Бомбилы Белокамня - Андрей Смирнов

– Вовремя мы убрались с берега, – сказал Иван товарищу. – На набережную вывалилась толпа стражников с факелами.

– И правда, – обернулся Сергей. – Думаешь, нас ищут?

– А чёрт их разберёт, – пожал плечами спортсмен. – Что на той стороне делать будем?

– Нужно найти нам какой-нибудь ночлег и пожрать, а потом думать над тем, как нам выбираться из этих краёв на Родину. У тебя семья есть?

– Не успел обзавестись, – отрицательно мотнул головой Фетисов. – Думал, карьерой заниматься, пока молодой. Бои – это деньги, а будут деньги, купить можно будет всё, что угодно. У меня квартира на Смольном пятикомнатная, машина, дача, все дела. А у тебя?

– А у меня льготная ипотека, двушка в спальном районе на окраине, жена и двое ребятишек.

– Есть к кому возвращаться.

– А у тебя к чему, – улыбнулся СОБРовец. – Нужно искать выход из этого кошмара, и отправляться домой. Знаешь, что я тут подумал?

– Что?

– Попали мы сюда, скорее всего, при помощи магии, так?

– Ну.

– Значит нужно искать сведущего мага и просить его отправить нас обратно.

– Как ты хочешь это сделать, если мы даже языка не знаем? И потом, никто забесплатно напрягаться не станет. Что ты можешь предложить такого могущественному чародею, чтобы он захотел нам помочь?

– Ну, не знаю, – почесал голову Рыков. – Я могу не ломать ему руки, например.

– Аргументный аргумент, – усмехнулся Фетисов. – Но тебе не кажется, что маги, если таковые существуют на самом деле, вполне себе могут за себя постоять?

– Возможно, – кивнул Сергей. – Вот только тот мерзавец с волшебной палочкой или жезлом, который пытался натравить на нас своих холопов, уж больно легко помер от парочки пуль.

На какое-то время все замолчали, наблюдая за тем, как рядом с их лодкой проплывает величественный трёхмачтовый корабль из дерева, на борту которого суетились матросы. Похоже, что это было припозднившееся купеческое судно, спешившее добраться до пирса, пока не стемнело окончательно.

– Блин! – вздохнул Иван. – До сих пор не могу поверить, что мы оказались хрен знает где! Как же хочется домой!

– Это точно! – согласился с ним Сергей. – Ладно, не время унывать и падать духом. Прорвёмся!

– Хотелось бы на это надеяться.

Через четверть часа речная прогулка подошла к концу, и шлюпка уткнулась носом в прибрежный песок неприветливых Правобережных доков.

– Спасибо тебе, отец! – кивнул Рыков, вкладывая лодочнику в ладонь монеты. – Надеюсь, ты нас простишь за этот фокус с рублями. Ну, Ваня, побежали скорее, пока он не прочухал…

Рванули оба так, что лодочник вскрикнул от испуга, попятился назад и запнулся о лавку, отчего все монеты полетели в воду. Конечно, было жалко обманутого перевозчика, который с проклятиями судорожно шнырял в воде в поисках пропавших денег, но делать было нечего. Не убивать же его, в самом-то деле? Красть лодку тоже было подло, а вот такой вариант с потерей фальшивых (для местных жителей) монет, был самым оптимальным. Однако ругался лодочник не из-за потери денег, а из-за того, что ему приходиться задерживаться на этой стороне реки, где тебя могли пустить на дно или посадить на ножи из-за любой мелочи. Будь то обладание любой мало-мальски привлекательной для грабителей вещью, наличие ухмылки на твоём лице или косого взгляда в сторону местных обывателей. Причин было много, последствий, как правило, всего пара-тройка, не больше.

– Жалко мужика! – отдышавшись, сказал Фетисов, когда они с товарищем удалились на приличное расстояние.

– Ладно, Ваня, перестань, – поморщился Рыков. – Самому тошно. Но нам было это необходимо. Ладно, теперь нужно поискать место для ночлега и…

– Ку-ку! – раздалось позади.

– О, местная гопота пожаловала!

И правда, из темноты подворотен начали выходить разбойные рожи самых что ни на есть криминальных элементов, общим числом пять особей. Пробы ставить некуда – грабители стопроцентные, и это подтверждалось всем, абсолютно всем. И их оскаленные физиономии, со следами прошлых битв в виде шрамов, и заживающих ссадин с кровоподтёками. У одного из них на правом глазу была повязка («Будешь Циклопом!» – окрестил его для себя Рыков), ещё один щеголял огрызком уха со следами зубов на нём («Огрызок»), третий светил в полумраке ночи щербатой улыбкой, в которой не доставало значительного количества зубов («Зубастик»). Ещё один был с расплющенным носом, который оказался сломан когда-то давным-давно («Блин»). И лишь последний малый обладал целой физиономией, а также был вооружён арбалетом, держа незваных гостей на прицеле.

