ОПГ «Деревня» 3 - Alchy

прийти в себя, как всё закончилось этим — она на дне воза с мусором куда-то уезжает, похищенная чурками, в сговоре со скитниками. На глазах вскипали слезы, остро воняло и Маня еле сдерживала рвотный рефлекс, понимая, что с этой тряпкой во рту рискует попросту захлебнуться. А сверху держал старший, так, что не пошевелиться, ни вздохнуть толком.

Маню затопило ослепляющей яростью: на себя, что так глупо и доверчиво попалась; на отца, который увидев у неё скальпель в самодельных ножнах — изъял, со словами: «Ты чего удумала, дурында? В деревне с холодным оружием ходить? Ты и в школу с этим таскалась? Забыла, как во втором классе голову пацану разбила, за то что он тебя просто Марией обзывал? Нечего с этим ходить!»

И на тех, кто называл Егора фашистом, а ведь он её с детства учил, кто такие мигранты и почему от них лучше держаться подальше. «Сами вы фашисты, мрази тупорылые!» — Стучало у неё в голове: «А этим тараканам ничего не светит, папка их найдет! А Егор пристрелит!»

К несчастью Мани — помойка стояла на отшибе, чтоб не смущать окрестных жителей запахом и никто сцены похищения не видел. А сани староверов дано примелькались и стали обыденной деталью, так что удаляющиеся за деревню ассенизаторы никого не заинтересовали. Да и не до того вдруг стало — со стороны фермы поднялась тонкая струйка белого дыма, на глазах превращающаяся в столб. В медицинском корпусе с угла зачадило черным и раздался звук бьющихся стекол. А на отшибе, там где жили Шухвактовы — раздались выстрелы…

Глава 7

Южный Урал, март 1796 г.

Часам к одиннадцати, когда немного улеглась паника и переполох — смогли частично воспроизвести картину случившегося. Одновременной атаке подверглись конный двор, медпункт и пост скрытого наблюдения за семейством гастарбайтеров из Средней Азии, устроенный в одном из соседских домов. Как оказалось — не такой уж и скрытный, раз смогли его выявить…

На ферме подожгли тюкованное сено, несколько куч — выгорело дотла. К счастью, удалось локализовать источник возгорания и огонь не успел перекинуться на остальные тюки. Даже без присутствия Анисима, который уехал в Известковое, было видно — около трети запасов потеряно, только своевременное вмешательство работников, растащивших сено в стороны от источника поджога и закидавших снегом рядом лежащие кучи — спасло ферму. Подожги злоумышленники ночью, да с нескольких сторон — и всё, могло сгореть полностью. В том числе и конюшни с фермами.

Медпункт подпалилии с угла и затем разбили окно кабинета Толяна, бросив туда подожженную бутылку с бензином. С улицы потушили быстро, не дав разгореться, а вот с кабинетом всё было печально. Больше всего Анатолий Александрович сокрушался о сгоревшем в огне ноутбуке и использованном огнетушителе. Можно сказать — отделались малой кровью, информация на ноутбуке была несколько раз продублирована на другие носители. А ведь могло прилететь и в кабинет с аппаратом узи, или (при мысли о чем Серёгу бросало в дрожь) — в компьютерный класс школы.

В обоих поджогах засветились дети мигрантов и в это же время — убили Михаила, одного из казаков Серёги. Жившего через три дома от Шухвактовых, и поэтому приставленный наблюдать за беспокойными соседями. Серёга, предполагавший каверзу с мигрантами — Мише в помощь с самого начала определил второго сменщика, для наблюдений по ночам. Сейчас он вместе со всеми осматривал место утреннего побоища с убитым видом.

— Серёга, как начался этот шухер, дым из центра и с фермы, меня Мишаня сам толкнул, чтоб я сбегал узнал что да как! — Рассказывал он. — Дети с утра в школу все утопали, заезжали староверы за мусором, они стабильно раза три в неделю к ним ездят, больно вонючие у них отходы от выделки шкур, загрузились и уехали. Дома оба чурки оставались, две бабы их и мелкие. Кто же знал!

Миша просто так не сдался, во дворе его дома лежали два башкира из приехавших вчера Азатовских (расторговаться и навестить детей), сейчас их всех собрали и держали под наблюдением. Сам Михаил лежал на пороге, со стрелой в горле — не успел отступить и перезарядиться. «Черт его побрал геройствовать!» — Досадовал участковый: «Надо было сидеть в хате и отстреливаться, пробило подвиги совершать! Слава богу, что один жил, без семьи!» Ружья и патронташа не было, в доме были видны следы быстрого и поверхностного шмона, по всей видимости — времени у нападавших было в обрез.

По докладу двух наблюдателей — вскоре после начала кипиша Попадалово покинуло две группы людей с заводными лошадьми, одна в сторону Айлино-Мордовского, вторая к реке, в сторону Александровки и староверов. Человек по пять в каждой, сразу выдвинуться за ними в погоню не получилось, тушили пожар и попросту были не готовы к такому. «Со спущенными штанами застали!» — Убивался участковый: «Вот тебе и всё под контролем!»

Сейчас казаки оцепили жилище Шухвактовых и выгнали всех на улицу. Братьев дома не оказалось, одна из баб стала что-то визгливо орать, протестуя против этакого произвола, тыча в нос казакам орущего ребенка в грязных пеленках. Серёга, не долго думая — сломал ей нос прикладом, заодно пообещав перестрелять особо визгливых, чтоб не мешали следственным действиям. Дело сразу пошло на лад.

Пока казаки, не церемонясь, вытряхивали их дома все пожитки — подошли из школы вызванные Петька с Рашидом. Осмотрели семейство гастарбайтеров и уверенно заявили: «Шакала с Абассатом нет! А вот этот больницу поджигал, его видели как убегал!» Участковый хмыкнул: «Ну и имена!» На что Рашид ему сказал, что это прозвища, хотя да, дали их по созвучию с именами. Отослав детей и поблагодарив их за неоценимую помощь следствию, Серёга поинтересовался у проводивших обыск:

— Ну чо там обнаружили?

— Пусто! Ни телефонов, не компа, ни ноутбуков! И генератор отсутствует! И машина стоит разобранная, без движка и половины потрохов!

Серёга выдернул из сбившегося в кучу семейства поджигателя и спросил, обрашаясь ко всем:

— Никто ничего не знает, я правильно понимаю? — Дождался несмелого подтверждения своих слов и коленом заехал в ребра подростку. Тот охнул и упал на снег, подвывая. — Хули разлегся, тоже ничего не знаешь?

— Мне отец сказал поджечь, больше ничего не знаю!

Участковый наклонился над ним, взял за руку и с отчетливым звуком, слышимым всем — сломал палец. Тот взвыл с новой силой, а Серёга влепил ему добрую оплеуху: «А ну встал и пошел! Ничего не