Дерево Джошуа. Группа ликвидации - Девид Джонсон

— К утру вы должны дать мне ориентировку, куда они двигаются. Мне необходимо это знать! К утру вы поднимите в воздух вертолеты, соберете людей, направите машины. Поставите кордоны на дорогах. Не дать им вырваться из нашего округа!

К разрушенному ангару подъехал шериф Патере со своим помощником. На его голове не было шляпы — он держал ее в руке — мокрая лысина блестела в сполохах огня.

Увидев, что шериф Патере приближается к ним с лейтенантом Сэверсом, Руди снял с плеча автомат, бросив тревожный взгляд на шерифа.

— Да, шериф, вам не повезло! Вы потеряли своего помощника. Он был молод и сам рвался в бой. Этот Баррет его прикончил, — сказал Руди, сплюнув на пыльную, окровавленную землю.

К ангару подъехал еще один автомобиль. На этот раз это была не полицейская машина. Из нее вышла жена лейтенанта Сэверса. Она решительно направилась к мужу, явно желая что-то сообщить ему.

Лейтенант поправил шляпу, прикурил уже было погасшую сигару и шагнул навстречу жене. По выражению eгo лица было видно, что встреча с женой не принесет ему радости. Много сложностей накопилось у них за годы совместной жизни.

— Баррет знает, что это ты убил полицейского, из-за которого его посадили в тюрьму. Вы подставили Баррега, не так ли?

— Ну и что? — нервно ответил Фрэнк, перебрасывая сигару из одного угла рта в другой.

— Ты ведь знаешь это место? — продолжала Эстер. — Долину, в которой растут деревья Джошуа. Скорее всего, он отправился туда.

— А ты откуда, Эстер, знаешь про это?

— Мы раньше иногда бывали там с ним вместе, — ответила Эстер.

Гримаса злобы исказила лицо лейтенанта. Он сильно, наотмашь ударил жену по щеке.

— Значит, ты трахалась с ним, шлюха?

От удара тонкая струйка крови побежала по белому подбородку Эстер. Она прикрыла губы руками, но потом отняла их. Сэверс увидел, как его жена презрительно усмехнулась, спокойно, незнакомым жестом, далеко высунув язык, слизнула кровь. Он с отвращением отвернулся и пошел прочь.

— Фрэнк! — крикнула ему вдогонку Эстер, — Ты прав, я действительно с ним трахалась! И только теперь решила сказать об этом, — улыбнулась Эстер.

— Шлюха!!!

Лейтенант мерил шагами двор.

Горел ангар.

Горели машины. Горели его деньги. Рушилась его жизнь.

Наконец взошло солнце. Его горячие лучи вновь начали обжигать землю, чуть-чуть остывшую за ночь. Все дороги были перекрыты. Полицейские стояли на своих постах. В воздух были подняты вертолеты.

Помощник лейтенанта Руди по рации все время держал связь с Управлением полиции, откуда периодически поступали ориентировки. Полиция знала, что и где происходит, но красный «феррари» Баррета она никак не могла засечь. Лейтенант Сэверс, огорченный поведением своей жены, на свой страх и риск решил рвануть в долину Джошуа. Почему-то он поверил словам Эстер и был убежден, что именно там найдет Баррета и Риту. И именно там, в каменистом ущелье, где растут странные деревья Джошуа, он прикончит своего соперника и его подружку.

Как ни странно, но в разрушенном ангаре Косоглазого Джимми сохранилась еще одна очень хорошая машина. И лейтенант Сэверс с помощником решили ею воспользоваться. Вскочив в машину, лейтенант уронил на землю шляпу, но не стал поднимать ее. Они рванулись с места и помчались, выбрав маршрут, известный только лейтенанту и его помощнику.

Две полицейские машины спешили вслед за черным «БМВ», в котором ехали Фрэнк Сэверс и Руди.

— Оказывается, Баррет трахал твою жену, — удобно раскинувшись в салоне, задумчиво проговорил, обращаясь к Сэверсу, Руди.

— Твое дело, друг мой, не учить меня и не осуждать, а помогать мне, потому что в этом деле мы завязли с тобой по уши, — ответил Сэверс на ехидное замечание помощника. — И Баррет, и эта девчонка должны быть мертвы, — продолжал лейтенант Сэверс. — Ты, парень, и сам заинтересован в этом, так что уж постарайся, пожалуйста. Самое главное в этом деле — опередить полицию.

И Сэверс что было силы нажал на педаль акселератора. Черный «БМВ» мчалась все быстрее, отрываясь от сопровождающих ее полицейских автомобилей. Руди, взглянув на шефа, сказал:

— Нам нельзя отвечать на позывные полиции, иначе они определят, куда мы исчезли, я прав?

— Да! — ответил Сэверс и выключил рацию.

— Мы его найдем и прикончим! И бабу эту вместе с ним! — не мог угомониться Руди.

Две машины — красный «феррари» Баррета и черный «БМВ» лейтенанта полиции — мчались по маршрутам, сходящимся в одном и том же месте. Машины преодолевали подъемы, спуски, крутые повороты. Они ехали по каменистым проселкам, забираясь все глубже в пустыню.

