Затишье. Легенда Гнилого князя. Начало (СИ) - Ожигина Надежда

Все веселье неспокойного дня пришлось на конец уроков.

Венька потащил его на первый этаж, а оттуда в большую пристройку, с панорамными окнами на парк и площадку, на которой гоняли в футбол простецы. Физкультурный зал был огромный, тщательно поделенный на секторы. Поле, размеченное полустертой краской под подвижные игры. Сектор легкой атлетики. Сектор борьбы и бокса. И, конечно же, тренажеры. У которых Майкла дожидался Илайша.

— Вот! — горделиво сказал богатырь, оглядывая железное царство. — Здесь вся сила, Майкл. Покажи, что можешь!

«Что ж за день голимый, — плюнул мысленно Майкл. — Всем покажи-докажи. Слово молви и формулу выведи, так теперь еще силушкой изволь побахвалиться!»

Все-таки разговор по душам с почетным языковедом страны не пошел на пользу, увы. Поперла дурь старославянская!

Майкл покорно побрел в закуток к тренажерам.

— Илайша, тебе зачем? — рискнул уточнить. На всякий случай.

— Ну как? — удивился Илайша. — Хочу знать твой уровень, бро. У нас команда могучих челов, мы порядок держим, другим помогаем. Кому машину завести с толкача, кому вещи поднять на третий этаж. А кому огород вскопать, богатырю не зазорно. Раз сила дана, ее нужно использовать! На благо ну… эта… обычным людям.

Майкл кивнул, кусая кулак. Хотелось ржать и кататься по полу.

— Слушай, бро, — сказал в тон Илайше, торжественно, со всей богатырской патетикой. — Я силушки сам не ведаю, не познал пределов могуты, сечешь? Так что не обессудь, если чем-то тебя огорчу без меры. Я в спокойном виде обычный парень, а разозлиться на тебя не смогу.

Илайша кивнул с пониманием. Указал на штангу возле скамейки. Жим лежа, значит? Ну, попробуем, че.

— Это база, бро! — сказал богатырь с почтительным придыханием.

Вокруг него собрались такие же, пониже, пожиже, но тоже сильные, мускулистые и плечистые. Подумаешь, Тимур и команда, грузчики-энтузиасты! Огороды они копают и рояли таскают на третий этаж!

Майкл почувствовал, что звереет. Зрителей привел, цирк с медведем приехал! Богатыри любят потешиться!

Первый вес взял, не заметил. Хрень какую-то предложили! Илайша заценил, приказал добавить. Довесили на гриф, но бережно, Майкл даже руки опускать не стал, держал локти и дожидался, пока усложнят задачу.

Лишь когда, заскучав, посмотрел на Веньку, понял, что дело нечисто. Свистун пялился, раскрыв рот. И ему цирк с медведями? Надоело! Хватит уже валяться на лавке!

Он кинул взгляд направо, налево, ужаснулся количеству блинов на грифе, испугался взятому весу, всерьез испугался, до стука зубов. Никогда раньше Майкл не ходил в спортзал, не воображал себя бодибилдером, не развешивал на стенах плакаты с качками. А теперь осознал, что попал. Копать огороды, таскать рояли, старушек водить через дорогу! Чем тут еще богатыри занимались?

Руки вдруг ослабли, уронили гриф. Неудачно, железом на шею. Словно Майкл разуверился в себе, разом, досуха, стал толстячком-тюфячком из прошлого, неуклюжим забитым клоуном, над которым потешался весь класс.

Гриф придавил. Пальцы слабо держали, но кадык уже ощущал вес штанги, и легкие в панике бунтовали, и шейные позвонки хрустели, готовясь сломаться намертво. Илайша кинулся, да опоздал. Никита Добров поспел раньше прочих.

Ткнул обличающим пальцем в Илайшу, постучал по лбу, обращаясь к Майклу. Майкл уже хрипел, задыхался, но Добров одной рукой поднял штангу и спокойно перенес на стойку, совсем как робот в кино. Даже не запыхался, будто тростью в руке поигрывал. Велел обоим валить из зала, пригрозив замечанием в дневнике. Веньку обозвал лоботрясом, отправил прыгать через козла, остальных разогнал по снарядам и матам, готовиться к сдаче тестов. Короче, навел порядок на вверенной территории.

Рядом с Илайшей, большим, объемным, Добров смотрелся как серый мышонок, но любимец девчонок моргал испуганно, покорно кивал, просил прощения. Потом потянул Майкла за локоть: выполнять приказ и валить из зала.

