Мягкая игрушка Sectumsempra - GrayOwl

Профессор казался безоружным, но вот в руке Малфоя сверкнула трость с серебряным, почти под цвет волос, набалдашником, а после он, храбрясь и не торопясь нарочно, вынул из неё волшебную палочку. Внезапно из рукава серой мантии в руку Снейпа тоже скользнула палочка.

- Ой, что сейчас начнётся! А всё из-за меня. Но почему профессор Снейп всё время выступает на моей стороне? Ой, только бы его Люциус не положил!

Неужели профессору тоже так уж хочется отъебать меня в жирную задницу? Но у него же было пять суток для этого! Почему же он не воспользовался мной тогда, как своей «мягкой игрушкой»?

Благородство профессора Снейпа? Ну не верю вот нисколечки! Тогда почему?..

Ага, вот, значит, почему он левитировал мою кровать, пока я спал, из своей спальни! Чтоб искушения меньше было оттрахать меня. Теперь я всё понял.

- Но он, кажется, собирается устроить с Люциусом поножовщину, ой, я не то подумал - магическую дуэль, и это прямо посреди маггловского Лондона! Да они оба с ума посходили!

Ну и пусть! Кому бы я не достался, всё равно будет ебать меня!

Что ж я, такой писаный - описанный кросавчег?

И дуэль в узком переулке старого Лондона таки состоялась, причём жестокая.

Один маггл сунулся было пройти, увидев, как двое мужчин в странных одеждах сражаются - подумать только! - на деревянных палочках, из которых по мере возгласов, совершенно непонятных, вылетали разноцветные лучи и даже целые их снопы, но… вовремя передумал. Именнно тогда, когда окрестность оглашая жутким воем и захлёбывающимся криком после очередного возгласа «Crucio!!!," необычно платиноволосый человек упал и забился в жесточайших конвульсиях.

И Гарри внезапно стало жаль Люциуса, поэтому когда Северус закрыл юношу собой, воспользовавшись временной нетрудоспособностью Малфоя и прямо так и спросил:

- Со мной или с ним?

Гарри ответил:

- Вы точно также будете ебать меня в жопу, как и Люциус. И до крови тоже. Я Вам не верю!

А ещё у меня там много комнат и… тепло. А потом, Вам, в Хоге держать ме…

Не успел Гарри закончить свои объяснения (а зря - многое бы встало на свои места!), как Снейп глухо произнёс:

- Значит, с ним… Но я буду навещать тебя, Гарри, даже если ты этого не хочешь, в целях твоей же бепасности.

Finite incantatem!

Люциус даже встать не мог без помощи своего шофёра, так - целых две минуты - досталось ему впервой. Он, наконец-то, узнал, что такое боль. А то всё с жизнью в ладушки играл.

Даже, когда он учился в Хогвартсе, никто не осмелмивался поднять руку с волшебной палочеой против Слизеринского Принца.

Гарри торопливо сказал профессору - излишнему, как оказалось, защитнику: «Спасибо, сэр…», как подошёл милорд и собственническим жестом положил руку на бедро юноши, такой аппетитный бочок, на его взгляд.

- Эй, Джим, мы аппарируем в Малфой-мэнор. Но смотри - чтобы машину ты привёл обратно в полном порядке, без единой царапинки!

- Будет исполнено, милорд Малфой!

Шофёр снял новую кепку и, подобострастно держа её в руках, поклонился и им ненавидимому милорду.

Перед тем, как аппарировать к воротам Малфой-мэнора, чтобы Люциусу провести вновь заполученного, такого сладкого юношу сквозь защитные контуры поместья, он предстал вместе с Гарри перед престарелым, глуховатым секретарём Попечительского Совета годочков эдак под сто семьдесят, положил перед ним мешочек, судя по звону, с сиклями, и произнёс повелительно и, что самое главное, громко:

- Запишите, мистер Прастит, в книге собраний, что я беру мистера Гарри Джеймса Поттера, сироту, о котором не заботились ближайшие родственники - тётка и её муж с сыном, но даже издевались над Гарри, на домашнее обучение. О, да, разумеется, за свой счёт.

… В это время или чуть раньше, особой роли это не играет, миледи Малфой ужасно захотелось жареной курицы, да, всей, целиком.

Она ела теперь так много, что могла в одиночку осилить и курицу.

Ей её немедленно приготовили и подали - жирную, горячую, пахнущую, как это привилось в Мэноре, обязательными специями.

И миледи уже заканчивала буквально пожирать объект вожделения, как в поместье зазвучал условленный сигнал тревоги - три громких звонка. Значит, кто-то прорвался сквозь незыблемые для неё, Нарциссы, защитные контуры.

И, судя по второму сигналу тревоги, у этого «кого-то» хорошо получалось.

