Клоун. История одной любви (СИ) - Монакова Юлия

Динка подтвердила его догадки:

— Вон та, наверху, окнами в сад.

Он прищурился, оценивая расстояние от земли до второго этажа. Пожалуй, если зацепиться за карниз или ветку ближайшего дерева, можно было бы попробовать…

— Ну, мне пора? — вопросительно повторила Динка, словно подсознательно ожидая, что он сейчас сгребет ее в охапку и никуда не отпустит.

Он действительно обнял ее и приблизил свои губы к ее маленькому розовому уху.

— Т-ты во сколько обычно ложишься спать?

— А почему ты спра… — начала было она, но он прижал палец к ее губам, призывая говорить тише.

— Может быть… я п-приду к тебе в гости, чтобы п-пожелать спокойной ночи, — шепнул он и, предупреждая ее протесты, заверил:

— Не волнуйся! Меня никто не заметит. Обещаю!

16

На тренировке в тот день Макар действительно летал — в прямом смысле слова. Ему казалось, что за спиной у него и в самом деле выросли крылья; он чувствовал себя совершенно бесстрашным и свободным в воздухе, на большой высоте. Все трюки легко выполнялись им с первого раза, будто бы совсем без усилий — флажки и бланжи, скольжение, перевороты, обрывы…[7]

— Ты в хорошей форме, Макар, — одобрительно кивнула мать, которая традиционно присутствовала на тренировке сына, чтобы указать на недочеты, сделать замечания и дать ему ценный совет. — Не думаешь о сольном номере? По-моему, ты засиделся на вторых ролях, тебе пора возвращаться.

Макар и сам понимал, что пришло время громко заявить о себе в этом цирке — тем более, если они с матерью действительно планировали задержаться в Светлоградске надолго… Вот только будущий номер пока представлялся ему довольно смутно. Не хотелось выходить на манеж с чем-то старым, нужно было удивлять публику новизной!

— Д-думаю, конечно, — кивнул он, потирая ладони — кожа немного саднила, как всегда после работы на канате. — Пока не решил, на чем б-буду работать. Кордепарель или ремни… а может, п-полотна?

— Ты у меня уникум, — мать легонько коснулась губами его лба, — потому что одинаково круто работаешь на всех снарядах. Уверена, что бы ты в итоге ни выбрал, номер получится просто потрясающим.

— Спасибо, мам, — улыбнулся он.

У него и самого уже чесались руки поскорее начать обдумывать какие-нибудь необычные и сложные элементы будущего номера; Машков — директор цирка — изначально дал ему зеленый свет на самовыражение, сказав, что поддержит реквизитом и выделит место в программе. А еще Макар обожал подбирать музыкальное сопровождение. В этот раз ему хотелось сделать номер под какую-нибудь романтическую и одновременно страстную песню… разумеется, которая ассоциировалась бы у него с Динкой. Хотя у него сейчас вообще практически все с ней ассоциировалось, любая мелочь способна была вызвать воспоминания о ней.

— Макай, Макай, смотйи, как я могу! — закричала маленькая Яночка, вращаясь на трапеции на двухметровой высоте под наблюдением своих родителей-гимнастов — Елены и Сергея Алейниковых.

— Да ты к-крутышка, — усмехнулся он, подходя ближе и задирая голову. — Очень здорово у тебя выходит, п-правда.

Яна буквально раздулась от его похвалы и принялась крутиться так и эдак еще активнее, чтобы заслужить больше одобрения.

— Воу-воу, полегче на п-поворотах, — предостерегающе сказал он девочке, но та совсем расхрабрилась.

— И вот так могу! И вот так! И вот так…

В какой-то момент рука ее соскользнула, и малышка, не удержавшись, полетела вниз. Макар отреагировал мгновенно, он даже сам не успел подумать, что делает — это был какой-то животный рефлекс, полностью на инстинктах: кинувшись вперед, он ловко поймал девочку и прижал к груди.

Все случившееся заняло не больше секунды. Макар даже испугаться толком не успел — впрочем, как и сама Яночка. Откровенно говоря, падение с двухметровой высоты не было смертельно опасным, однако все-таки могло окончиться сотрясением мозга или переломом.

