Линия - К. С. Л.

И то и другое. Дело в том, что Лидер Северной Кореи час назад поздравил всех корейцев с праздником и сделал заявление. В Северной Корее вскрыта шпионская сеть Южной Кореи. Она уже прекратила свою деятельность, вывезти своих шпионов должен был корейский кадровый разведчик из NIS Юн Сок из 5-го департамента, — юрист внимательно смотрит на меня. — Всё правильно, это ваш дядя, который работал под прикрытием контрабандиста.

— И вся эта травля меня…

— Да, вы совершенно правы! Лидер поблагодарил участников травли Агдан, то есть вас, а организаторам этой травли обещал политическое убежище в Северной Корее. Особенно он подчеркнул роль девушки из Южной Кореи, которая обнародовала сведения о том, что ваш дядя арестован за контрабанду. Это сильно продвинула контрразведку северян во вскрытии шпионской сети. Сейчас все шпионы осуждены судом и расстреляны. Так же расстреляны члены их семей.

— Понятно… А кто эта девушка известно?

— Нет, но директор NIS обещал пресс-конференцию в полдень. Может, на ней скажет.

— Меня теперь выпустят?

— Выпустят, но надо соблюсти бюрократические процедуры. Бумаги туда, бумаги сюда.

— И сколько?

— Думаю, дней за десять управимся.

— Я думала быстрей.

— Увы…

— Тогда у меня вопрос. Как там с продюсерским центром, что мы с СанХёном, а потом с ЧжуВоном планировали? Дело движется?

— Комплект учредительных документов мы только что подготовили. А вот создавать цент с нуля или купить уже готовый это на ваше, госпожа, усмотрение.

— Готовый?

— FAN на грани банкротства. Можно купить за четверть, а то и за шестую часть стоимости. Если приобретёте, то оставлять или нет действующих айдолов на ваше усмотрение. Если для вас, ЮнМи-сии руководить всем FAN-ом будет обременительно, то любую часть FAN «Самсунг» заберёт себе и оставит старое название или создаст новый лейбл.

— Директором быть не хочу, моё дело сочинять новые композиции.

— Директором мы планируем ЧжуВона. А будет ли он с вами работать или отдельно вам решать госпожа.

— Я подумаю.

— И ещё вопрос к вам, ЮнМи-сии, что делать с «Короной»?

— «Корона»? Четверо «коронок» меня в своё время поддержали, готовы были в суде против СанХёна дать свидетельские показания. Это БоРам, ИнЧжон, ДжиХён, ХёМин. Сохранять ли всю группу, надо разбираться.

— Госпожа, Пак ЮнМи-сии, позволю себе напомнить, через полчаса начало вашего награждения. Вас, госпожа, ещё бхикшу ждут, — в разговор со всей вежливостью и поклонами вмешивается охранница.

— Извините, госпожа, — теперь уже юрист кланяется. Не прощаюсь, в обед я снова приду. Что вам заказать в ресторане"Golden Palace"? Мама и онни будут на награждении.

— Сделайте стандартный заказ, что и в прошлый раз. До встречи.

Начало цитаты из — двенадцатый щелчок зубами.

Время действия: девятое февраля

— Мам, смотри, ЮнМи! — восклицает СунОк, несильно толкая при этом её в бок.

— Где⁈ — встрепенувшись, спрашивает мама.

— Вон, за оградой! По дорожке идёт!

Маам разворачивается в указанном направлении и видит свою младшую дочь в сопровождении двух монахинь.

«Похудела, бедная!» — с жалостью думает мама, окинув взглядом стройную фигурку в красном комбинезоне. — «И, кажется, ещё подросла? Бедная моя девочка…»

— ЮнМи! — кричит она, махая вытянутой вперёд рукою. — Мы здесь!

Услышав знакомый голос ЮнМи поворачивает голову в его сторону и встречается с мамиными глазами. Удивительно, но выражение её лица не меняется. На нём не видно никакой радости от встречи после долгой разлуки. Холодно посмотрев, ЮнМи, не останавливаясь, наклоняет голову в приветствии, потом переводит взгляд на СунОк и тоже кивает. После чего отворачивается и больше не смотрит в их сторону.

— Дочка… — растерянно произносит мама.

— Чего она? — не понимает СунОк.

Несколько секунд они удивлённо смотрят на уходящую самую младшую в семье.

— Смотри! — показывает пальцем старшая дочь. — ЮнМи идёт к монахиням! Похоже, они её ждут! Интересно, зачем?… Ой! Те кланяются ей! Смотри, смотри!

СунОк возбуждённо толкает маму плечом.

— Почему моя дочь не приветствует их в ответ? — беспокоится мама, тоже напряжённо наблюдающая за происходящим. — Люди подумают, семья её плохо воспитала! Вот! Снова кланяются, а ЮнМи в ответ просто глядит! Зачем она так поступает?

— Не понимаю. — признаётся СунОк.

(в это время)

Аджумы в возрасте, многие в очках, выстроившись перед мной в несколько рядов, стоят, соединив у груди ладони и опустив вниз глаза. Совершенно не беспокоясь о том, как будут расценены мои действия, не тороплюсь к чему-либо приступать. Размышляю о случившемся. О том, как прошёл мимо мамы и СунОк. Я поступил плохо? Почему же нет чувства вины?

Расфокусированным взором гляжу на стоящую передо мной монахиню, думая о своём.

Получается, я отрезал от себя семью ЮнМи, хотя, когда выходил на улицу, ничего подобного делать не собирался. Но когда их заметил, словно щёлкнуло в голове! Понял, что не хочу их больше видеть! Как такое могло случиться буквально в один момент? Раньше ведь всё нормально было?

«Это просто из-за неуважения». — приходит в голову мысль. — «Они всегда ставят мои интересы на последнее место. Считают, — двужильный и вытяну любые их 'косяки»? Только во сколько мне это обойдётся, — даже не задумываются. Впрочем, как и все остальные здесь. Сначала я должен сделать как они считают правильным, ну а после, — могу насладиться остатками своих времени и сил. Какая необходимость терпеть подобное отношение? Из-за желания поступать правильно и быть простой, доброй душой? Как АйЮ? Ха! Вот уж точно нет! «Простодушные приходят последними». На объедки…

Монахиня передо мной, похоже, обеспокоившись моим бездействием, поднимает голову. Наши глаза встречаются и меня накрывает чувство дежавю. Выражение лица у женщины почти такое же как у парня, которого я встретил перед сдачей сунын. Вот чёрт! Какого с ней происходит?

Не задумываясь, делаю шаг вперёд и кладу руку на плечо аджуме.

— Бхикшу, — говорю я. — Научись отпускать всё, что боишься потерять. Страх — это путь к Темной стороне. Страх ведет к гневу. Гнев ведет к ненависти. Ненависть ведет к страданию.

Секунду аджума осмысливает мои слова и выражение её глаз разительно меняется. С удивлённого оно становится преисполненным негодования. Чувствую под своей ладонью как мышцы её тела напряглись, став жёсткими. Слышу рядом несколько удивлённых возгласов монахинь. Ещё несколько секунд неприятной напряжённости как вдруг «моя аджума» делает глубокий вдох-выдох, расслабляясь.

— Только так. — киваю я,