Проведи меня - Ана Шей

шепчет она в ответ, отталкивая меня к окну, чтобы скрыться из виду. Меня не волнует, узнают ли парни, потому что мысль о том, что кто-то из них попытается ее трахнуть, убивает меня, но, думаю, нам придется поговорить об этом позже.

Почесывая затылок, она делает вид, что смотрит в зеркало рядом с окном. Я не вижу, что происходит в моей комнате, но наблюдаю, как Рейн встречается с теми, кто там находится.

— О, привет, Рейн! — это Адам, и в моей голове проносится так много вопросов. Откуда он узнал ее имя? Когда они встретились? И какого черта он делает в моей комнате, когда меня там нет?

Она заправляет прядь волос за ухо и задумчиво оглядывается. Мои кулаки сжимаются. — Привет, — она улыбается. Это было просто приветствие. Я разжимаю кулаки, пытаясь успокоить свое нетерпеливое «я».

— Полагаю, ты еще не встретила Девина?

Она скрестила руки на груди, уверен, Адам смотрит. Я знаю, что я смотрю. Она в узком фиолетовом майке, который демонстрирует ее веселые сиськи. — Нет, но спасибо за предупреждение, — она была невозмутима.

— Извини, я думал, ты видела эту комнату. У них были проблемы с ее заполнением. Никто не живет дольше нескольких месяцев, — почему он до сих пор с ней разговаривает? Я думал, он уйдет, как только поймет, что меня здесь нет. Я получаю щелчок.

Наступает момент молчания, и я замечаю, что Рейн пристально смотрит на меня. — Может быть, мне стоит попросить Девина сменить комнату, — лучше бы он пошутил, иначе я серьезно подумываю о том, чтобы поставить ему синяк под глазом, когда вернусь туда.

То, что происходит дальше, беспокоит меня больше, чем тот раз, когда я случайно зашел к переодевающейся пожилой соседке. Она смеется над ним. Хихикает. Это все мило и кокетливо. Он нравится ей?

— Хорошая новость в том, что ты знаешь, что получаешь с Девином. Он самый тихий. Всегда учится или спит.

Ее губы кривятся, и я знаю, что следующую фразу она произносит ради меня. — Не мне следует бояться. Это ему. Мне нравится смотреть «Холостяк» со всеми моими одинокими друзьями среднего возраста по понедельникам. Я уверена, что им он понравится, как услада для глаз, — дорогой Господь, я надеюсь, что она шутит.

Адам усмехается: — Я обязательно зайду ради этого. Слушай, мне пора идти, но мне бы хотелось, чтобы ты подумала об этом свидании, — свидание? Он пригласил ее на свидание? Я собираюсь отрубить ему яйца и скормить их ему.

Что.

Твою мать.

Когда он вообще успел пригласить ее на свидание? Я думал, он был одержим этой цыпочкой дома. Как ее зовут? Харли? Харпер. В любом случае, ему ни в коем случае не следует обнюхивать мою территорию. Вот только он не знает, что это мое.

Рейн смотрит на меня и неуверенно смеется. — Да, — это все, что она говорит, игнорируя его вопрос. Наверное, потому, что она не хочет его подвести передо мной. Но затем на ум приходит совершенно новая мысль. Что, если это меня она хочет мягко подвести? Конечно, нет. На днях она оседлала мое лицо, как опытный наездник.

Она задернула шторы и посмотрела на меня с кривой улыбкой. — Извини за это.

— Свидание? — спрашиваю я, приподняв бровь.

Она отмахивается от меня. — Ничего серьезного. Он пошутил с ребятами и сделал замечание.

— Для меня это звучало довольно серьезно.

— Ну, это не так. Как я уже говорила тебе раньше. Я не в том месте, где можно вступать в отношения, — мне так сильно хочется спросить, кто ее обидел, чтобы найти их и разорвать в клочья. Но сейчас не подходящее время. — В любом случае, ты здесь не для того, чтобы говорить о моих отношениях с Адамом. Мы здесь, чтобы поговорить о том, что произошло между нами.

Поднося палец к подбородку, я делаю вид, что задумался на секунду. — Знаешь что? Я не могу вспомнить, что произошло. Может быть, нам нужно воссоздать это. Это могло бы пробудить мою память.

Она ударила меня по руке. — Прекрати. Это серьезно, — я тоже был серьезен. — Послушай. В прошлом году у меня были тяжелые времена, и мне действительно нужна эта комната, чтобы жить. Я не знаю, что Лисс имеет против вас, ребята, или что происходит между вами всеми, но я думаю, что так будет лучше если мы, возможно, сохраним нашу встречу в тайне.

— В секрете?

— Да. Я просто не хочу, чтобы что-то вставало между мной и этой комнатой.

— Поверь мне, никому больше не нужна эта комната. Ты в безопасности.

Она закрывает глаза, делая глубокий вдох. — Возможно, но, как я уже сказала, за последние несколько лет для меня многое изменилось, и мне действительно не помешала бы некоторая стабильность. Я бы предпочла не объяснять наше крайнее невезение.

— Невезение, удачи, картошка, тат носок.

Она наклоняет голову, и я впервые вижу, насколько она устала. Не физически, а морально. Ее глаза такие глубокие и темные, в радужках проплывает боль. Что случилось с этой девушкой?

— Извини, — я выдыхаю. — Конечно, — соглашаюсь я, потому что я бы сделал все, чтобы увидеть ту беззаботную улыбку, которую она подарила мне, когда снова проснулась в моих объятиях. — Это не имеет большого значения. Мы просто сохраним в секрете то, что мы сделали. В любом случае это должно было быть мероприятие на одну ночь, — эту последнюю часть было больно говорить, но это не обо мне. Речь идет о ней.

Ее плечи расслабляются, напряжение покидает тело. — Большое спасибо, — шепчет она, обнимая меня. — Итак, мы собираемся притвориться, что мы только что встретились и что мы друзья, — друзья. Это как яд для любого из моих будущих стояков.

— Конечно, друзья, — ну, я уже могу сказать, что это плохо кончится.

Глава 8

ДЕВИН

Я пытался заснуть той ночью, но это было мучительно. Каждый раз, когда я переворачивался, мой взгляд блуждал по окну, и я смотрел на него, думая о Рейн. Сознание, что она находится всего в нескольких футах от меня и, вероятно, слегка похрапывает, пока спит, заставило мой разум метаться в мыслях. Нехорошие мысли. Чего бы я не отдал, чтобы перепрыгнуть через перила и убедить ее отбросить осторожность и попробовать что-нибудь со мной. Особенно теперь, когда я знаю, что Адам обнюхивает её сигнал.

Когда я проснулся на следующее утро, я проспал всего 2 часа. Не лучший способ начать утреннюю силовую тренировку, но я выжил. Сейчас межсезонье, поэтому тренер немного снисходительнее. Но он