Искусство - вечно (фрагмент) - Кайл Иторр

21. Опасное сияние

Мир за спиной идущего издавал весьма красноречивое шуршание и поскрипывание. Орас не оборачивался. Незачем. Он и так знал, что это просыпается сила, спящая со времен Великой Войны. Сила мира, который победители-люди назвали Старым. Побежденного, втоптанного в грязь, стертого в порошок мира, недобитых остатков которого победители, однако, до сих пор опасались. И правильно опасались. Владыки мертвого мира также были мертвы. И все же сила Их была покуда способна совершить кое-что реальное... Тут маг засомневался, можно ли считать реальным талант стихотворца, потом пожал плечами. Хорошо, пусть сам этот талант не совсем реален, но его ПОЯВЛЕНИЕ - уж точно реально. Орас не считал себя чем-либо обязанным Владыкам. Он сыграл - и выиграл. Они исполнили то, что он потребовал в награду; случись проиграть - Их пожелания выполнял бы он. Такова жизнь (для подобных ему, по крайней мере). Юноша принимал правила игры и не испытывал к Владыкам той холодной ярости, с которой вспоминали Старый Мир иные из людей. Собственно, как раз Иные-то по большей части и вспоминали... Маг поморщился. Зу-ль-Аккан этих самых Иных чуть ли не боготворил - ну не то чтобы боготворил в прямом значении этого слова: он им не поклонялся, жертв не приносил, с молитвами обращался лишь к Аллаху, как и подобает правоверному. Но он утверждал, что они и только они из всего человечества достойны зваться Людьми, остальные же как были грязью, в которую всесильный Аллах некогда вдохнул жизнь, так ею и остались. На прямой вопрос Ораса "почему" последовало подробнейшее объяснение, сводившееся к коротким и весьма выразительным словам: голова человеку дана не только для того, чтобы он туда ел. Однако что же такое особенное отличало умеющих думать от всех прочих, коль они получили прозвание "Иные", - этого учитель разъяснять не стал. То есть не то чтобы вовсе не стал, но понять ученику так ничего и не удалось. Может быть, Орас был не самым лучшим и самым усердным учеником. Теперь он мысленно соглашался со многими упреками Зу-ль-Аккана, а кое-какие эпитеты еще и усилил. Конечно, он был дураком, пренебрегая знаниями, что предлагались ему с дорогой душой, даром; теперь за ответы на те же самые вопросы приходилось дорого платить. И если плата эта выражалась в дирхемах или динарах - да хоть бы и в румских солидах! - ни один маг не счел бы, что это дорого, какую бы сумму с него ни затребовали... Теперь - Владыки шли за ним по пятам. Ну пусть не сами Владыки - только некоторые Их слуги, некоторые носители Их силы, сила ведь сама по себе передвигаться не способна, - но все-таки... Орасу даже казалось, что он, подобно великому Зу-ль-Карнайну, выступает впереди своих легионов, огнем и мечом прокладывая себе дорогу на край света. Маг, впрочем, быстро избавился от этой мысли. Полководец Искандар Двурогий, царь старой Эллады, далекого предка Рума-Византии, прокладывал себе дорогу с помощью СВОИХ солдат. Ну а Орас был более чем уверен, что движущаяся за его спиной сила не принадлежит ему и подчиняться не станет. Разве что сами Владыки прикажут, однако такого приказа не будет. И значит... И значит, если он остановится, сила эта втопчет его в пыль. Ни на миг не промедлит. И пойдет дальше - люди ей не нужны. Живыми. Орас вздохнул. Ненавидеть-то Владык он не ненавидел, но и иллюзий по отношению к Старому Миру не питал. Уж если кого Владыки и имели основания недолюбливать (каковое слово является значительным преуменьшением), так это людей. За которых во время оно, рассказывал Зу-ль-Аккан, Они дрались против богов (языческих богов, поморщился Орас, ибо люди не ведали еще слов Аллаха - случилось все это до того, как родились принесший