— Он крутой! — пояснил богатырь в коридоре. С таким боголепным почтением, что Майкл передумал насмешничать.

Вышел с Илайшей во двор, тер горло и вспоминал, как Добров поднял проклятую штангу. Будто Майкл на себя карандаш опрокинул.

— Он говорит: тело — ресурс. Нужно с умом использовать! — торопливо хвастал Илайша, будто сам обучал Доброва. — И стреляет он лучше всех, и бороться с ним бесполезно. Это он научил, как силу потратить, чтоб не впустую, а с пользой. Сила, если ее не пользовать, иссякает, как забытый колодец. А если черпать и людям нести, лишь прирастает, как река в половодье.

— Великий гуру?

— А то! — Илайша не распознал насмешки. — Добрыня! Хорошее назвище, жаль, он его не любит. Не все похваляются добротой, правда, Майкл?

— Правда, Илайша.

Они сели на скамейке и стали смотреть, как простецы гоняют в футбол. Чуть дальше разминались девчонки, перед тем, как бежать марафон. Среди них крутилась Ромашка, но Майкл видел: физра не дается, и растяжка не та, и строение слабое. Ромашка не верила в ресурс тела, ее таланты были в другом.

— Ух ты, планшет! — восхитился Илайша, когда Майкл полез в рюкзак. — Слушай, бро, а игрухи есть?

— Что тебе запустить?

— Тетрис есть?

Простые вкусы эрефной глубинки. На ум снова пришел заголовок, Майкл представил, как фоткает богатыря, самозабвенно крутящего кубики, и поморщился: здесь, в Затишье, идея с блогом казалась глупой. Бесполезная трата времени. То ли дело плот на пруду! Или ночевка в Кунсткамере!

Илайша бережно принял игру, кинул взгляд на пинающих мяч футболистов. Вздохнул с нескрываемой завистью:

— Так хочется быть простецом! Если б ты знал, как хочется. Не вот это все: помоги, спаси, патрулируй улицы во время грозы… Тупо дома по соцсетям. Видосик там, комментик сям. Орков мочить в интернете, а не гнильцов по подвалам.

Квадратики, полосочки, кресты и зигзаги ложились один к одному, вспыхивали и исчезали. Пальцы Илайши работали быстро, твердо жали нужные кнопки. А процесс приносил покой: все правильно, все, как надо. Кубик туда, детальку сюда. И зло исчезает, как в детской сказке.

— Еще назвали Ильей. Ненавижу! Имя свое, сущность свою. Хочу быть обычным, Майкл. На соревнования ездить, как люди. В институт физкультуры экзамены сдать, в греко-римскую борьбу записаться!

Он очень правильно говорил, не заикался, не притормаживал, будто тело расслабилось, растеклось, оставив нагрузку лишь пальцам, и мозг оказался доступным ресурсом, которым не грех воспользоваться.

— Тебе повезло, братан. Тебя в детстве вывезли из Затишья. Столько лет, как нормальный, жил, горького горя не знал. Нужно было держаться Большой земли. А теперь ты под колпаком, как и все.

Илайша быстро побил рекорд, поставленный Майклом еще в первом классе. На переменах неуклюжий увалень забивался с планшетом в закуток под лестницей и знай собирал из цветных деталек исчезающие ряды. В этом была красота и логика, Майкл представлял, как исчезают гонители, один за другим, парта за партой. Илайша не уничтожал врагов, он строил, это Майкл почувствовал сразу. Парень словно возводил защиту, невидимую и потому надежную.

Богатырь неохотно вернул планшет, потянул мышцы, возвращаясь в тело. Посидел, тупо глядя перед собой. Улыбнулся любопытным девчонкам. И хлопнув по плечу Майкла, рванул на турник так, что ветер свистнул.

— Если что, — обернулся на бегу, подпрыгнул, — я возьму тебя в дружину, бро!

— Спасибо! — откликнулся Майкл.

Он смотрел вслед богатырю, мечтавшему быть простецом, и думал, что жизнь — непростая штука, даже если описана формулой, придуманной в день творения.

7. Волонтеры Затишья

От бузинной горечи темнело в глазах, но чесотка стихла, и разум воскрес.

Из кровавого тумана проступили тени. Потом мелькнул лучик света, еще.

Кто-то запрокинул Гильдару голову, царапнул горло холодной сталью.