— Господи, Яна! — ахнула ее мать, мигом оказываясь рядом. — Ну как же так можно, а?! Тебя ведь просили быть осторожнее… — она перевела благодарный взгляд на Макара. — Спасибо тебе.

Сергей Алейников был по-мужски немногословен и просто пожал Макару руку.

— Ты как будто пйинц Эдвайд, а я — Зизель! — расцвела Яночка, с восторгом глядя на своего спасителя.

— Э-э… прости? — непонимающе уточнил Макар.

— Это Дисней, «Зачарованная», — с нервным смешком пояснила Елена. — Яночка обожает этот фильм. Там принцесса Жизель постоянно откуда-то падала, а принц ее ловил.

— Да, — подтвердила Яна, — и Зизель все вйемя говойила: «Обыцьно меня подхватывают!»

— Это хорошо, — серьезно кивнул Макар, — если всегда есть, кому тебя п-подхватить…

Внезапно взгляд его сделался задумчивым. Он словно провалился в какую-то яму, не замечая больше ничего и никого вокруг. Перед глазами вдруг ясно, как в видеоролике, возник костяк его будущего номера.

Это был дуэт, а не соло, и завершался номер свободным падением с огромной высоты… когда партнер подхватывает партнершу на руки уже внизу, практически у самого манежа. Черт, это было круто! Это было смело и… необычно. Макар даже потряс головой, чтобы убедиться, что идея — не мимолетная блажь и не выветрится тут же из его воображения. Но нет, картинка перед глазами становилась только отчетливее. Он почувствовал бодрящий холодок где-то в животе, который всегда символизировал радость и предвкушение интересной работы. Конечно, пока это был всего лишь «скелет», на который требовалось нарастить мясо, но многочисленные детали номера уже роем гудели у него в голове, и Макар решил немедленно записать и схематично набросать все, о чем он сейчас думал.

Он поставил Яночку на манеж и пробормотал:

— Извини… мне сейчас нужно б-бежать. Позже увидимся, — и под удивленные взгляды цирковых действительно бегом помчался прочь.

В гримерке он дрожащими от возбуждения руками принялся зарисовывать и записывать план номера. Конечно, обрыв с высоты был кульминацией всего действа, но необходимо было чем-то наполнить середину — не менее эффектным. Серия трюков, основанная на доверии… абсолютном доверии партнеров друг к другу, как это было у отца с матерью. Вот только где ему взять такую партнершу, с которой они могли бы взаимодействовать на этом самом полном доверии, которая смело бы доверила ему свою жизнь?

— Мак, — в гримерку сунулся четырнадцатилетний акробат Данька, — там тебя на служебке какая-то девушка спрашивает.

— Что? — он даже не сразу понял, что именно ему сейчас сказали, отрывая взгляд от своих торопливо набросанных схем.

— Пришли к тебе, говорю, — повторил Данька. — Точнее, пришла. Девчонка какая-то. Симпатичная! — добавил он и многозначительно улыбнулся.

Макара словно подбросило на месте. Девушка! Динка! Ну конечно, Динка — кто же еще? Но как ей удалось вырваться из дома? Неужели отец раздобрился? Или она сбежала из дома тайком?

Эти вопросы перемешивались с бурным восторгом от перспективы вновь увидеть Динку и радостным возбуждением по поводу нового номера: все это бурлило и шипело сейчас у него внутри, как ледяная газировка в жаркий летний день.

Толкнув дверь служебного входа, Макар пулей вылетел наружу… и чуть не споткнулся. Улыбка медленно сползла с его лица.

Перед ним стояла Соня.

17

Моментально считав его эмоции, Соня заметно скисла.

— Мог бы и не так откровенно демонстрировать свое разочарование, — заметила она обиженно.

— Ты что здесь д-делаешь? — спросил Макар, оставив ее реплику без ответа. — Где Д-динка? С ней все в порядке?

— О, господи, — Соня закатила глаза. — Что с ней может случиться? Дома она.

— Угу. Точнее, п-под домашним арестом, — поправил он и не удержался от шпильки:

— Между п-прочим, по твоей милости…

Соня расстроенно заморгала.

— И ты туда же, — выдохнула она, губы ее задрожали. — Вот и Динка не верит мне, что это случайно получилось… Я ведь правда не хотела ничего отцу рассказывать! Нечаянно проговорилась, так бывает, вообще-то…