ПРИБЛИЖЕНИЕ К ВЕЛИКОЙ КАРТИНЕ - Радий Погодин

Так что оно такое, сказка — само слово?

С — приставка, означающая — откуда, с чего. В данном случае с устного: казать — говорить. Но казать — это и показывать. Стало быть — с глаза, с показа.

Рассмотрим происхождение слова по наибольшему авторитету, словарю Фасмера. Этимология сложная, уходящая в глубину веков.

В славянских языках: говорить, показывать, доказывать, убеждать, называть. Даже предначертание — наказ. Даже метод — доказательство. В древнеиндийском: появляться, блистать, светить, увидеть. В персидском: учить. В древнеперсидском: учить, наставлять. Погружаясь в глубину времен, этимология подводит нас к азу — началу начал — к истине.

Сказка — рассказ с чего? С аза, с истины, причем самолично виденной.

Для обозначения разговора было другое слово: баять. Отсюда байки, баутки. Отсюда и обаятельный, то есть умеющий очаровывать словом. А сказка — повторюсь — отчет о виденном.

Именно в этом смысле слово сказка употреблялось в русской жизни в старину — отчет о путешествии.

Поскольку путешественники включали в свои отчеты местные легенды, горячечный бред, просто небылицы, суеверия, страхи, нечто увиденное во хмелю и нечто сегодня простое, но по тем временам необъяснимое, то понятие "сказка" постепенно приобретало противоположный истине смысл. Особенно постарались в этом перевороте государевы ревизоры, писавшие "правдивые" отчеты о всякого рода ревизиях, так называемые ревизские сказки.

Истина стала ложью. Правдивое описание увиденного — произведением, основанным на небылицах.

Но! "Сказка — ложь, да в ней намек..." Так что правда в сказках осталась. И как раз та — глубинная — аз. Сказка стала удобной — нетривиальной упаковкой для тривиальной морали.

Тривиальные заветы всегда нуждаются в некой привлекательной оправе, в неком затейливом сундучке. Их много, таких сундучков, пришедших к нам из глубин времени. Именно в этом деле — в фольклоре особенно сведущ мой друг Владимир Бахтин. Но он пока молчит, я не слышу в своей душе его незлобивого брюзжания. Но чувствую — скоро он меня одернет.

И все же вернемся к тривиальной морали.

К примеру: "Золотая рыбка" — что это за чудо такое? Подобие волшебной палочки?..

Нет. Золотая рыбка — любовь.

И говорится в сказке о том, что любовь не бездонный колодец, что может она устать, может иссякнуть. Может лишить всего, что дала. Нельзя помыкать любовью.

И еще о "нельзя".

Нельзя, чтобы железная лошадь в сказке ела ржавые гайки, гвозди и кнопки.

Даже железная лошадь в сказке должна есть траву и овес.

Глиняная корова будет доиться не строительным раствором в сказке, но молоком, возможно, сливками.

Однажды в гостях я слышал такой разговор. Хозяин и говорит:

— Курочка-ряба — это схема производственного романа. Гости захихикали, ногами затопали, выдвинули и другие аргументы против — словесные и криковые. А хозяин и говорит:

— Курочка-ряба снесла золотое яичко. Как это понимать? А вот как. Изобретатель придумал нечто совсем новое и очень нужное. Дед — директор предприятия — это изобретение бил-бил — не разбил. Баба — главный технолог — била-била — не разбила. Позвали они консультанта из министерства, товарища Мышку. Тот приехал, на какого-то профессора сослался, какую-то инструкцию показал, хвостиком махнул, яичко упало и разбилось. Тут одно понять надо — золотые яички бьются, когда падают.

Плачет дед — директор. Плачет баба — главный технолог. Очень нужное было изобретение. Очень технологичное было изобретение. А Курочка-изобретатель говорит им: "Не плачьте, не ревите, принесу я вам другое изобретение, не такое замечательное, зато по вашим отсталым мозгам в самый раз. И консультант Мышка из министерства вам не потребуется".

Гости пошумели немного, но потом согласились — мол, в этом толковании что-то есть. По крайней мере логика присутствует. Но одна дама завила губы веревочкой и говорит:

— Бред. Искусство нельзя толковать. Только невежды могут.