свет истины в мир пророк Мухаммад, мир ему, и Муса Видящий Путь - наби Муса, что провел беглецов-Нефилим по дну морскому... даже сами отец Исмаил и праотец Ибрагим тогда вряд ли появились на этом свете). В битве Владыки утратили немалую часть могущества, но одолели. И после всего этого люди восстали против своих спасителей, развязав новую войну, едва не отправившую всех и вся в ласковые объятия Иблиса; а победив - предали прежний мир забвению и проклятию... Кто был прав, не имело никакого значения. Теперь - не имело. Теперь - случись Владыкам выйти из своей смертной темницы, людям небо покажется с овчинку. Владык не интересует, что среди ныне живущих нет уже тех, кто спровадил Их по ту сторону бытия. Их не интересует, что среди ныне живущих очень мало тех, кто вообще знает о самом существовании Старого Мира. Владыки вообще не интересуются ничем. Только собою. Орас встретился с Ними лицом к лицу и понял, что Зу-ль-Аккан не преувеличивал. По крайней мере, тут - не преувеличивал. С Ними мир возможен только в одном случае: если между Владыками и людьми встанет стена, преграда. Достаточно надежная, чтобы Владыки не смогли ее пробить, и достаточно незаметная, чтобы люди не захотели посмотреть, что скрывается по ту сторону. Все это он знал. Теперь - знал. Мог бы и раньше понять, ведь учитель часто затрагивал эту тему. Увы, глаза молодого мага, похоже, не способны были не только различать цвета, но и видеть то, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужно видеть. Однако, теперь упреками делу помочь было нельзя. Орас шел сквозь темноту, преследуемый слугами Владык, и знал, что прокладывает для Них путь в реальный мир. Знал, что совершает предательство, для которого и слов-то ни в одном языке нет. Знал, что должен развернуться, взорваться в лицо идущим позади пылающим в его крови огнем, уничтожить при этом и их, и себя самого - лишь бы прервать этот путь, лишь бы надежно замкнуть, запечатать прореху в темнице Владык. Все это он знал. И - не мог сделать ничего иного, кроме как продолжать движение, рывками переставляя ноги, одну за другой. Правая... левая... правая... левая... Пока он мог выбирать направление, выбирать, куда поставить ногу. Частично. Остановиться - уже не мог, повернуть назад - тоже. Несущий Огонь. Прав был ящер, предупреждая об гибельных опасностях этого огня. Но Орас полагал, что тот имеет в виду собственно гибель, смерть, и - как всякий маг - рассмеялся в лицо этой опасности. Идиот. Он ведь знал, хорошо знал, что драконы не считают смерть - опасностью! Пленение, утрата свободы! вот то, чего Крылатые боятся настолько, что открыто говорят об этом. Вот то, что способно обратить в бегство дракона, который сам заставит целое войско напрудить под себя (а потом вылизать все это). Пленение. Орас не был пленником Владык, иначе не смог бы одолеть воздвигнутую для Них преграду. Зато он был пленником подаренного Владыками огня, надежно запечатавшего все девять дверей его тела - и теперь медленно просачивающегося внутрь, подобно тому, как армия ведет планомерную осаду хорошо укрепленной твердыни... Огонь не принадлежал Владыкам, он принадлежал ему, Орасу! - да только сам Орас тоже принадлежал огню. А Владыки знали, как и чем подкармливать пламя, чтобы оно горело нужными цветами... цветами, которых маг различать не умел. Несущий Огонь. Он шел сквозь темноту - туда, где скорее угадывалось, чем различалось нечто, от темноты отличающееся. Все, что отлично от тьмы, суть свет, наверняка сказали бы мудрецы. Быть может, нечто в этом роде они и говорили в свое время; великим знатоком их речей Орас не был, но даже если бы и был помочь это сейчас не могло. И все же... "Свет!" - нет, понял маг, не свет. Сияние. Опасное сияние.