Родина белых медведей - Савва Успенский

При этом мечение белых медведей — самостоятельная и далеко не простая задача. Антилопам, оленям, даже медведям других видов после их обездвиживания можно надевать яркие, видные издали ошейники, сделанные из капрона или иного прочного материала. Особенности телосложения белого медведя таковы, что ошейник на нем держаться не будет (диаметр его шеи обычно превышает диаметр головы). Ушные сережки, металлические или пластмассовые, с успехом применяемые в подобных случаях в областях умеренного и жаркого климата, из ушей белых медведей нередко вымерзают и теряются.

Поэтому мечение зверя превращается в длительную процедуру. За неимением лучшего приходится все-таки прикреплять к каждому его уху сделанные из нержавеющей стали сережки с номерами и надписью «Сообщи Москва» (Иностранные метки, естественно, имеют другие надписи), причем, чтобы удлинить срок их ношения, необходимо проделывать эту работу со всевозможной аккуратностью. Для страховки номера дублируются при помощи специальных татуировочных щипцов на внутренней поверхности нижней губы и крупно несмываемой красной краской (этот номер медведь будет носить до осени, до полной линьки) — на меху, на огузке. Таков международный стандарт; стремясь получить сопоставимые результаты, так же метят белых медведей и наши коллеги в США, Канаде и Норвегии.

Конечно, хочется получить как можно больше сведений о каждом обездвиженном звере. Необходимо его обмерить, осмотреть зубы, чтобы хоть приблизительно определить возраст, взять для анализа мазки крови, проделать другие манипуляции. Однако при этом необходимо помнить, что зверь лишен способности двигаться только на время, причем на весьма неопределенный срок. В любой момент он может встать на ноги и, мягко говоря, выразить свое неудовольствие.

Мечение медведицы превращается в длительную процедуру. Фото автора.

Метить белых медведей стали недавно. Первые, вначале не особенно удачные опыты такого рода были предприняты в 1962 г. на Шпицбергене и в 1965 г. — на Аляске. Однако довольно быстро техника мечения была освоена, и уже в 1970 г. более пятисот зверей в разных частях Арктики носили сережки и прочие следы тесного общения с зоологами.

Канадские исследователи ловят медвежат петлями и обездвиживают их. Этот зверь только что попал в ловушку. Фото автора.

Канадские зоологи метят животных на побережье Гудзонова залива, в одном из самых необычных мест Арктики. В самом деле, хотя залив расположен южнее полярного круга, зимой он покрывается мощным ледяным панцирем; несмотря на то, что он находится на широте Ленинграда и даже Москвы, прибрежная полоса его занята настоящими тундрами, а среди торосов здесь бродят и чувствуют себя в родной стихии белые медведи. Необычен образ жизни местных зверей. В конце лета, когда лед в заливе разрушается, они скапливаются на берегах, копаются в поисках корма в кучах водорослей, среди отбросов у человеческих поселений, даже близ больших и шумных городов. Необычно, наконец, выглядит сама работа канадских зоологов. Они обездвиживают и метят животных на суше, причем предварительно ловят их петлями из стального троса. Для этого исследователям не нужно предпринимать экспедиций в отдаленные и труднодоступные арктические районы. Люди живут в Черчилле — вполне современном городе — и ездят на свой «охотничий участок» по асфальту на автомобиле.

Норвежские зоологи исследуют и метят обездвиженных медведей на палубе судна. После мечения зверей выпускают на волю. Фото Грендаль.

Осенью 1969 г. мне пришлось быть здесь, и я невольно позавидовал своим канадским коллегам. Прежде всего, меня поразило обилие медведей. Пролетев около ста пятидесяти километров на вертолете, я насчитал на берегах залива семьдесят пять зверей, державшихся не только поодиночке или семьями, но и целыми «стадами» по десять и даже по двенадцать особей. Голодные животные, привлеченные запахом мяса или рыбы, буквально атаковали ловушки и нередко попадались в настороженные петли на глазах у людей. Поскольку трос надежно схватывает медведя за переднюю лапу, дальнейшая процедура — обездвиживание и мечение — уже не составляет большого труда; к тому же ей не препятствуют пурга и морозы.

Норвежские исследователи работают на западе Баренцева моря, разыскивают медведей с небольшого судна и обездвиживают их на воде с борта корабля или шлюпки; иногда они догоняют и обездвиживают зверей на льду. В последнем случае люди вооружаются винтовками и револьверами, хотя, как выяснилось, не в меру любопытного зверя можно отогнать, звякая небольшими металлическими предметами, например связкой ключей. Обездвиженных животных норвежцы поднимают на палубу судна и помещают в большую клетку, где и исследуют. Клетку звери покидают, уже встав на ноги, своим ходом. На Аляске стреляют по медведям «летающими шприцами» с вертолета.

…Мы должны были освоить обездвиживание и мечение не любых встречных зверей, а самок и медвежат в берлогах. Это можно делать только в марте — апреле, когда в Арктике стоит далеко не лучшая погода; уже поэтому следовало быть готовым ко многим трудностям. Взять хотя бы «летающие шприцы», которыми мы теперь оснащены. На морозе капризам их нет конца. Водные растворы препаратов использовать нельзя: во время полета шприца, хотя летит он недолго, его содержимое успевает замерзнуть. В спирту же не все препараты растворимы. При сильных холодах обездвиживающее снаряжение вообще бездействует: отказывает механизм ружья, густеет смазка в стволе. Впрочем, это еще не самое главное. Непросто подойти к берлоге, устроенной на крутом и высоком склоне (а ведь именно здесь чаще всего и располагаются убежища зверей), найти или вырубить в снегу площадку, на которой могли бы поместиться люди и необходимое оборудование. Даже если рядом товарищ, в руках его карабин и он страхует тебя, все равно не так уж приятно близкое соседство хозяйки берлоги! К тому же стрелять шприцем в этом случае нужно почти в упор и только в щеку, поскольку стрелок видит лишь голову зверя.

И все-таки только так можно выяснить, пользуются ли самки на протяжении своей жизни одним и тем же «родильным домом», из каких районов Арктики они приходят сюда, вообще насколько развито у животных «чувство дома». Кроме того, освоение надежных способов обездвиживания самок в берлогах открывало путь к бескровному отлову медвежат, то есть было прямо связано с охраной животных. Ведь на детенышей белых медведей существует постоянный спрос. Они желанные гости в зоопарках и цирках; для этой цели в небольшом количестве ловить их в СССР разрешено (это единственно допустимая форма хозяйственного использования белых медведей в советской Арктике). Однако чтобы поймать или взять из берлоги медвежат, до последнего времени приходилось убивать самок. Ловля медвежат превращалась подчас в удобное прикрытие для браконьеров (Уже в 1969 г. отстрел медведиц при ловле медвежат в СССР был запрещен; медведицу в таких случаях можно лишь обездвижить).