Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа - Грейди Хендрикс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты совсем меня не слушаешь? – спросила дочь.
– Прости. – Патриция повернулась к ней.
– Я не могу понять, почему у нас опять нет кофе, – сказал Картер с другого конца стола. – Дети что, едят его?
– Гитлер говорил, что кофе – яд, – сообщил Блю.
– А я говорю, – повторила Кори, – что окна в комнате Блю выходят на реку, он может открыть окно и наслаждаться свежим бризом, а еще у него вентилятор на потолке. Это нечестно. Почему у меня в комнате нет вентилятора? Или почему я не могу пожить у Лори, пока вы чините кондей?
– Ты не можешь пожить у Лори, – сказала Патриция.
– А чего ради тебе жить у Гибсонов? – спросил Картер.
По крайней мере, когда детям взбредали в голову всякие иррациональные вещи, родители всегда были заодно.
– Потому что кондиционер сломан, – сказала Кори, гоняя вилкой по тарелке куриную грудку.
– Он не сломан, – возразила Патриция. – Просто не очень хорошо работает.
– Ты вызвала того, кто его починит? – спросил Картер.
Патриция бросила на него быстрый взгляд, который на секретном языке родителей означал: «При детях мы должны гнуть одну линию, а кондиционер обсудим позже».
– Так ты никого не вызвала, не так ли? – продолжил Картер. – Кори права. В доме слишком жарко.
Стало ясно, что Картер не понимает секретного языка.
– У меня есть фотография, – сказала Мисс Мэри.
– И что там, мама? – спросил Картер.
Он считал важным, чтобы его мать ела вместе с ними так часто, как это возможно, хотя каждый раз, когда она приходила за стол, приходилось сражаться с Блю. Она роняла половину еды, что подносила ко рту, себе на колени, а ее стакан был полон пищи, которую она забывала прожевать, прежде чем глотнуть воды.
– На фотографии можно увидеть того человека… Мужчину.
– Хорошо, мама, – сказал Картер.
Как раз в этот момент с потолка упал таракан и приводнился прямо в стакан Мисс Мэри.
– Мама! – взвизгнула Кори, вскакивая со своего места.
– Таракан! – воскликнул Блю, в нетерпении оглядывая потолок в поисках еще одного.
– Попался! – крикнул Картер, углядев другого на люстре и пытаясь достать его при помощи дорогой льняной салфетки.
Сердце Патриции екнуло. Она представила, как этот инцидент становится семейной историей о том, как плохо она заботилась о доме, как дети пересказывают ее друг другу спустя много лет. «А помнишь? – будут говорить они. – В нашем доме было так грязно, что однажды даже таракан упал с потолка прямо в стакан бабушки Мэри? Помнишь?»
– Мама! Это отвратительно! – вдруг закричала Кори. – Мама! Не позволяй ей пить это!
Патриция оторвалась от своих размышлений и увидела, как Мисс Мэри поднимает стакан, готовясь отпить из него, а таракан яростно машет лапками в мутной воде, сражаясь за жизнь. Патриция буквально взлетела со стула, забрала у Мисс Мэри стакан и вылила его содержимое в раковину, пустила воду, смыла таракана и куски пищи, затем включила измельчитель мусора.
И в эту минуту раздался звонок в дверь.
Кори все еще выступала в столовой, а Патриции вовсе не хотелось видеть это представление, поэтому она поспешно крикнула: «Я открою!» – и пошла через нижний холл в темную прихожую. Но даже сюда долетал рассерженный голос Кори. Патриция открыла дверь и почувствовала, как краска заливает ее лицо: на крыльце под фонарем стоял племянник миссис Сэвидж.
– Надеюсь, не помешал. Я пришел вернуть вам блюдо для запеканки.
Она не могла поверить, что это один и тот же человек. Он все еще был бледен, но кожа его выглядела мягкой, без единой морщинки, а разделенные на пробор волосы – густыми и здоровыми. Рубашка цвета хаки была заправлена в новые синие джинсы, а закатанные до локтей рукава демонстрировали большие сильные руки. Легкая улыбка пряталась в уголках тонких губ, словно он улыбался шутке, известной только им двоим. Патриция почувствовала, как ее рот начинает сам по себе улыбаться в ответ. В одной руке мужчина держал стеклянное блюдо для запеканки. Идеально чистое.
– Я так виновата, что вломилась в ваш дом. – Патриция подняла руку, чтобы прикрыть улыбку.
– Патриция Кэмпбелл. Видите, я запомнил ваше имя и посмотрел в адресную книгу. Я знаю, как люди относятся к тому, что, принося угощение, никогда не получают обратно свою посуду.
– Право, не стоило беспокоиться. – Патриция потянулась за блюдом. Он не отдавал его.
– Я должен извиниться за свое поведение.
– О нет! Это моя вина, – сказала Патриция, думая о том, насколько сильно она может попробовать потянуть блюдо из его рук, чтобы это не показалось грубым. – Вы, должно быть, думаете, что я дура… прервала ваш сон… Но я действительно думала, что вы… Видите ли, я работала медицинской сестрой. Даже не представляю, как я могла допустить такую глупую ошибку! Мне очень стыдно.
Он поднял брови и наморщил лоб, его лицо стало выглядеть действительно сочувственно.
– Вы так много извиняетесь.
– Я извиняюсь, – быстро вставила она.
И, внезапно поняв, что делает, похолодела, но, вероятно, от волнения еще больше ухудшила свое положение, выпалив:
– Не извиняются только психопаты.
Сказав это, она тут же об этом пожалела и подумала, что лучше бы вообще ничего не говорила. Некоторое время он внимательно смотрел на нее:
– Печально это слышать.
Они стояли, глядя друг на друга, пока она переваривала, что он сказал, затем она рассмеялась. Через секунду он присоединился к ней. Он выпустил блюдо, и она прижала его к телу словно щит, выставив перед собой на уровне желудка.
– Я больше не буду говорить, что извиняюсь, – пообещала она. – Может, начнем по новой?
– Джеймс Харрис. – Он протянул свою большую руку.
Она пожала ее. Ладонь была прохладной и сильной.
– Патриция Кэмпбелл.
– А еще я ужасно сожалею об этом, – сказал он, дотрагиваясь до своего левого уха.
Вспомнив о своем изуродованном ухе, Патриция слегка повернулась влево и быстро пальцами начесала волосы, чтобы прикрыть швы.
– Что ж, – сказала она. – Наверное, поэтому у людей их два.
На этот раз первым засмеялся он.
– Но не все так щедро ими разбрасываются.
– Не помню, чтобы у меня был выбор. – Улыбкой она дала ему понять, что шутит. Он улыбнулся в ответ. – Вы были близки? Вы и ваша тетя?
– Все в нашей семье предпочитают одиночество. Но если кому-то из родни нужна помощь, мы приезжаем.
Ей хотелось закрыть дверь и, стоя здесь, на крыльце, вести действительно взрослый разговор с этим человеком. Она тогда так испугалась его, а он был теплым, смешным, и ей очень нравилось, как он смотрит на нее. Из дома послышались резкие голоса. Она смущенно улыбнулась и поняла, что есть только один способ заставить его остаться.
– Не хотели бы вы познакомиться с моей семьей?
– Боюсь помешать вам ужинать.
– Наоборот, вы бы сделали мне большое одолжение, если бы согласились.
Какую-то
