрашивали Исобел о теле, а она рассказывала им о мусорной свалке, где его нашли.

Сдвинув на подбородок защитную маску, она внимательно наблюдала за тем, как Логан подходит к столу; раздражение просвечивало сквозь защитные очки на ее лице.

— Я полагала, что расследование возглавляет детектив-инспектор Инш, — сказала Исобел. — И где он?

— Ведет допрос подозреваемого, — ответил Логан.

Она снова натянула маску на лицо и неодобрительным тоном произнесла:

— Во-первых, он не присутствовал на вскрытии Дэвида Рида, а теперь не соизволит присутствовать на этом вскрытии. И о чем мне, черт возьми, беспокоиться!..

Жалоба ее откликов не вызвала, и она приготовила микрофон и проговорила все, что полагается для начала. Следователь из прокуратуры бросил на Логана неодобрительный взгляд. Было совершенно очевидно, что он полностью согласен с тем, как Исобел оценивает ситуацию.

Пронзительный звонок мобильного телефона Логана прервал Исобел, когда она перечисляла присутствующих на вскрытии.

— Я никому не позволяла пользоваться мобильными телефонами! — с раздражением сказала она.

Преувеличенно вежливо извиняясь, Логан вынул из кармана злосчастное устройство и выключил его. Если что-нибудь важное, перезвонят еще раз.

Все еще не остыв, Исобел закончила вступительную часть, взяла с подноса блестящие ножницы из нержавеющей стали и начала разрезать упаковочную ленту, одновременно описывая состояние тела по мере того, как оно освобождалось.

Кроме упаковочной ленты, на теле маленькой девочки ничего не было.

Густая прядь волос прилипла к ленте, когда Исобел пыталась разбинтовать голову ребенка. Исобел плеснула на ленту ацетоном, резкий химический запах заглушил стойкую смесь запахов антисептика и разложения. По крайней мере, тело не пролежало в канаве три месяца.

Исобел положила ножницы обратно на поднос, и ассистент начал упаковывать ленту в мешки для улик. Тело все еще лежало на столе в позе зародыша. Очень медленно Исобел начала расправлять суставы, сгибая их и разгибая, пока не уложила тело на спину. Теперь казалось, будто девочка просто спала.

Белокурая девочка четырех лет, полненькая, с множественными кровоподтеками на плечах и бедрах, темневшими на восковой коже.