Скажи мне, что ты меня - Celice

- Серьезно? - притворно изумился Сириус, прижав руку к сердцу. - Да ты третий год только о ней и говоришь!

- Знаешь, что!.. - возмутился Джим, но продолжения не последовало. Он вдруг сник, схватил куриную ножку с блюда в центре стола и мрачно впился в нее зубами. Синие глаза его друга скользнули на ковыряющегося в своей тарелке Ремуса.

- Куда ты так быстро убежал?

- Извините, мне надо еще в библиотеку успеть, - хмуро бросил Рем, поднимаясь и беря свою сумку с сидения.

- Ты же не доел, - заметил Питер, покосившись на его тарелку.

- Я вполне сыт.

Он почти выбежал из зала. Сириус мрачно посмотрел ему вслед и пригубил сока.

Так продолжалось почти до их отъезда на летние каникулы. Ремус точно избегал их троих, скрываясь то в библиотеке, то на улице, бродя один у озера, или совсем далеко уходил, доходя почти до Запретного леса. Сириуса это расстраивало, Джеймс искренне недоумевал, а Пит вообще ничего не понимал. Не единожды Поттер пытался поговорить с ним, но Рем только отговаривался тем, что Поттеру кажется, и он просто устал от подготовки к экзаменам. Сириуса, пытавшегося вывести его на откровенный разговор, он перебивал и либо переводил тему, либо вообще уходил.

Но, уезжая из Хогвартса, они вновь сидели в одном купе, и словно отчуждение их друга в последние месяцы им только казалось. Питер рассказывал о планах на каникулы, расписывая, куда он поедет с бабушкой отдыхать. Сириус постоянно перебивал его ироничными комментариями, Джеймс над ними хохотал. Рем тоже слегка расслабился и даже временами вступал в разговор, чем заслужил взгляды друзей, полные облегчения и надежды… До тех пор, пока дверь купе не распахнулась и на пороге его не нарисовалась Белинда Забини, сияя белоснежной улыбкой.

- Сири, можно тебя на пару минут? - промурлыкала она, подарив Сириусу кокетливый взор. Юноша легко поднялся, бросив заинтриговано-ленивый взгляд на друзей. Они вышли в коридор. Джеймс вскочил с места и бросился к дверям, притаившись, смотря в щелку.

- Что там? - пискнул Питер, нетерпеливо ерзая на сидении.

- Она положила руки ему на плечи!

- Дай мне глянуть!

- Погоди ты! О, они уже обнимаются!

- Почему она ведет себя с ним столь развязно? - раздраженно вмешался Рем, которому больше всего сейчас хотелось заткнуть уши и не слышать этого бреда, пусть тот и был правдой.

- Ты что, они же уже месяц встречаются! - сделал круглые глаза Питер. Люпин застыл. Значит, они уже пара… Как мило… «Как больно…»

- Ого! Они целуются! - ликующе издал Поттер и, наконец, отпрянул от дверей, пересев вновь к окну. Зато Пит занял его место у дверей.

- Питти, дальше пошло личное, - поддразнил его Джеймс.

- Так классно… - прошептал Петтигрю, не отлипая от щели в дверях.

- Пит тоже хочет девушку! - весело расхохотался Поттер. Рем вымученно улыбнулся ему. Его вдруг затошнило. Он схватился за ворот рубашки, ослабляя галстук в красно-золотистую полоску, слушая сальные комментарии Петтигрю.

- С тобой все нормально? - забеспокоился Джеймс, подавшись к нему. Друг был бледен, как смерть.

- Не совсем… - прошипел тот, вскочил и бросился вон из купе. Он чуть не упал на все еще целующуюся парочку, но вовремя отшатнулся и бросился в уборную. Едва оказавшись там, его вырвало.

Шум колес бил по ушам, он сел прямо на пол, вытирая рот рукавом и нажимая на смыв. Его все еще мутило, в голове бешено крутилась картинка целующихся Сириуса и Забини… Застонав, он зарылся руками в волосы, уткнувшись лицом в колени.

