Письма. Том III (1936) - Николай Константинович Рерих

Посылаем статью неизвестного нам автора А. Перова, только что появившуюся в Латв[ийском] журнале. Еще не зная о предательстве и нападениях, незнакомые нам друзья уже напрягают такие обратные удары. Может быть, Вы уже читали в газетах, что франц[узская] полиция в Шанхае арестовала Петерца как опасного наемного шпиона. Ведь это тот самый Петерец, который, прикрываясь младороссом[81], участвовал во всех мракобесиях Васьки Иванова. Мы давно слышали о том, что он агент, но теперь, очевидно, франц[узская] полиция установила это. Вот какие темные отбросы мутят и клевещут, а дураки их слушают. Надеемся, что адвокаты собирают материалы для установления клеветы. Вчера мы читали в газете сообщение из Бельгии, что премьер-министр выиграл на суде сто тысяч франков от одной бельгийской газеты за то, что она назвала его масоном. Кроме того, газета обязалась поместить соответственное опровержение во всех изданиях, где такое сведение появилось. Такой прецедент вместе с громким Юсуповским делом, где за клевету от кинематогр[афических] предприятий они получили 100 тысяч фунтов[82], дает материал для течения мыслей адвокатов. Мы слышали, что женщина-адвокат, действовавшая для Юсуповых, живет в Бруклине. Во всяком случае, нужно быть во всеоружии и быть готовыми показать, что мы можем стоять за правду. Наверное, дело бельгийского министра не было против масонов, но за неправильное утверждение. В прошлом письме мы сообщали о телеграмме от «Стэтсмена» из Дели, спрашивавшего мой точный адрес. Хотя полковн[ик] М[ан] и запросил Дели, но они сказали, не знают причины запроса, ибо он шел из их конторы в Калькутте. Очень важно проследить, не было ли в каких-либо газетах лишь клеветнического выпада от 30 января без последовавшего опровержения. Если бы такое обстоятельство обнаружилось, то ведь и в этом отношении что-то может быть сделано с требованием возмещения за ущерб. Ничто так не оздоравливает мышление людей, когда их звонкая монета оказывается в опасности. Все-таки чудовищно представить себе, чтобы Правит[ельственный] Деп[артамент] решался бы на газетную клевету накануне выборов, к тому же подстраивая ее к судебному разбирательству, и все это по указке трех злоумышленников. Вероятно, все наши адвокаты, да и все друзья были глубоко потрясены такою неслыханною мерзостью. Спрошенные Вами копии переписки от июня месяца уже посланы. Из них можно видеть лишь ряд обычных деловых обменов без каких бы то ни было намеков недоразумения какого бы то ни было характера. Послана Вам и копия репорта — вполне деловая. Только что получено письмо от доктора Кенга — члена Академиа-Синика в Нанкине, о том, что один вид найденного экспедицией агропирума оказывается, по его мнению, новым. Это тем интереснее, что все виды агропирума весьма полезны и для скота, и как сухостойкие травы. Конечно, если по наущению трио могут происходить и такие клеветнические выпады, то всего можно ожидать и нужно быть во всеоружии.

Как хорошо, что Спорборг в таких хороших отношениях с матерью. Я сохраняю самые лучшие воспоминания о беседе со Спорборг. Мне она показалась именно энергичной, могущей сказать правду в звонких формулах. Думаем, что члены нового Комитета чувствуют свою особенную крепость в том, что именно они уже выступали за эту же культурную программу. Так же точно должно показаться странным и судьям, что все прежние защитники Учреждений именно с нами — значит, тем более правда находится на этой стороне.

Родные наши, представляем себе, как Вы и Катрин горите в Служении Вел[икому] Вл[адыке]. «Думайте пристально о Нас. Пришло время, когда такая дума нужна, как Щит. Не допускайте даже мысли о кощунстве. Мужественно стойте, как в ряду с Нами. Бодро дерзайте, ибо Мы с вами. Не устрашайтесь, новые пути откроются, новые помощники идут, и злодеи будут мостить путь своими черепами. Так скажу — АУМ! Берегите здоровье и держите в мыслях, что вы стоите в ряду с Нами. Самое великое время!»[83]

Не забывайте, что Наполеон потерпел поражение именно после занятия Москвы. Терпеливо и неуклонно проведем победу. Итак, все наши мысли и устремления с Вами.

Шлем телеграммы, но знаем о большой победе, ибо предатель пал в глазах порядочных людей. Берегите всякие документы. Также уверены, что переписка и письма дяди Бори у Мориса. Шлем всю сердечность.

Духом и сердцем с Вами,

Р[ерих]

22

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант и М. Лихтману

8 февраля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 34

Родные З[ина], Фр[ансис] и Морис, вдогонку ко вчерашнему письму спешим послать Вам следующие выписки из письма Шклявера от 27 янв[аря] 1936 г.:

«1. Дело в том, что в Америке злостность предателей не знает границ: в своих пресловутых циркулярах они утверждают, что Учреждения продолжают существовать, но что они сочли необходимым освободиться от Имени и от всяких сношений с Вами и с Е. И., по тем же таинственным причинам секретарь Г. Уоллес счел нужным спешно ликвидировать всякую коннесшэн[84] с Вами лично. Вы можете себе представить, какое впечатление такие гадости произвели на малодушных. Луи М[арен] заявил, раз его американский коллега-министр имеет резкие причины ретироваться, он должен также уйти, тем более что, по сведениям от г-на Хорша, Эстер Лихтман и мадам де Во, такие лица, как проф[ессор] Магоф[фин] и д-р Боргез, сочли нужным отречься от всяких сношений с Вами».

Такое сообщение Шклявера должно быть обсуждено юристами. Совершенно ясно, что злоумышленники клеветническими письмами стараются где возможно нанести вред. Считают ли юристы форму таких сообщений, как указано Шклявером, составом порочения имени? Если считают, то запросите от себя Шклявера, чтобы он и Вам письменно подтвердил эти же формулы. Злоумышленные клеветники действуют так нелепо грубо, что, вероятно, у адвокатов соберется огромное и совершенно достаточное для взыскания количество данных. Ведь как уже в прошлом письме мы Вам писали, такие взыскания могут быть в больших сотнях тысячах. Вероятно, теперь Вы уже написали сильное циркулярное письмо к де Во, Таубе и Шкляверу (хорошо бы прибавить и к Луи Мар[ену]), как мы Вам телеграфировали 23 янв[аря]. Если злоумышленники в таких формулах пишут в Париж, то ведь не меньшие формулы рассылаются ими и по другим странам. Вряд ли циркулярное письмо можно считать конфиденциальным. Злоумышленники, вступив на путь такой явной клеветы и опорочивания, выроют себе глубокую яму. Торопимся дослать Вам это сведение. Самый яркий кэз будет именно в брич оф трест и о клевете, это обстоятельство поставит и весь кэз, Ваш и наш, на прочную, всем видимую основу. Ведь Сказано: «Сначала все