Баррет уверенно вел «феррари» по узким каменистым дорогам, а Рита в это время перевязывала ему простреленную ногу. Норман морщился от боли, но, благодарный девушке за оказанную помощь, старался улыбнуться.

За окнами машины проплывали голубоватые скалистые горы, чахлый кустарник и засохшие деревья. Тень от этих деревьев была такой неплотной, что в ней невозможно было укрыться от солнца. Окна машины были открыты, горячий ветер заполнял салон. И только теперь, за несколько последних страшных дней, Баррет, неизвестно почему, вспомнил свое детство и юность. Он смотрел на серпантин дороги, убегающий из-под колес машины, и вспоминал, как впервые сел за руль старенького «форда». На нем он исколесил всю эту местность. Он знал здесь каждую горную дорогу, каждую самую узкую просеку, по которой только могла проехать машина. Он знал всех людей, которых можно было встретить в этой местности. Он знал здесь каждую бензоколонку и каждую скалу.

И сейчас он уверенно крутил баранку, почти не глядя на дорогу, легко преодолевал крутые повороты. Машину бросало из стороны в сторону, но Рита чувствовала себя защищенной, полностью доверившись Баррету. Она понимала, что только с этим парнем она может быть уверенной в своем будущем. И только с ним она останется в живых.

А Баррет вспоминал свои гонки, вспоминал, как опережал своих соперников, как завоевывал кубки; он вспоминал сладость первых побед, горечь поражений, радостные лица родных, глаза отца, тогда еще молодого и сильного мужчины, глаза матери, о которой почему-то он всегда думал с теплым чувством.

Он любил мать, и в этот момент он радовался, что она умерла, так и не узнав, что ее сына посадили в тюрьму, что он убежал оттуда, что сейчас за ним гонится почти вся полиция штата.

А Рита думала о своем. Ей не верилось, что она, полицейский, помогает преступнику, бежавшему из тюрьмы. Ведь ее долг — задержать и обезвредить Баррета. А она перевязывает ему раны, да с каким-то еще непонятным ей чувством смотрит на этого красивого, сильного мужчину, так непохожего на других американцев, не говоря уже о ее бывшем женихе Майкле.

Ей казалось, что ее встречи с этим милым парнем, который, как оказалось, любил ее, давно отошли в прошлое. А ведь когда-то она думала, что тоже любит его. Она вспоминала их последнюю встречу в баре, где они почувствовали охлаждение и раздражение друг к другу. И вдруг сама призналась себе в том, что даже если бы на ее пути не оказался Баррет, это свидание в баре было бы их последним свиданием. Тогда она навсегда ушла бы от Майкла.

И только потом запоздалая жалость к Майклу больно кольнула ее в сердце. Она вспомнила его неподвижно лежащим возле своей машины. А он ведь спешил, чтобы спасти ее, спасти свою любимую. На мгновение задумавшись, она твердо решила запретить себе вспоминать о Майкле. И это ей удалось. Она смотрела на дорогу, смотрела на решительное лицо Баррета, на его крепкие руки.

Время и место для воспоминаний были не совсем удачными. Нужно было подумать о будущем. О том, что ждет их впереди. Рита смотрела на Баррета и понимала, что за маской спокойствия он прячет свои переживания, свои тайные мысли. Ей ужасно хотелось проникнуть в эти мысли, понять, почему его ненавидит Руди, чем ему так не угодил Косоглазый Джимми и почему Баррет так люто расправился с его бандой? У нее и теперь перед глазами стояли окровавленные, обгоревшие тела. Все эти мерзавцы ей казались на одно лицо. Все они слились в одном лице Косоглазого Джимми, навевающем на нее ужас.

Она никак не могла поверить в то, что это он остался неподвижно лежать на площадке перед ангаром, задушенный рукой Руди.

За ними оставались трупы, искореженные машины, поломанные судьбы близких и чужих людей. И ничего хорошего, скорее всего, не ждало их впереди. Даже в той сказочной долине деревьев Джошуа, про которую ей рассказывал Баррет.

Четыре года — это не такой уж и большой срок, как поначалу казалось девушке. И сейчас она думала о том, что за четыре года службы в полиции она никогда не видела столько крови, столько смертей, как за эти два бесконечных дня, проведенных с Барретом.

И к Баррету она начала относиться по-иному, совсем другие чувства наполняли сейчас ее душу, когда она смотрела на его суровое решительное лицо, заглядывала в его голубые глаза, пробуя отгадать, что он думает о ней. В эти мгновения ее почему-то стали очень интересовать мысли Баррета, особенно если они касались ее. Рита знала, что она привлекательная девушка, Она помнила взгляды мужчин, останавливающиеся на ее стройной фигуре, Взгляды, которыми ее провожали представители сильного пола, когда она входила в бар или выходила на крыльцо Управления полиции. Даже самые строгие, на первый взгляд, jno-лицейские относились к этой стройной и хрупкой девушке с нескрываемой симпатией.