Рафаэль - Лорел Гамильтон

— Не заставляй меня вырываться силой, Рафаэль.

— Думаешь, ты бы смогла? — Спросил он с ноткой веселого высокомерия, какое часто слышишь от больших и атлетичных парней. Неплохо, по крайней мере, это было в стиле человека, который планирует победить, хоть мне и не нравилось, что он разговаривал в таком тоне со мной.

— Мне придется серьезно ранить тебя, но пока ты не планируешь навредить мне в ответ, то да, я могу заставить тебя отпустить меня, однако я не хочу, чтобы ты пострадал. — Сказала я, а потом у меня возникла идея. — Ты пострадаешь, если драку отложить?

Он рассмеялся и выпустил меня, отступая так далеко, как позволяла ему душевая кабинка. Его лицо просветлело от смеха и осталось таким даже когда он замолчал. Уже лучше — во многих смыслах.

— Не стоит ранить меня, чтобы удержать от сегодняшней битвы, Анита. Если все поймут, что ты способна всерьез навредить мне, это лишь станет новым пунктом в списке моих слабостей, который составляют мои враги.

— А ты не можешь сказать, что получил травму во время тренировки? — Предложила я.

— Зачем мне лгать?

— Потому что сейчас ты на пределе своей уверенности, а я не хочу посылать тебя в битву, если ты не уверен, что можешь победить.

Он посмотрел мне в глаза, и это был лучший прямой взгляд из тех, что у нас были, когда мы находились наедине, будучи обнаженными, но сейчас речь шла не о сексе, а потому отсутствие одежды не имело значения.

— Я не переживал о первых вызовах, которые получал — они не имели большого значения для родере, как и для организации, которую я построил (речь о Пушистой Коалиции — прим. переводчика), но сейчас мы рискуем лишить наш народ будущего. Я уже не первый год наблюдаю за Гектором. Я даже подумывал о том, чтобы привезти его сюда, тренировать и когда-нибудь назначить своим наследником.

— Разве для этого ему не пришлось бы убить тебя? — Спросила я. Я стояла, обняв себя руками, потому что без горячей воды здесь стало холодновато.

— Нет, ему пришлось бы убить того, кто убьет меня.

— Я не понимаю.

Рафаэль протянул мне одно из полотенец, которые он взял снаружи кабинки. Я взяла его и начала вытираться, пока мы разговаривали.

— Я хотел найти молодую веркрысу, которую мог бы назначить своим преемником. Гектор был в списке претендентов. Через пять-десять лет он стал бы тем, в ком нуждается родере и Коалиция, но на данный момент он слишком молод и неопытен, чтобы вести нас. Если сегодня ночью он победит, это будет катастрофа.

— Ага, потому что ты будешь мертв. — Сказала я, аккуратно промакивая свои волосы, стараясь не растирать их и не заворачивать в полотенце, потому что это испортило бы мои локоны. С тех пор, как свадьба начала приближаться, мы с Микой неделями слушали от Жан-Клода лекции о полотенцах. Я буду невестой, а Мике надо будет стоять рядом с нами, и господь в этот день велел нашим волосам выглядеть потрясающе и никак иначе. Даже сейчас, когда я слушала Рафаэля, я старалась помнить об этом. Глупо, но это порадует Жан-Клода.

— Сейчас, когда некому встать на место, моя смерть и правда будет катастрофой, но когда-нибудь я проиграю, Анита. В какой-то момент каждый воин стареет и слабеет, а когда речь идет о двух соперниках одного размера и уровня подготовки, иной раз все решает удача. В боксе и смешанных боевых искусствах проигравший остается в живых, чтобы больше тренироваться и стать лучше, чтобы учиться на своих ошибках и однажды вернуться, завоевав себе победу, но сегодня проигрыш для одного из нас будет фатальным.

— Прежде чем ты опять начнешь затирать, что не сможешь выиграть сегодня — он действительно настолько лучше тебя?

Рафаэль покачал головой.

— Нет, я так не думаю, но для меня его смерть — это растрата потенциала. Я буду оплакивать его проигрыш, а он будет праздновать мою гибель. Сегодня я не могу позволить себе рассуждать, как это полагается царю — видеть в нем великого воина и его потенциал. Я должен быть бойцом — не только телом, но и разумом, и вести себя соответствующе. Мне нужно сузить свое восприятие до уровня Гектора, потому что он верит в свои причины для битвы. Он верит, что через тебя и Жан-Клода я продаю веркрыс в рабстве вампирам.

— Это неправда, и ты это знаешь.

— И все же я не могу доказать это Гектору или кому-то еще из моих врагов. Даже сейчас я хочу, чтобы ты кормилась на мне этой ночью и высосала из них силу.

— Физическая приближенность к объекту усиливает все вампирские способности, Рафаэль. Если сейчас, когда Гектор находится так близко от нас географически, я покормлю на тебе ardeur, это только сильнее убедит его в том, что я собираюсь отдать вас всех Жан-Клоду в качестве рабов и еды.

— Сексуальных рабов. — Поправил Рафаэль.

— Прости, что?

Он улыбнулся, но это была не слишком веселая улыбка.

— Ходят слухи, что искусительная сила Жан-Клода превратит нас всех в сексуальных рабов для него и его вампиров, а также для тех верживотных, которые близки с ним и с тобой.

— Я слышала, что для того, чтобы присоединиться к любой сверхъестественной группе в Сент-Луисе, якобы нужно переспать с кем-то из нас, но прикол про сексуальное рабство — это что-то новенькое. Они что, думают, мы тут сутенеры какие-то, или как, по их мнению, это работает?

— Я не знаю, как и Гектор, но он гомофоб, и сам факт, что я, вероятно, сплю с Жан-Клодом, пугает его и других молодых самцов из наших кланов. В последней битве тот, кого я победил, был похож на Гектора — в нем я тоже видел потенциал и будущего царя. Анита, даже если сегодня я выиграю, я невольно начну разрушать то будущее, которое сам же построил, ведь королевство хорошо лишь настолько, насколько хорош его король. Если тот, кто займет мое место, будет плохим королем, то он уничтожит все, над чем я так долго и упорно работал, а если я продолжу убивать самых сильных и талантливых молодых самцов, то моя победа будешь лишь в битвах, а войну я проиграю. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я кивнула, заворачиваясь в полотенце, и подогнула верхний край, чтобы потом, когда я выйду из душа, ткань не волочилась по полу.

— Думаю, да. Ты победил всех потенциальных плохих царей, из которых вышли бы паршивые лидеры, но теперь ты