– Вероятно у Стрелка целое лицо только потому, что он отважно предпочитает контактному бою дистанционное оружие, – решил для себя офицер, который уже сам взял арбалетчика на мушку. – И отсиживаться за спинами своих более агрессивных и нетерпеливых собратьев.

– Готовься к бою, – прошептал Сергей товарищу. – Тихонько снимай пистолет с предохранителя. Арбалетчик и те двое хмырей рядом с ним мои, твои одноглазый и тот с дубиной.

– Хорошо, – шепнул в ответ волнующийся Фетисов.

– Отдавайте все свои вещи, и валите на все четыре стороны! – грозным голосом сказал Стрелок, в то время как его товарищи медленно окружали пришельцев. – Даю слово, вас не тронут!

– Ага, щас! – ответил ему СОБРовец, который, конечно же, не понимал ни слова из речи предводителя разбойников.

Хотя чего там понимать – грабители везде одинаковы – стращают жертву и предлагают ей добровольно расстаться с пожитками, прежде чем начнётся кровавый танец насильного отъёма материальных ценностей. Сразу же после этого автомат в руках СОБРовца оглушительно грохнул (глушителя на спецоперацию Рыков надевать не стал – надобности не было), и арбалетчик с воплем повалился на землю, разрядив своё оружие в небо. Пуля угодила ему точно в ключицу, и теперь он фонтанировал кровью, агонизируя на земле, которая должна будет стать ему пухом в самое ближайшее время. Не успели грабители опомниться, как ещё один из них замертво валиться вниз с дырой в голове, а потом и третий, когда стреляет Ваня. Его цель падает наземь, зажимая рану на животе руками и страшно хрипя, в то время как двое оставшихся грабителей с воплями ужаса спешат прочь от жутких волшебников, с которыми им не посчастливилось столкнуться этой ночью.

– Получи! – вскидывает пистолет в след улепётывающим грабителям вошедший во вкус Фетисов, но ладонь Рыкова отклоняет ствол к земле.

– Не нужно тратить патроны, – останавливает он товарища. – Пополнить их не получится.

– Да, ты прав, – вздыхает Иван. – Увлёкся. Тебе не больно?

Этот вопрос он адресует своей жертве, которая мычит и сучит ногами на земле, согнувшись клубком.

– Хрена ты изверг! – усмехнулся офицер. – Стреляешь без раздумий в живот, а потом спрашиваешь о том, больно твоей жертве или нет. Не мог сразу его прикончить, что ли?

– Ну извини, я не настолько меткий, как ты. Давай я его застрелю?

– Я тебе застрелю! Каждый патрон на вес золота! Бери нож и режь ему глотку, уж коли хочешь ему помочь поскорее отмучаться.

– И кто ещё после этого изверг?! – возмутился Ваня.

– Я предлагаю прервать его мучения, а не страдать ими до самой смерти. Но смотри сам – решать тебе.

Арбалетчик уже успел затихнуть к этому моменту, а кровь из раны больше не фонтанирует, вытекая оттуда помаленьку. Тот, что с дыркой в голове, также не жилец, а вот этот со вскрытым брюхом может мучиться ещё пару часов или дней. Тут уж как повезёт. Вздохнув, Фетисов опускается на колени к раненому, который тихонько скулит, зажимая развороченный живот. Нож в руке спортсмена удостаивается таких выразительных взглядов, что по ним плачут все киноакадемии и театральные училища разом. Тут вам и бескрайний страх, обёрнутый в плащ ужаса перед сознательным убийством раненого человека, и сожаление в обнимку с состраданием, и недоумение с немым вопросом – «а куда его нужно ткнуть или где чикнуть, чтобы он помер сразу, не мучаясь?», и ещё сто и одно чувство, вплоть до жалости к себе и ненависти к телепортациям и разбоям в переулках.

– Что, лучше мне? – спрашивает Рыков, забирая у парня нож.

– Да, – тяжело кивает тот, уступая место возле раненого бандита.

– Сволочи! – хрипит он с земли, а потом начинает булькать кровью, когда офицер СОБРа умело добивает его.

Агония длится всего пару секунд, в течение которых Фетисова начинает неумолимо выворачивать наизнанку, а сам майор уже обшаривает карманы и пояс убитого. Мародёрство – неотъемлемая часть любых боевых действий, поэтому Сергей ни мало не смущается отбирать у покойников их добро, став счастливым обладателем небольшой горсти меди и одной серебряной монеты, кисета с табаком и трубкой, четырьмя игральными костями, а также разжившись парой ножей, дубиной и арбалетом с тремя стрелами.