Истории города Ф. - Кирш Ли

Люди просыпаются с новыми идеями, с ощущением, что "что-то хорошее будет", и не подозревают, что это благодаря рыбке, живущей в аквариуме на третьем этаже.

А еще говорят: если случайно посмотреть на нее как раз в тот момент, когда она зависает в луче рассветного света, можно увидеть в ее глазах маленькую звезду. И если успеешь подумать желание — оно сбудется.

Но об этом знает только один старый кот, живущий напротив и иногда приходящий сидеть на подоконник. Он ничего не говорит. Просто наблюдает — потому что некоторые чары лучше хранить в тишине.

История о пухе и секретах зимнего гардероба

В городе Ф. есть такая особая примета – когда на улице Семёна Палия начинает кружить пух с тополей, все с облегчением говорят:

— Ну вот теперь лето точно пришло!

Потому что пух — не обычный. Легкий, беленький, как снежная память, он вьется над тротуарами, садится на скамейки, прячется в складках одежды и даже щекочет нос прохожим. Но никто не сердится.

Ибо в городе Ф. давно знают одну тайну.

Это не просто пух из деревьев. Это растрепанная шуба Снежной Дамы.

Именно летом, пока все купаются в солнце, она где-то далеко в прохладных горах разбирает свои зимние наряды. Вытряхивает ячейки, проветривает подолы, снимает снежинки с подкладки. А пух — ну что ж, его много, он легкий, непослушный — и ветер с удовольствием его подхватывает и несёт в город Ф.

Особенно на Семёна Палия — там тополя растут высоченные, с широкими листьями, будто сами просятся стать вешалками для зимних обновок.

Дворники в Ф. тоже знают об этой традиции. Они с уважением заметают пух в большие мешки, словно помогают самой Снежной Даме упорядочить вещи. Отмахиваются не от пуха — от прохлады, защищая лето, чтобы оно еще немного побыло с нами.

— Подожди, – шепчет один из них, — не время еще возвращаться, госпожа Зима…

И пух утихает.

А дети бегают в том пуху, будто в снегу посреди июня, смеются, запускают его в небо, делают вид, что это волшебная вата, из которой можно сделать облако или сладкое слово "лето".

И город Ф. живет дальше, зная: магия – рядом. Ее не обязательно видеть. Иногда достаточно почувствовать, как что-то белое и мягкое касается щеки и сразу становится теплее на душе.

История, где аромат кофе переплетается с медными трубами,

шестернями и некоторым количеством волшебного дыма

В городе Ф. казалось, уже ничем не удивишь жителей – здесь и трамвай, которого никогда не было, и лебеди с родословной прямо из сказки, и даже волшебные бабочки вместо брани. Но в одну туманную среду в парке появилось кое-что… совсем непривычное.

Из утреннего тумана с паровым шипением и легким запахом корицы медленно выкатился удивительный аппарат. Это было стимпанк-кафе на колесах — блестящее, словно только что сошедшее со страниц книг Жюля Верна.

Огромные колеса вращались почти беззвучно, с боков свисали медные трубы, из которых вырывался пар. По корпусу скользили шестерни, а на крыше вращались флюгера в виде чашки. Над дверцей развевался надпись, выгравированная латунными буквами:

«Кофеколесо».

Причудливая машина остановилась возле фонтана, и сразу почувствовалось, — что-то вкусное заваривается.

Кофейня предлагала самые разные сорта кофе: эфиопский с нотами цитруса, гватемальский с ароматом шоколада, йеменский, пахнущий историей. Бариста в кожаной жилетке и шляпе со стимпанк-очками на лбу приглашал всех желающих отведать их ассортимент.

То ли бариста, то ли капитан — загадочный человек в жилете с латунными пуговицами, со стимпанк- часами на руке был и у руля, и за кофе-машиной. Он варил кофе, словно собирал часовой механизм: точно, сосредоточенно, с мастерством алхимика.

— У каждого кофе есть душа, – говорил он, наливая напиток в чашку, – и судьба-путешествие.

Гости стимпанк-кафе пили кофе и вдруг вспоминали детские мечты, далёкие странствия, неспешные разговоры под звездами. Кто-то оставлял записку на медной стене, кто-то – старую монету, а кое-кто оплачивал чашку кофе следующего посетителя.

А потом кафе снова исчезало — с легким паровым дыханием и мелодичным свистом. И оставляло за собой только запах кофе, которого не забудешь.

Но самое интересное было другое: у кафе не было постоянного места. Сегодня – у сквера, завтра – на набережной, послезавтра – возле библиотеки или рынка. Оно появлялась врасплох, как странник в сказке, и исчезало без следа, оставляя после себя только легкий аромат жареных зерен.

Говорят, что кто-то спрашивал баристу, как найти кофейню еще раз, а тот только улыбнулся и ответил:

— Просто будьте готовы к неожиданному. Кофеколесо находит тех, кто действительно этого хочет.

Горожане начали ждать ее появления, искать следы пара в воздухе, рассказывать детям:

— Видишь дым над крышами? Может, это снова оно.

И каждый глоток кофе из этой машины казался не просто напитком — а путешествием. Во времени. В пространстве. Вглубь себя.

История о нежных вестниках, умеющих больше,

чем кажется

В городе Ф., когда весна проходит свою середину и на улицах начинает пахнуть медовым солнцем, появляется особое зрелище — в воздухе начинают кружить летучие семена одуванчиков.

Эти пушистые, легкие семянки с белыми челками, как крошечные парашюты, поднимаются вверх и плывут над городом, словно потерянные мечты или маленькие пожелания. И в городе Ф. давно знают: это не просто семена. Это вестники добрых новостей.

Говорят, что у них есть своя миссия — они передают вести между теми, кто не может говорить: деревьями, домами, крышами, даже тротуарами.

Когда большая старая липа на Почтовой площади тревожится за каштан, засохший на другой улице — пушистая одуванчик летит и шепчет:

– Тебя помнят. Тебе благодарны. Береги силы, скоро придут дожди, и ты окрепнешь!

Когда старый каменный дом, окна которого уже давно не открываются, унывает, что его забыли — вестник приносит новость:

– Один мальчик во сне видел тебя в сказке. Он мечтает поселиться в тебе, когда вырастет.

Даже сломанный фонарь получает сообщение:

– Тебя скоро починят. Ты еще засветишься.

Люди в городе Ф. не всегда это замечают, но иногда, когда один из этих белых пушистиков касается щеки или падает на ладонь, в сердце будто появляется покой. Легкий. Неуловимый. И точно теплый.

И никто уже не удивляется, когда кто-то вдруг шепчет на одуванчик:

– Передай, что я еще помню…

– Скажи ему, что я прощаю…

– Пусть знает, что я еще верю.

Ибо в городе Ф. ветры несут не только пыль,