Многие гости смутились, они-то себя считали интеллигентами. А я с дамой не согласился — вспомнил я, как "Курочку-рябу" толковала моя бабушка. Она говорила мне, тогда маленькому:

— Золотое яичко — это любовь. Вот и бьют свою любовь Дед и Баба. Пробуют — крепка ли. Потому что в глубине души друг другу не доверяют или ревнуют. А мышка серая — сплетня, клевета. Вот и падает золотое яичко и разбивается. Вот и плачут Дед и Баба над своей разбитой любовью. Сплетня, клевета всех ударов сильнее. Недоверие, значит, в человеке сильнее доверия.

— Кто же тогда курочка? — спрашивал я.

— Курочка — это судьба. Она идет и яички роняет. Одному золотое, другому простое. Третьему — болтуна.

— А простое яичко что?

— А куда уйдешь? — говорила бабушка. — Раньше разводов у простых людей не было. Так и жили с разбитой любовью. По привычке жили. Простое яичко — это привычка. Обыденность.

Гостям толкование моей бабушки понравилось больше. Кто-то сказал, что "Курочка-ряба" пришла к нам из санскритской литературы. Кто-то сказал, что она ниоткуда не приходила, а как появилась тысячелетия назад, так и существует вместе с народом, так и живет. Наверное, "Курочка-ряба" в той или иной форме есть у всех индоевропейцев. Хотя русская Курочка уж больно сильно закручена. Многомудро.

А дама с веревочными губами и говорит обиженно:

— Бред. Нельзя толковать искусство. Искусство надо только чувствовать.

Чувствовать надо. Но и толковать надо. Толкование библейских текстов — семейное чтение — продвинуло вперед мышление католической и протестантской Европы супротив православной России. Тема особая, некоторым лицам кажущаяся спорной, но тем не менее содержащая проблему.

Простолюдинность толкования искусства — выдумка снобов. Сноб губами чмокает, глаза у какой-нибудь картины закатывает, а когда его кто-нибудь из Сургута спросит, чего он там, на картине такого замечательного разглядел, сноб или промолчит, проплывая над головами непосвященных, или, что чаще, скажет: "Искусство необъяснимо и нетолкуемо. Искусство следует воспринимать через образ и его поглощение".

Я слышал, как одна девушка ответила снобу:

— Через поглощение я воспринимаю капусту.

Удивительное дело — снобизм. Я думаю так: талант при определенных условиях вырастает до гениальности. Посредственность лишь до снобизма. Снобизм вершина посредственности, его корона. Поэтому так велика толпа королей искусства.

Конечно, наша история давала повод художникам выступать против толкования искусства, нужен был протест против знаменитого тезиса — "искусство должно быть попятно народу". Этот тезис делал уязвимыми или полностью перечеркивал качественные критерии. Любой невежда из так называемого "народа", поскольку человек образованный уже народом не считался, мог заявить: "Мне непонятно, — значит, это и не искусство". Искусство первое пало под натиском невежественности. Потом пришел черед промышленности. Примитивные толкования на уровне "как живой" настолько распространились, что даже музыку толковали: "Слышите, ручеек журчит. А вот птички... Слышите, птички?"

В те годы как генная защита и родился тезис: "Не трогай. Искусство не толкуемо".

Если бы его нельзя было толковать, не нужны стали бы и искусствоведческие и музыковедческие факультеты. Профессии, изучающие искусство и литературу, не нужны были бы.

Диалог об искусстве, толкование его должны опираться на зрелость оппонента. Начинать такую работу следует с детского садика, когда взгляд ребенка на мир широк и творящ. Именно в раннем возрасте ребенок способен понять вихревую свободу Василия Кандинского и упорядоченную универсальную гармонию Пита Мондриана.

— Чушь! Как можно толковать абстракцию?

Спокойно. Как и все, что создал и создает человек.

Кстати, два названных художника, на мой взгляд, хорошо выражают сущность церквей: православная церковь — Кандинский, католическая (протестантская) — Мондриан. Театр и кристалл. Мистерия и логика. Церковь как характеристика духа — народный характер.

Вместо конкретного и понятного "создавать", мы научили наш народ слову "созидать", красивому, но ни к чему не причастному. Нельзя созидать картину, нельзя созидать дом.

И к сказке у нас было отношение чудовищное. От нее хотели не творящей, а прикладной педагогики, не божественного, но примитивно-социального. И вот несла Великая Курочка-ряба примитивные простые яички и тиражировала, тиражировала их. Простые. Иногда раскрашенные.