Иль Фарг. Невестка Эмира - Ульяна Соболева

class="p1">Я мог бы избить ее до полусмерти или до смерти, но не хотел… мне нравилась ее кожа, мне нравился ее запах, я сходил с ума от ее лица. Отшвырнул ремень и схватил ее за руки, притягивая к себе, вдавливая в свое тело. Пальцы сжимают локти, и я отрываюсь от ее рта, чтобы перевести взгляд на исполосованные руки. Сам не знаю почему, но я вдруг прижался к этим шрамам губами. К одному, к другому, к ее пальцам, ладоням.

– Еще раз… еще раз доведешь меня, и я… я просто изувечу тебя, убью, поняла?

– Убейте… сейчас…

Прошептала и попыталась вырваться, но я уже не мог остановиться. Ее тело слишком манило, она пахла слезами и безумно болезненным наслаждением, она могла утолить мою боль, она единственная могла заставить меня забыть… какой я урод. Потому что оргазм с ней был самым острым и ослепительным.

– Сначала ты должна мне надоесть… ты так вкусно плачешь, Аллаена… очень вкусно.

И я слизал ее слезы, притягивая девушку к себе, раздирая на ней платье.

Молчит, отворачивается, даже не хочет на меня смотреть, и мне от этого больнее. Я схватил ее за шею и набросился на ее губы. Никогда не целовал… а ее захотелось. Целовать так, чтоб у самого немел язык и разбивались губы. Подхватил за талию, занес в какую-то комнату. Опрокинул на стол на спину, продолжая целовать. Яростно, жестоко. В комнате никого нет, попробовал бы кто-то войти, изничтожил бы, выдрал бы им глаза.

Я слишком долго терпел, слишком долго подавлял адское желание ее взять. Все эти дни боролся сам с собой. Запрещал себе, сковывал себя по рукам и ногам. Но после этого момента, когда она позволила себе тронуть другого… все цепи были сорваны, и зверь вырвался наружу. И дикая ревность сводила меня с ума, граничила с безумием. Жажда обладания, жажда всей ее сущности, души, сердца, мяса, костей заставляли меня трястись от испепеляющей ревности.

Как же она дрожит, как вся сжимается, прячется, закрывается руками, когда я сдираю с нее одежду, срываю лифчик, трусы, все к дьяволу, чтобы видеть ее голое тело.

Противится, как всегда, плачет и бесит меня этим еще больше. С ним не плакала. К нему льнула всем телом. Грязная и лицемерная сука.

Выгнулась, нечаянно касаясь моей груди своей упругой грудью, и весь разум покинул меня окончательно. Я больше не могу терпеть, я хочу… хочу ее трогать. Вот эту грудь, которую она прячет под ладонями. Я отвел ее руки в стороны насильно, завел за голову и сдавил запястья пятерней, а сам смотрю на приподнятые полушария, на мягкие соски. Они маленькие, розовые, очень нежные, и я наклоняюсь к ним, чтобы втянуть один из них в рот вместе с ареолой. Жадно всосать так, чтоб кончик вытянулся на моем языке, стал тверже, сжался. Подул на него и втянул в рот еще сильнее, пальцы прошлись по ее ребрам, животу и скользнули между ног, грубо раздвинул ее колени. Один раз, потом сильнее другой. Сводит снова вместе, и тогда я придавил одно ее колено своим к столешнице, пробираясь выше, забираясь на стол вместе с ней.

Тронул пальцами складки плоти, указательным между ними, отыскивая твердый узелок клитора. Потер вкруговую и ощутил, как она напряглась еще сильнее. Намочил палец у себя во рту и снова обвел ее клитор вкруговую, потер снизу, по бокам, отыскивая, где наиболее чувствительно. Я растирал, едва касаясь, потягивая губами отвердевший сосок и чувствуя, как твердеет и набухает узелок под моим пальцем… скользнул ниже к дырочке и триумфально зарычал – там стало мокро. Впервые. Погладил у самого входа влагалища и снова вернулся к клитору, теперь захватывая его двумя пальцами и быстро ударяя языком по соску. Она вся превратилась в натянутую струну. Дрожащую и замершую, будто вот-вот порвется.

– Не надо… пожалуйста.

Плачет и просит, а я ощущаю, как трепещет ее плоть, как она пытается свести колени, как сжимается, как вырывается, но я ласкаю ее все сильнее, растираю быстрее, ритмичнее. Я хочу, чтобы она кончила. Я хочу увидеть ее оргазм. Впервые в жизни хочу увидеть женский оргазм, ощутить его под пальцами. Замер, впитывая выражение ее лица, эти заплаканные глаза, искусанный рот. Что ты могла знать с этим юнцом… что он мог дать тебе, Аллаена? Он никогда не даст тебе то… что дам я. Боль и наслаждение… я умею его давать всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Я заставлю тебя орать от оргазмов и плакать от боли. Я хочу полностью владеть твоим телом. Я буду им полностью владеть.

Стиснул указательным и большим пальцами самый кончик клитора, и она забилась подо мной, задергалась, выгнулась, зарыдала. Подтянул за бедра к себе и со всей силы вонзился членом в сочное, мокрое лоно. С таким адским возбуждением я столкнулся впервые, едва ее сочащаяся и судорожно сжимающаяся плоть обхватила мой набухший член, я разорвался от бешеного оргазма. Стремительного и ослепительного, как само безумие. Сперма вылетала быстрыми, сильными струями внутри нее, и я толкался глубоко и яростно, завывая от удовольствия.

Я хочу быть в ее мыслях, я хочу владеть ее телом, я хочу… чтобы она забыла о ком-то другом навсегда. Повернул ее к себе, всматриваясь в заплаканное лицо.

– Раздень меня, Аллаена.

– Оставьте меня в покое… вы ведь уже все получили. Хватит.

– Я решаю, когда хватит. Сейчас я хочу еще.

На ее бледном лице выражение мучительного страдания, и мне хочется ударить ее за это. Стереть эту брезгливую ненависть… а внутри пылает пожар, заставить ненавидеть и бояться еще больше. Разрушить, раздавить.

– Не надо… прошу.

– Ты – моя жена. Я буду трахать тебя, сколько захочу и когда захочу… тебе же понравилось сегодня.

– НЕТ! – крикнула мне в лицо, и я опрокинул ее обратно на стол.

– Да! Ты кончила!

– И нет ничего ужаснее этого… Зачем я вам? Боже… зачем вы так жутко мне мстите? Что я вам сделала?

– Ты? Ты родилась… вот что ты сделала.

Зарычал ей в лицо и приподнял за волосы.

– Я сказал, раздень меня!

Я хотел от нее действий, хотел, чтоб она хоть что-то делала, а не лежала подо мной стонущим от презрения и боли бревном. Хотел иллюзию… и она мне ее даст!

– Потом поцелуешь меня в губы. Так, как будто тебе это нравится.

Отрицательно качает головой, и я хватаю ее за волосы с адской силой.

– Не заставляй меня применять силу и быть грубым с тобой, не зли