- Большой Фалл! Он вернулся ко мне! Как хорошо, что я в бальном платье…

Ликованию миледи не было пределов - она утрамбовывала грудь в корсет, жёсткий, из какого-то маггловского материала потому, что, видите ли, эти самые магглы запретили поставку в магическую Британию настоящего китового уса.

И он действительно вернулся. Вернулся, чтобы по-джентльменски проведать заражённую им женщину и ещё немного потрахаться. Она должна быть теперь такой пухленькой, такой сладенькой!

Теперь-то уже всё равно, если её не не лечат, конечно. Тогда Флавий Осуисс де Сонатье, разумеется, откажется от этой сладости - иметь не мужчину, но женщину в зад, от своей «подруги на ночь».

Да, Большой Фалл был французом, и именно во Франции и прилежащих регионах коронный сифилис был наиболее распространён среди волшебного населения.

И Люциус подцепил в своё время эту болезнь, правда, в начальной её стадии, что вместе с лечением и спасло ему рассудок и, в конце концов, жизнь именно от одной француженки из одного борделя Лютного, где не проверяют на интимные болезни своих куколок и мальчиков. В то время состоялась небольшая оргия, и нельзя было показать на виновницу… потом. Да и не нужно это стало… потом, после счастливого, казалось бы, излечения.

На Британских островах среди магов эт болезнь встречалась крайне редко, но инциденты были, а значит, что были и вакцины, вот только милорд Малфой решил сменить жену…

Большой Фалл вошёл в имение именно тогда, когда миледи торопливо, по-простецки, никого не стесняясь - а что, домашних эльфов, что ли? - облизывала пальцы, не пользуясь салфетками после такого вкусного лакомства, обглоданного до хрящиков, которые не прожарились, за что эльфам уже успело достаться.

Такой, с жирными пальцами, в тшетных попытках запихнуть груди в корсет, и застал её Флавий, и понял он, что зараза стремительно быстро вошла в тело и разум миледи, его страстной подруги по анальной любви.

Он сказал только, не поздоровавшись:

- А у вас тут, в поместье, подозрительно холодно. Что, все камины засорены да так, что и не топят больше?

Вижу, миледи, Вашего мужа нет дома, а то бы он уже ждал меня в холле с палочкой наизготове.

- Да, его нет, и где его Мордред окаянный мотает, я не знаю, - не поняла франкофонную шутку юмора Нарцисса, хоть сама и знала французский, но не живой, а от седенького старичка - англичанина, наставника.

- Ну-ну, не выражайтесь, миледи. Вам, такой красавице, это не идёт.

Миледи было хорошо - наконец-то сыта, да ещё и любовник в отсутствие мужа вернулся. А что ещё нужно уже изрядно больной женщине?

А Флавий, увидев обглоданный и чуть ли не расчленённый до последней косточки скелет большой курицы, не то, что эти маггловские бройлеры, почувствовал что-то вроде угрызений совести. Но только вроде и чуть-чуть - сама виновата, что отдалась первому встречному на рауте, словно там собрались безгрешные маггловские ангелы. Подумала, видимо… задним умом, что все собравшиеся чисты, как агнцы.

Вот и получила за это оргазм необыкновенной силы в обмен на страшную, если её не лечить, смертельную болезнь.

У Флавия были свои методы борьбы с болезнью, с помощью чёрной магии, и он не сходил с ума, не жрал от пуза, хотя по жизни был человеком весьма грузным, не спешил оканчивать свой неправедный путь, стремясь в Посмертие. С ним у Флавия были вообще свои счёты - его бы там попросту не приняли, оставив бесплотную душу слоняться по миру живых и пугать их.

Да, тёмная магия давала много преимуществ своему истинному обладателю, не такому самоучке, как Снейп, а волшебнику из рода прирождённых, природных чернокнижников. С тех пор, как детей учили читать, а делали это старшие в семье, не потерявшие зрения, ребятишкам подсовывали гримуары. Так шло обучение поколений - одного за другим, и Флавий тоже в детстве читал, с трудом продираясь сквозь готические буквы. Те же гримуары, иначе его ждала порка. Ни в какой школе волшебства и магии он не учился - его просто не пустили, а семья сказалась на слабое здоровье детинушки, который на самом деле с самой колыбели ничем не болел.

Но довольно о волшебниках - чернокнижниках, вам не кажется?..

- Я вижу, Вы плотно позавтракали миледи Малфой, так не пройтись ли нам по вашему замечательному, просто великолепному парку?

Я успел рассмотреть его, когда прорывался сквозь защитные контуры поместья Вашего супруга. Сегодня, к счастью, не морозно, но, как видите, светит солнце - прекрасная погода для прогулок. Заодно и поговорим, пообщаемся.