Враг мой - Барри Лонгиер

- Снимай башмаки, Заммис. Я тебе сделаю другую пару, побольше размером. А ты уж старайся расти помедленнее.

Заммис раскинул палатку внутри пещеры, в палатке разложил пылающие угли, затем принялся натирать кожу жиром - для водонепроницаемости. Драконианин здорово тянулся вверх, и мне пришлось повременить с его обувкой: сошью, когда буду наконец твердо знать нужный размер. Я пытался экстраполировать, обмеряя каждые десять дней ступню Заммиса и мысленно продолжая кривую роста до самой весны. Получалось что-то немыслимое: по моим прикидкам, когда стает снег, ноги у малыша станут каждая с десантный транспорт. К весне Заммис достигнет полного роста. Старые летные сапоги Джерри развалились еще до рождения Заммиса, но "развалины" их я сохранил. Снял с подметок мерку и решил уповать на лучшее.

Я возился с новыми башмаками, а Заммис присматривал за обработкой палаточной кожи. Но вот драконианин перевел взгляд на меня.

- Дядя!

- Что?

- Бытие первично?

- Так утверждает Шизумаат, - ответил я, - у меня нет оснований сомневаться в его выводах.

- Но, дядя, откуда мы _знаем_, что бытие реально?

Я отложил заготовки, посмотрел на Заммиса и, сокрушенно хмыкнув, вернулся к шитью.

- Поверь мне на слово.

- Но, дядя, - недовольно возразил драконианин, - это ведь будет не знание, а вера.

Я вздохнул; мне припомнился второй курс в университете: компания сопливых лоботрясов в тесной дешевой квартирке экспериментирует со спиртным, успокоительными таблетками и философией. Заммису чуть побольше земного года, а он уже превращается в зануду интеллектуала.

- Чем же плоха вера?

У Заммиса вырвался сдавленный смешок.

- Да что ты, дядя! _Вера_?

- Иным она помогает в сей юдоли.

- Где?

Я почесал в затылке.

- В сей юдоли, то есть в жизни. Кажется, Шекспир.

- Этого в _Талмане_ нет, - нахмурился Заммис.

- И неудивительно. Шекспир был человеком.

Заммис встал, подошел к очагу и уселся напротив меня.

- Он был философ, такой, как Мистан или Шизумаат?

- Отнюдь. Он писал пьесы - все равно что рассказы, только их надо разыгрывать.

Заммис потер подбородок.

- А ты помнишь что-нибудь из Шекспира?

Я поднял палец.

- "Быть иль не быть, вот в чем вопрос".

Драконианин отвалил челюсть, после чего кивнул.

- Да. Да! Быть иль не быть, вот уж _действительно_ вопрос! - Заммис всплеснул руками. - Откуда мы _знаем_, что за пределами пещеры ярится ветер, если нас там нет и мы этого не видим? Бушует ли море, если нас нет на берегу и мы ничего этого не наблюдаем?

- Конечно, - уверенно сказал я.

- Но, дядя, откуда нам это _известно_?

Я покосился на драконианина.

- Заммис, ответь-ка мне на один вопросик. Истинно или ложно следующее суждение: "Все, что я сейчас говорю, неправда"?

Заммис похлопал веками.

- Если это неправда, значит, суждение истинно. Но... если оно истинно... суждение ложно, но... - Заммис опять моргнул, потом возобновил прерванное занятие - принялся втирать жир в палатку. - Мне надо подумать, дядя.

- Подумай, Заммис.

Он размышлял минут десять, затем проговорил:

- Суждение ложно.

Я улыбнулся:

- Но ведь суждение именно это и утверждает, а следовательно, оно истинно, однако... - Разгадки я ему не раскрыл. Ох, самодовольство, ты ввергаешь в соблазн даже праведников.

- Да нет же, дядя. Суждение в данном конкретном контексте бессмысленно.

Тут уж я пожал плечами.

- Понимаешь, дядя, это суждение исходит из предпосылки, будто существуют некие мерила истинности и ложности, самоценные и не зависящие от всех иных критериев. По-моему, в _Талмане_ логика Луррвены высказывается по этому поводу однозначно, и если приравнять бессмысленность к ложности, то...

- Да, тут такое дело... - вздохнул я.

- Понимаешь, дядя, прежде всего надо условиться о том, в каком контексте твое суждение имеет смысл.

Я подался вперед, насупился, почесал в бороде.

- Понятно. А еще утверждают, что яйцеклетка курицу не учит.

Заммис как-то косо на меня посмотрел и уж совсем опешил, когда я повалился к себе на тюфяк, по-дурацки гогоча.

- Дядя, почему в роду Джерриба повторяются только пять имен? Ты ведь говорил, что в человеческих родословных чередуются множество имен.

Я кивнул.

- Пять имен рода Джерриба - это всего лишь символы, носители же должны украсить их деяниями. Важны деяния, а вовсе не имена.

- Гоциг приходится родителем Шигену, точно так же как Шиген приходится родителем мне.

- Конечно. Ты ведь это вызубрил наизусть.

Заммис сдвинул брови.

- Значит, когда я стану родителем, мне _придется_ назвать своего маленького Тай?

- Да. А Тай назовет своего малыша Гаэзни. Чем ты здесь недоволен?

- Я бы хотел назвать своего ребенка Дэвидж, в твою честь.

Я улыбнулся.

- Имя Тай носили великие банкиры, коммерсанты, изобретатели и... впрочем, ты все это знаешь наизусть. А имя Дэвидж мало чем ознаменовано. Подумай, как много потеряет Тай, если ты не назовешь его Таем.

Заммис немного подумал и согласился.

- Дядя, как по-твоему, Гоциг еще жив?

- Насколько мне известно, жив.

- Какой он?

Я стал припоминать рассказы Джерри о его родителе Гоциге.

- Он преподавал музыку, он очень сильный. Джерри... Шиген говорил, что его родитель пальцами гнет железные брусья. Кроме того, Гоциг держится с большим достоинством. Думаю, в эту минуту Гоцигу очень грустно. Ведь он, наверное, считает, что род Джерриба угас.

Заммис помрачнел, его желтые бровки сошлись воедино.

- Дядя, нам во что бы то ни стало надо попасть на Драко. Мы должны сообщить Гоцигу, что род продолжается.

- Попадем и сообщим.

Истончался зимний лед, были готовы и башмаки, и палатка, и рюкзаки. Мы завершали отделку новых утепленных костюмов. Поскольку Джерри давал мне Талман лишь на время, ныне золотой кубик висел на шее у Заммиса. Драконианин то и дело вытряхивал из кубика крохотную золотистую книжицу и читал ее часами.

- Дядя!

- Что?

- Почему дракониане говорят и пишут на одном языке, а люди на другом?

Я рассмеялся.

- Заммис, люди говорят и пишут на множестве языков. Английский - лишь один из них.

- Как же люди разговаривают между собой?

- Не всегда они разговаривают, - уточнил я. - А уж если разговаривают, то прибегают к услугам переводчиков - людей, владеющих обоими языками.

- Мы с тобой владеем и английским, и драконианским; можно ли теперь считать нас переводчиками?

- Пожалуй, можно, только для этого надо сыскать такого человека и такого драконианина, которым захотелось бы побеседовать между собой. Помни, идет война.

- Как же прекратится война, если они не побеседуют?

- Надо полагать, рано или поздно побеседуют.