Ключи от Лас-Вегаса - Людмила Леонидова

Шанс шел прямо в руки! Сердце юной львицы готово было выпрыгнуть из груди.

Танец, на который очень некстати пригласил ее один из соседей по столу, оторвал от самого важного. Музыка, плавно льющаяся с эстрады, как назло, не собиралась кончаться. Заглядывая партнеру через плечо, Лиза отметила, что Лис куда-то улизнул.

Поблагодарив девушку за танец, американец наконец ее отпустил. Она вышла в холл. Богатство и красота отеля захватывали дух. От впечатлений и выпитого слегка кружилась голова. Хотелось вобрать в себя весь этот блестящий мир, запомнить и рассказать обо всем в Москве.

Автоматически распахнувшиеся двери выпустили ее в благоухающую ночь, самое развлекательное время неповторимого Лас-Вегаса. На площадке перед отелем послышалась русская речь, но босс не просматривался. Щелкали фотоаппараты, работали камеры. Остановить, точнее, запечатлеть прекрасное мгновение можно было только с помощью техники. Лиза с сожалением вспомнила о цифровых видеокамерах, которые Никита как-то притащил ей.

Камеры были сверхминиатюрные. Он расположил их в разных точках Лизиной комнаты, спрятав под навесным потолком, и сообщил, что теперь будет днем и ночью наблюдать за ней. Он вечно что-нибудь придумывал! Поначалу Лиза помнила о бдительных глазках и старалась прилежно позировать. Но через несколько дней позабыла, и, когда мама уехала на недельку погостить к подруге, пригласила к себе Геннадия.

Спохватившись, что их любовные игры оказались запечатленными, она извлекла кассеты и просмотрела. Ужаснувшись и обрадовавшись, что вовремя спохватилась, она спрятала злополучные пленки подальше. Никита ведь еще совсем ребенок! Вместо нежного пробуждения любимой, которое он хотел созерцать, увидеть такое! После эдакого кино звезды, которые он обещал вмонтировать в потолок, никогда бы для нее не зажглись!

Жаль, что камеры нет с собой, только фотоаппарат. Ну хоть снимок на память на фоне зарослей белых лилий у отеля! Лиза поблагодарила прохожего, охотно сфотографировавшего ее, и вернулась в отель.

Минуя холл, она прошла в игровой зал, напоминающий красочный вокзал с суетящимися людьми. И элегантно одетые, и по-спортивному в шортах, и молодые, и совсем старые — все они были поглощены игрой: кто-то считал фишки, кто-то напряженно зажал в руках карты, кто-то спешил услышать счастливую цифру. Гул игральных автоматов, зеленое сукно рулетки, строгие карточные столы, улыбающиеся хостессы. Никаких часов, никаких окон, никакого намека на время суток. Играй, развлекайся, выигрывай!

Из открытого кафе в зал доносились забойные звуки американского джаза. Там оттягивалась молодежь.

«Быть хозяйкой такого заведения — это да!» — мечтательно подумала Лиза.

Вновь заглянув в полумрак ресторана и не обнаружив там Лиса, огорченная, она решила подняться к себе в номер. Бдительная охрана у лифта еще раз проверила ее гостиничную карточку.

— Ваш этаж, мэм? — Юный лифтер в ливрее и красном колпачке нажал кнопку, и скоростная кабина умчала ее в поднебесье.

Тишина холла после оглушительных звуков располагала к отдыху.

Официантка в белом фартучке и крахмальном кокошнике стучала в дверь одного из номеров. Перед ней на сервировочной тележке в серебряном ведерке торчала бутылка шампанского во льду. Рядом красовались зеленые грозди винограда, оранжево-бархатистые персики, сладости и нарядный, словно новогодняя елка, ананас. Два тонких фужера на подносе говорили о том, что влюбленная парочка решила провести время наедине.

Лизе стало немного одиноко, она не привыкла быть обделенной вниманием, а сегодня, в такую ночь, все куда-то разбежались. Даже ее неизменный ухажер Лис не пожелал, как всегда, хороших снов и внезапно растворился в жаркой ночи.

«А вот у кого-то праздник только начинается!» — мелькнувшая в голове ревнивая мысль мгновенно угасла: на пороге распахнувшейся двери перед тележкой с яствами предстали двое… мужчин. Один из них был в гостиничном халате с мокрой головой, другой… От ужаса и осознания увиденного Лиза застыла в оцепенении. Всегда элегантный, прилизанный Лис шлепал босыми ногами, обернутый в полотенце, с голым жирным животом. В распахнутом халате и тапочках, словно довольный кот, улыбался обычно хмурый первый помощник высокопоставленной особы — Валик.

Лиза поняла, что круто ошиблась… не только этажом!

8

С тетей Галей у Лизы были особые отношения. Не имея собственных детей, после развода с любимым человеком Галина посвятила себя племяннице. Сестра часто просила ее посидеть с малышкой или привозила Лизоньку погостить к тетке, поскольку матери-одиночке, как она называла сама себя, необходима свобода.

Галина с большим удовольствием опекала живую и умненькую девочку. Театры, прогулки, книжки — все это доставляло обеим много радости. Лизонька росла очень впечатлительной, искренне переживала за любимых героев сказок, бурно ликовала, когда побеждало добро, не терпела несправедливости. Маленькое сердце чутко отзывалось на чужие беды. В этом они с тетей Галей были едины.

Но шло время, и малышка подросла. Теперь Галина часто возилась с внуками Натки и подгоняла Лизоньку:

— Найди хорошего человека, роди, я тут же брошу работу и приду нянчить твоих детей. Буду за ними ухаживать и растить.

В ответ Лиза обнимала тетку:

— Ну что ты выдумываешь, какие еще дети? А как же моя карьера? Терпеть не могу визгов, пеленок, соплей. Еще целая жизнь впереди. И разве тебе мало меня?

Галина, обожая племянницу, не могла нарадоваться красоте и уму девушки. Лизонька отвечала тетке взаимностью. Правда, поднабравшись опыта, теперь она все чаще жалела бессребреницу за бескорыстие, доброту, открытость.

— Тетьгаль, нельзя быть такой доверчивой, не меряй всех на себя, — поучала она тетку, когда та делилась с ней своими обидами.

Галина только печально качала головой:

— Я по-другому не умею.

Она не уставала благодарить свою подругу Натку за то, что та помогла и поддержала Лизоньку в трудную минуту. Радовалась, что теперь племянница ни в чем не нуждается.

Лиза приходила в дом к тетке, как щедрая Снегурочка.

— Открывай холодильник, — командовала девушка, — это тебе торт, это икорка, это шампанское. Вот кофточку приглядела в бутике, примерь.

— Что ты тратишься, — сокрушалась добрая женщина со слезами на глазах. — Мне ничего не надо, ты себе покупай, молодая.

— А ты что, старая? — возмущалась Лиза, оценивая принарядившуюся женщину. — Мы тебя еще замуж выдадим.

— Нет, — Галина качала головой, — я однолюб, ты же знаешь, уже вся перегорела и свое отлюбила.