«Идиот! Кретин! Придурок! - выло что-то внутри, раздирая душу на части, точно ножами. Эта картинка перед глазами не желала исчезать, она дразнила, вертелась, крутилась, словно в наказание, мучая его. - Какой же ты придурок, Ремус… Влюбиться в лучшего друга…»

Он с силой ударился затылком о запертую дверь, жмурясь от боли, и судорожно вздохнул, чувствуя выступившие слезы на глазах. Никогда еще, ни в одну из своих жутких, наполненных мукой ночей, ни на похоронах матери, даже ни в тот день, когда он узнал, что стал чудовищем, - никогда еще ему не было столь хреново и плохо, никогда еще он не чувствовал себя настолько одиноким. Полнейшая безысходность…

*

Джеймс спрыгнул с метлы и кинул снитч Сириусу, приземлившемуся минутой раньше. Тот лениво поймал его, опускаясь на траву. Поттер потянулся к холодному чаю на столике, принесенному мамой, и жадно сделал несколько глотков из кружки.

- Будешь?

- Давай.

Джим протянул ему полную кружку, Сириус неспешно пригубил напиток, задумчиво смотря на удивительно яркое небо, - день был ясный. Поттер плюхнулся рядом, сорвав травинку у своей ноги. Он оценивающе поглядел на друга и вздохнул.

- Ну, так ты расскажешь мне?

- О чем? - Сириус перевел на него удивленный взгляд синих глаз. Джеймс неловко пожал плечами.

- О тебе и Реме.

Сириус так резко побледнел, что Поттер даже испугался, мгновенно жалея, что спросил.

- Что ты имеешь в виду? - тихо осведомился Блэк, опустив голову.

- Ну, вы почти не общаетесь… Перед каникулами он практически перестал разговаривать…

- Он перестал разговаривать с нами, - сухо заметил юноша. - Причем тут я?

- Я же вижу. А вспомни, как вы расстались с ним на платформе? Он едва кивнул тебе!

- Ты полагаешь, это моя вина? - вспылил Блэк, вскочив на ноги. - Это он психует! Я только делал все, чтобы это…

- Это? - подхватил Джеймс, стараясь говорить спокойно. Сириус осекся и слабо махнул рукой.

- Джим, это все глупости…

- Так расскажи мне, посмеюсь вместе с тобой.

- Я сказал, что это глупо, а не смешно, - нахмурился Блэк, отвернувшись.

- Сири, я твой друг, помнишь?

Юноша грустно разглядывал редкие облака. Рассказать ему? О, нет - если в нем осталась хоть капля здравого смысла - нет. Хватит и реакции Рема… Ремми…

- Сириус?

- Забудь, Джим, - твердо произнес тот, обернувшись. - Кажется, твоя мама что-то говорила о черничном пироге?

Джеймс недовольно поднялся на ноги.

- Тебе лишь бы поесть, - буркнул он и ушел в дом. Сириус слабо улыбнулся.

Рем почти не писал ему этим летом. Да, они расстались довольно своеобразно, хотя Сириус было решил, что Люпин, наконец, вновь вернулся к ним. Он вспомнил его улыбку в поезде, его необыкновенные глаза, с янтарным светом, теплели, когда они все шутили над Питером. Но едва они сошли с поезда, он резко махнул им и молча направился к своему отцу, ждущему сына у одной из колонн. И почему Сириус так остро чувствовал свою вину? Разве он в чем-то действительно виноват перед ним?

За все эти два месяца он получил от Рема всего четыре письма, и то потому, что в своих умолял его ответить ему хоть что-нибудь. И что это были за письма! Сухие и сдержанные, где он кратко говорил, что у него все хорошо и он ждет не дождется окончания каникул. Раньше он никогда так не писал ему. Они делились самым сокровенным, он писал, как ему сложно общаться с отцом, как опустел дом со смертью матери, как он одиноко бродит по пустым комнатам, скучая по друзьям… Сириус писал ему о своей матери и сложных отношениях с братом, о том, как он практически выживает рядом с ними каждый день, стараясь не обращать внимания на недовольство родителей и презрение Регулуса…